Старинов Илья Григорьевич, диверсант. Часть 4. С. Турченко. "Дедушка" русского спецназа. 2000 г.

За свою вековую жизнь старейший разведчик-диверсант Илья Григорьевич Старинов участвовал в четырех войнах, лично пустил под откос 18 вражеских эшелонов. На сконструированных им минах подорвано около 12 тысяч фашистских поездов. МПС (противопоездная мина Старинова) признана самым эффективным подрывным устройством второй мировой войны. Его авторитет в минно-взрывном деле непререкаем, как в нашей стране, так и за рубежом. Его трижды представляли к званию Героя Советского Союза, дважды приговаривали к высшей мере наказания: один раз свои, другой – фашисты. На его груди одиннадцать советских орденов и девять иностранных. Его именем названа звезда в созвездии Льва.

Подрывником Илья Старинов стал еще в гражданскую войну – 18-летнего железнодорожника в партизанском отряде учили пускать под откос эшелоны противника. В 1929 году опытный подрывник под руководством известного чекиста Я. Берзина на приграничных участках Украины и Белоруссии закладывал тайные партизанские склады на случай агрессии.

В 1936 году под псевдонимом "Товарищ Родольфо" Старинов прибыл в Испанию для создания партизанского движения и проведения диверсионной работы в тылу франкистов. За десять месяцев из небольшой группы в 12 человек выросло трехтысячное интернациональное соединение партизан, на счету которого дерзкие рейды в тылу врага, десятки пущенных под откос эшелонов, в том числе с сотней итальянских асов.

Родольфо был закрыт для печати, его имя не упоминалось в репортажах. Даже указы о награждении Старинова были секретными. Вернулся он из Испании кавалером орденов Ленина и Красного Знамени, что по тем временам было большой редкостью. На финской войне, кроме ордена, получил Старинов два тяжелейших ранения, был комиссован "под чистую", по инвалидности, но обратился с письмом к К. Ворошилову, и тот в порядке исключения оставил Илью Григорьевича на службе в Главном разведуправлении Генштаба.

С первых дней войны Старинов возглавил диверсионную работу в фашистском тылу на Западном фронте, а затем стал заместителем начальника Центрального штаба партизанского движения по диверсиям. Уже в ноябре 1941 года он организовал и провел операцию "Западня", которую мастера подрывного дела считают мировой классикой.

Незадолго до сдачи Харькова Старинов получил приказание члена военного совета Юго-Западного фронта Н. Хрущева заминировать лучший особняк в столице Донбасса. Предполагалось, что его займет начальник гарнизона, когда город оккупируют фашисты. Этот дом, выстроенный в начале 30-х годов для секретаря ЦК КП(б)У С. Коссиора, осенью 1941 года занимал сам Хрущев. В подвале вырыли глубокий котлован и заложили 350 килограммов взрывчатки с радиоуправляемым детонатором. Завалили все это землей, а сверху под кучей угля установили "мину-блесну" с заранее "посаженной" батарейкой, чтобы заряд случайно не рванул. Позже, найдя "обманку", немцы потешались над глупостью русских. Особняк в центре города предоставили командиру 68-й пехотной дивизии генерал-лейтенанту Г. фон Брауну. А через несколько дней Старинов, находясь под Воронежем, послал мине радиосигнал – Браун был уничтожен.

Вскоре специалистам абвера стала известна фамилия Старинова. За его поимку было назначено крупное вознаграждение.

Фашистская разведка предприняла энергичные меры к розыску образца "минной радиостанции", а также самого Старинова. Во многие прифронтовые города, в первую очередь в Воронеж, забросили диверсионные группы. Но чекисты обезвредили их. Тайна радиоуправляемых мин так и осталась для фашистов за семью печатями. Только через 20 лет после войны, когда с помощью радиосигналов начали управлять даже космическими кораблями, в печати впервые было упомянуто о Воронежской радиостанции "РВ-25" и ее первом испытателе Илье Старинове.

"Засекреченность" стала причиной того, что за операцию "Западня" Старинова не удостоили даже благодарности. Высокие правительственные награды получили харьковские подпольщики, которые, безусловно, их заслужили, но к массовым взрывам в городе не имели прямого отношения.

Если говорить о поощрениях, то в судьбе Старинова в этом отношении замечается явный перекос. Ордена за Испанию, Финляндию, множество иностранных наград, а вот за Великую Отечественную, во время которой талант Старинова проявился в наиболее полную силу, орденов не так много. И еще одна странность. Звание полковника Илья Григорьевич получил еще в 1938 году, потом служил на генеральских должностях, в том числе и на генерал-полковничьей, однако соответствующего воинского звания ему упорно не присваивали. Почему?

- Что касается иностранных наград, то все просто, - рассказал Старинов. – В 1944 году я был назначен заместителем начальника штаба партизанского движения Польши, помогал там налаживать диверсионную деятельность в тылу. Потом был начальником штаба военной миссии в Югославии. Правительства этих и других стран посчитали мой вклад в дело освобождения Европы от фашизма достойным поощрения. У нас же все было сложнее.

Как известно, 3 июля 1941 года И. Сталин сделал историческое обращение к советскому народу. При всей его силе и важности в той части, которая касалась партизанского движения, были допущены серьезные ошибки. Специалисты пришли в ужас, когда прочитали. Верховный призывал создавать партизанские отряды в фашистском тылу. Но ведь их костяки следовало обучать и формировать на нашей территории, а потом забрасывать за линию фронта. Сталин требовал поджигать леса, склады, обозы с продовольствием и даже деревни, чтобы не достались врагу. Это обрекало население на голодную смерть, а партизанам ухудшало и без того сложные условия. Словом, пришлось на свой страх и риск саботировать сталинские указания, поскольку в данном случае они были исключительно некомпетентными.

Беда состояла еще и в том, что руководить партизанским движением был поставлен  первый секретарь компартии Белоруссии П. Пономаренко. Возможно, он был блестящим партфункционером, но совершенно не разбирался в организации партизанской борьбы. Меня поставили к Пономаренко заместителем, но он оказался упертым и не способным ценить чужой опыт. Всю работу он строил в русле сталинских указаний, да еще и выдвинул теорию так называемой "рельсовой войны". Суть ее в том, что партизаны должны перебивать взрывами рельсы и не утруждать себя охотой на эшелоны. Это было совершенно глупо, поскольку фашисты не испытывали недостатка в рельсах и легко заменяли поврежденные пути. А мы бы тратили уйму дорогостоящей взрывчатки, фактически не создавая фашистам проблем с перевозками.

Наши взаимоотношения с Пономаренко на этой почве испортились сразу и навсегда. Он не упустил ни одного случая, чтобы не "прижать" меня за "своеволие". Командиры партизанских соединений трижды представляли меня к званию Героя Советского Союза. Пономаренко – дробил. Первый заместитель начальника штаба партизанского движения пять раз представлял меня к генеральскому званию. Пономаренко – дробил. Впрочем, формально у него всегда находились основания.

Дело в том, что еще в 1938 году я попал под колпак НКВД. Вернулся из Испании – начальник ГРУ Гендин расстрелян, почти все друзья арестованы. Вскоре взяли и меня. Допрос на Лубянке свелся к одному: заблаговременная подготовка к партизанской войне и создание тайных складов на границе – затея врагов народа Якира и Уборевича. Но поскольку именно я эту идею непосредственно проводил в жизнь, то тоже считаюсь врагом. "Тройка" приговорила меня к расстрелу. Слава Богу, вмешался К. Ворошилов и поручился за меня, сделал все возможное, чтобы меня освободили. И сразу отправил меня на финский фронт.

Потом были у меня неприятности с НКВД из-за того, что я приютил у себя бывших воинов испанской армии, бежавших из страны после поражения республиканцев. Интернационализм у нас приветствовался только на чужой территории. Несколько наездов органы сделали на меня и в начале войны, когда гибли тысячи плохо подготовленных партизан. Мне ставили в вину то, против чего я боролся: скороспелую подготовку. От трибунала меня с трудом спас Н. Хрущев, который хорошо знал и верил в меня после операции "Западня".

Мы долго говорили с ветераном о его сегодняшней жизни, секретах долголетия.

- Особых секретов нет, - сказал Илья Григорьевич. – Никогда не курил. Выпил за свою жизнь, может быть, граммов триста водки. К слову, в 1944 году я короткое время служил на Северном Кавказе вместе с Брежневым, тогда еще полковником. Свои "боевые сто граммов" отдавал ему.

Но главное, наверное, в том, что мне всю жизнь везло на хороших людей, которые создавали душевный уют. Это и великолепные сослуживцы, такие, как Дмитрий Шапошников, Платон Воронько, и мои любимые женщины. Первый раз я женился в 36 лет на своей переводчице в Испании Анне Корниловне Обручевой. Она была удивительно доброй и душевной. К сожалению, рано ушла из жизни. Поддержала и утешила меня в горе Татьяна Петровна Матросова, в прошлом балерина Большого театра, на которой я женился, когда мне было 84 года.

Помимо душевного покоя, поддержки близких, уверен, человеку необходимо много трудиться для других людей, быть полезным окружающим. Человек жив, пока нужен другим. Пока есть силы, пишу, излагаю свой опыт и знания для потомков. Душа рвется в Чечню, чтобы помочь нашим ребятам. Ведь многое из моего опыта могло бы им пригодиться, но, к сожалению, сегодня почему-то не востребовано. Например, я бы рассказал, как делать "светлячки" – дешевые сигнальные мины, с помощью которых можно отучить боевиков передвигаться по ночам. Есть немало других боевых "секретов", которые незаслуженно забыты. Уйдет мое поколение – кто о них расскажет?

(Турченко С. "Дедушка" русского спецназа

*

***