Рустамов Валерий: трое убитых на улице Деловой.

XXI век незаметно перешагнул в третье десятилетие - уже прожил пятую часть своей жизни. Девяностые годы ХХ века вроде были недавно и те события в памяти свежи, при условии, что человек живет активной жизнью, головой и мозгами пользуется, а не как говорили в 90-х годах: "А ещё я в неё ем!".

Вспомним старую истину. Если человек не помнит – отрицает свое прошлое и прошлое страны, то это манкурт – герой романа Чингиза Айтматова, у которого не будет будущего. Этот человек, умышленно забывая и отрицая прошлые ошибки, неизбежно будет их повторять. Попросту говоря, он будет постоянно наступать на одно и то же дерьмо: "Паскудная собака всегда возвращается к своей блевотине".

Либеральная оппозиция всех мастей, проклиная "тоталитарный режим" Путина В.В., впаривает нынешней молодежи сказочки о прекрасной демократии, существовавшей в России 90-х годов во времена правления алкоголика Б.Н. Ельцина, который раз в неделю приезжал в Кремль часок-другой "поработать с документами", а потом снова "выпадал в осадок".

24 ноября 1996 года, четверть века назад, в квартире на улице Деловой Ленинского района г. Саратова встретились подельники по наркобизнесу. Трое мужчин, уповая на свое большинство, решили в наглую кинуть сотоварища, отказались платить за полученный ранее товар - трехлитровую банку ангидрида (один из компонентов, применяемых при изготовлении наркотиков). Трое против одного – перевес хороший, да еще в квартире была жена одного из наркоторговцев с 11-ти летним сыном, ну и что тут "посланный подальше" сделает?

Лидер гангстеров славного города Чикаго Аль Капоне говорил, что убеждать противников лучше всего с пистолетом в руке, чем одними голыми кулаками. В уголовном мире есть золотое правило: "Не верь, не бойся, не проси". Поэтому на встречу-разборку потенциальный "потерпевший" в деле наркобизнеса, прихватил с собой пистолет. Еще с древних времен говорят, что если у тебя в нужный момент нет с собой кинжала, то тебе придется умереть.

Разговора не получилось, т.к. обнаглевшая тройка наркоторговцев высмеяла претензии подельника, столь глупо надеявшегося получить деньги за поставленную "продукцию". Однако, "лох" был настроен серьезно и, несмотря на присутствие женщины с сыном-подростком, в квартире многоквартирного дома просто-напросто расстрелял сотоварищей по наркобизнесу из пистолета Макарова. Тройка сбытчиков наркотиков: К., 1967 г.р., В., 1966 г.р. и К., 1970 г.р., схлопотала 7 пуль от своего недавнего дружана: в итоге двое скончались на месте, а третий, не приходя в сознание, в помещении больницы.

Из квартиры – места убийства, следственно-оперативной группой, кроме пуль и гильз, были также изъяты 12 шприцев и 10 пакетов с опием, а также стреляющее устройство в виде авторучки.

Тройным убийцей - оказался Рустамов Валерий Валентинович, 1960 г.р., 26-ти лет от роду, житель г. Саратова. На ниве наркобизнеса он мечтал стать "маленьким Ротшильдом" Саратова, да только "коллеги" подвели – оказались сущими "крысами".

В 1997 году Саратовский областной суд, решением коллегии присяжных заседателей – на втором судебном процессе, за убийство трех человек приговорил Рустамова В.В. к исключительной мере наказания – к смертной казни. Однако, в 1996 году Российская Федерация вступила в Совет Европы и на смертную казнь был наложен мораторий, в результате чего тройной убийца получил в конечном итоге предельный срок наказания – 15 лет лишения свободы.

В наркобизнес Рустамов В.В. втянул своего брата, который повесился в марте 1997 года в следственном изоляторе. Рустамов утверждал, что слишком много знает о ментовских махинациях в наркобизнесе, и якобы поэтому, следователю было выгодно засадить на нары не только брата, но и его самого.

Тройное убийство Рустамов пытался неудачно свалить на брата-покойника, да только вдова убитого и ее сын – свидетели обвинения (гособвинитель Виктор Илларионов), на судебном процессе четко указали на Рустамова В.В., как на убийцу трех человек.

На судебном процессе Рустамов, при отрицании вины в убийстве трех человек, утверждал, что пистолет Макарова он применил в качестве самообороны и изначально никого убивать не хотел.

В марте 1999 года, в 3-м корпусе СИЗО-1 Саратова у осужденного Рустамова В.В. взял интервью криминальный репортер еженедельника "Земское обозрение" Григорьев Станислав Игоревич. В ходе интервью выяснилось, что по-соседству с Рустамовым В.В., в другой камере 3-го корпуса содержится Жуков Александр Павлович, 28.06.1954 г.р., кличка "Гвоздь", лидер одноименной саратовской группировки, который, по итогам кровавой криминальной войны с группировкой "Якоря" – Яковлева Сергея Владимировича, 01.04.1960 г.р., был заключен под стражу 10.01.1995 года, а затем по приговору суда, если я не ошибаюсь, получил 14 лет лишения свободы.

В марте 1999 года Рустамов В. В. сказал корреспонденту Григорьеву С.И. следующее:

"<…> Обидно наблюдать, как человек в тюрьме ломается: начинает менять свои привычки, вести себя как-то по-другому, нежели на свободе, пытается показаться чересчур хорошим, как бы подсознательно вымаливает у других прощения за совершенное. Некоторые вдруг ни с того ни с сего начинают верить в Бога. В соседней камере один такой сидит – известный вам, наверное, Саша Жуков – весь иконами обложился. У меня, как видите, тоже крест есть, но я свою веру в Бога не афиширую. <…>".

(Григорьев С. Беседа с "мертвецом".

*

Рустамов В.В., уроженец Волжского района г. Саратова – родился на Соколовой горе, в 1960 году. По окончании ПТУ в Саратове – получил среднее образование. Работать за фиксированную зарплату не пожелал, захотелось легких денег и воровской романтики. Однако, чтобы стать квалифицированным вором, нужно много учиться, а денег хочется сразу и много. Как и все молодые отморозки, Рустамов подался в сферу группового разбоя, но здесь, как говорится: "Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал". Профессионального грабителя-разбойника из Рустамова не получилось, советская милиция быстро приземлила его с подельниками на нары, обеспечив бесплатной тюремной пайкой. За "борзоту" при совершении разбоев, Рустамов - несмотря на отсутствие судимости, по первой ходке попал в колонию усиленного режима. Выйдя на волю, Рустамов поработал газоэлектросварщиком на автотранспортном предприятии, женился, в семье родилось двое детей. В конце 80-х годов, на пике горбачевской перестройки, во времена кооперации и группового рэкета, наиболее бешеные деньги были в наркобизнесе – туда и подался наш герой.

*

В уголовном мире умные люди стараются как можно меньше иметь контактов с наркоторговцами и их клиентурой, если уж совсем нельзя избежать такого общения. Дельцы из сферы наркобизнеса очень быстро засвечиваются, как по линии МВД, так и ФСБ. Их постоянно "пасут" не только правоохранительные органы, но и собратья из организованной преступности, готовые в удобный момент осуществить насильственное изъятие "заработанной" денежной массы от торговли наркотой. В 90-х годах все прибыльные наркоточки в Саратове, действовавшие не один год, работали под "крышей" местных РОВД, сотрудники которых люто ненавидели оперов Приволжского РУБОПа, когда те "заметали" наркоторговцев с товаром – не ставя в известность о проведении операции ментов-"оборотней".

Профессионалы преступного мира не доверяют наркоманам и всевозможными средствами стараются удержать, путем строжайшего запрета, членов своих групп/группировок от употребления наркотиков. Наркоман во время неизбежной "ломки", пойдет на всё что угодно, вплоть до убийства ни в чем неповинных людей, лишь бы получить спасительную дозу наркотика.

Наркоман, задержанный правоохранительными органами, за дозу – во время ломки, сдаст со всеми потрохами не только подельников по преступному ремеслу, но и мать родную. Как говорится: "Покажешь ему грош, и делай с ним что хошь".

Наркоторговцы, понимая пагубность зелья, вынуждены проверять качество товара путем личной пробы, и в конечном итоге сами становятся наркозависимыми.

В ходе расследования уголовных дел по наркобизнесу, свидетели-наркоманы под запись в протоколе допроса, не раз говорили мне – следователю милиции: "Мы пришли к ним на квартиру, хозяева под кайфом, но с нами наркотой поделиться не захотели. Нам стало обидно и именно поэтому мы "стуканули" на них в милицию, и их повязали с наркотой". Никаких угрызений совести у этих стукачей-наркоманов никогда не было: с нами не поделились, пусть теперь посидят.

*

В советское время на Соколовую гору Волжского района Саратова, по месту рождения и жительства Рустамова В.В., вела единственная дорога – по улице Мясницкой. Благополучный район Саратова после проспекта Ленина (сейчас ул. Московская), заканчивался на ул. Кутякова.

По сию пору улица Мясницкая от Соколовой горы к ул. Кутякова не имеет прямого автомобильного движения, после ул. Большая Горная её прерывает Глебучев овраг, который ранее открыто нёс вонючие сточные воды в реку Волгу.

Параллельно ул. Мясницкой в сторону Соколовой горы располагается ул. М. Горького, которая и сейчас не имеет прямого выезда на эту гору. Улица М. Горького в советское время не имела асфальтового покрытия – имелась булыжная мостовая, из камня – привезенного из Карелии, устроенная ещё в царское время. На ул. М. Горького имелся мост, через тот же вонючий Глебучев овраг. В те давние времена, даже в дневное время благоразумные люди, не советовали, в особенности женщинам, двигаться в сторону Соколовой горы, пересекая пределы ул. Кутякова.

Одна из сотрудниц народного образования, как-то по служебной необходимости оказалась в этих местах, состоящих сплошь из частных домовладений самовольной застройки. К своему ужасу она увидела, как малолетние жители трущобного района азартно режутся в карты – в дурака. Её возглас: "Маленькие дети играют в карты!?", был встречен веселым хохотом мальцов. Родители малышей были не против таких игр, тем более что игра шла не на деньги. Главное было, что дети были под боком – рядом с домом, а не попёрлись куда-то со шпаной, в поисках нехороших приключений.

На склонах Соколовой горы, по направлению к центру Саратова, в те времена было много оврагов, которые самовольно застраивались малоимущим людом. Весной и в ненастье эти трущобы постоянно затапливались или полностью смывались потоками воды со склонов Соколовой горы. Взрослое население, когда на треть, а когда и наполовину, имело судимость – и редко одну. В семьях пили не только мужчины, втягивались и женщины, дети-подростки. Процветал семейный мордобой на почве пьянства, и нередко поножовщина, когда супруги и сожители в пьяном угаре резали друг друга, с последующей неизбежной "ходкой к хозяину". Часто зарплата пропивалась в течение нескольких дней после получки, дети голодали и нередко ловили крыс, для употребления в пищу.

*

У подножья Соколовой горы, с обеих сторон улицы Мясницкой действовали два кирпичных завода, рабочую силу которых сплошь составляли ранее судимые лица, работавшие здесь за прописку в г. Саратове. Многие из них, после освобождения из мест лишения свободы, обитали в 2-х этажном общежитии, всё на той же улице Мясницкой.

Для того, чтобы жизнь в этом районе стала ещё веселей, при въезде на Соколовую гору власти обустроили спецкомендатуру для "химиков", уголовников – осужденных судом, с отбыванием наказания на СНХ (стройках народного хозяйства), с проживанием под надзором в общежитиях спецкомендатур.

"Химики" по пьяной лавочке нередко творили чудовищный – для советских времен, беспредел. Однажды, недалеко от "родной" спецкомендатуры, двое "химиков", жаждущих алкоголя, тормознули автомашину "такси", и ради денежной выручки, забили насмерть водителя такси, ударами молотков по голове. Последствия убийства получились громкими. На похороны убитого таксиста, на служебных автомашинах съехались все водители такси Саратова, которые громадной колонной, непрерывно сигналя, сопроводили гроб с убитым до кладбища.

*

20-го числа в Саратове обычно выдавали зарплату за полмесяца работы. "Группа товарищей", ранее судимых, на ул. Мясницкой в темное время напала на мужика, который топал домой с работы. Ударом бутылки по голове, нападавшие проломили потерпевшему череп. Обшарив карманы жертвы, грабители нашли всего 20 копеек мелочью. В тот день очередь к кассиру была большая, и работяга не смог получить зарплату. За групповой грабеж, с тяжкими последствиями, с добычей в 20 копеек, уголовники с большими сроками, под насмешки, в очередной раз пошли на зону.

В том же районе, на ул. М. Горького, или чуть выше – на ул. Кооперативной, двое придурков, с целью грабежа напали на работягу, идущего домой после 2-й смены. Грабеж закончился неудачно. Несостоявшееся жертва грабежа, жил в бандитском районе с детства и был готов ко всему, носил с собой хорошую отвертку. Он бы покинул место происшествия, да один их грабителей истекал кровью – "жертва" отверткой вспорола ему одну из ягодиц до кости, и пришлось вызывать милицию и "скорую помощь".

*

В советские времена ментам оружие на руки почти не выдавали, за исключением оперуполномоченных - инспекторов уголовного розыска. Милицейскому начальству легче было похоронить очередного мента, погибшего от рук уголовников, чем объяснять вышестоящему руководству и товарищам из прокуратуры, как это так: советский милиционер открыл стрельбу по людям, хоть ими и были вооруженные уголовники.

По улице Большая Горная, от ул. Мясницкой до ул. Некрасова, вдоль – на некотором расстоянии от того же Глебучева оврага, существовал сквер имени Героев Краснодона, где какое-либо освещение отсутствовало. Однажды ночью один из оперов УР Волжского РОВД пешком топал в райотдел. На ул. Мясницкой, при входе в сквер Героев Краснодона, он буквально напоролся на двух граждан, ранее не раз судимых, которые с узлами награбленного имущества возвращались на блатхату.

Один из уголовников был крупный мордоворот, другой массой поменьше. Опер был некрупный, жилистый, по масти волкодав, да еще с пистолетом. Блатные, имея на руках хорошие гвоздодеры, предложили разойтись миром: никто никого не видел. Ночь, темнота, глухомань, людей на полкилометра поблизости нет. Опер был с характером, на сделку не пошел. Когда на него урки бросились с гвоздодерами, желая замочить мента на месте, то он прострелил мордовороту ногу выше колена. Война разом прекратилась. Никаких действующих телефонов-автоматов поблизости не было, т.к. сразу же после их установки - с них срезались телефонные трубки.

Уголовнику, некрупного сложения, пришлось на своем горбу тащить упитанного подельника от ул. Мясницкой до ул. Октябрьской, к зданию Волжского РОВД. Процессию замыкал оперативник УР, волоча узлы с награбленным барахлом и проклиная свою работу.

Наша "родная" прокуратура, всегда "белая и пушистая", буквально "зае*ала" мента, взявшего двух уголовников с поличным: почему он, при стрельбе на поражение, не сделал вначале предупредительный выстрел в воздух. Прокурорским было наплевать на то, что если бы мент сделал выстрел в воздух, а не на поражение нападавших, то ему бы проломили голову, и не один раз, гвоздодерами. Опер, проклиная всё на свете, исписал кучу объяснительных, оправдывая свои действия. А вот если бы, опер на месте пристрелил нападавших уголовников, то глядишь, к нему и не было бы никаких претензий – мертвые молчат и ничего не скажут в свое оправдание.

*

После Великой Отечественной войны в Саратове и области, как и по всему Советскому Союзу, процветал жуткий бандитизм, при наличии у населения большой массы как трофейного, так и отечественного оружия. Хребет бандитизму сломали фронтовики, пришедшие на службу в советскую милицию. Когда бандиты начали стрелять в ментов, убивая их при любой возможности, то бандитов начали ликвидировать, где только можно, лишь бы свидетелей не было. Убив мента-фронтовика, бандит не только себе подписывал смертный приговор, но также и сотоварищам по банде. Тогда за убийство мента, в могилу шёл не только исполнитель, но и все члены преступной группы. Вопрос стоял ребром: или мы, или они. Получив жесткий кровавый ответ, с показательным уничтожением отмороженных бандитов, преступный мир начал возвращаться к обычному, при всех властях, сосуществованию с правоохранительными органами.

В 60-х годах всех ментов-фронтовиков вычистили из советской милиции: они были людьми с характером, кланяться начальству не любили, имели свое суждение по любой ситуации и по любому вопросу. Вдруг, неожиданно выяснилось, что большинство из них, несмотря на хорошие показатели в борьбе с преступностью, не имеют среднего образования, а у некоторых из-за войны, было всего 7 классов образования. Битых жизнью ментов-волкодавов заменили комсомольской молодежью со средним образованием: без жизненного опыта и хоть какого-то знания уголовного мира, но зато с очень хорошей анкетой. Такая перестройка в милиции вызвала резкий рост преступности, с почти не прикрытой пропагандой "воровской романтики", с возрождением банд и организованной преступности по всему Советскому Союзу.

В 1985-1989 годах мне пришлось работать следователем в Перелюбском РОВД УВД Саратовского облисполкома. Из облУВД спустили районному начальству указание об уничтожении уголовных нераскрытых дел, возбужденных в 50-60-е годы. В составе комиссии, по акту я лично сжигал эти уголовные дела. Просматривая некоторые из них, перед тем как бросить в топку котельной РОВД, я заметил очень существенную деталь – при описании места происшествия и составлении плана-схемы. Протокол осмотр места происшествия и план-схема были так подробно составлены и содержали всегда массу подробностей, столь необходимых для расследования следователю, который сам на месте преступления не был. Все эти "шикарные" качественные следственные документы составлялись в 50-х годах редко оперуполномоченными уголовного розыска, а в большинстве своем обычными участковыми милиции. Ни до, ни после этого, я таких следственных материалов – с подробной детализацией никогда, ни в каких современных уголовных делах не видел. При этом я проработал следователем-"конкретником" 17 лет.

*

В советские времена при централизованных, плановых поставках, в системе советской торговли всегда существовал какой-либо дефицит, который торгаши часто создавали искусственно. Советские торгаши получали малую зарплату, но путем воровства и перепродажи товаров по завышенным ценам, жили на широкую ногу. Сейчас многим покажется странным, что большинство граждан Советского Союза люто ненавидели работников советской торговли, а к профессии продавца относились откровенно презрительно. Тогда были свои моральные устои и понятия правильной жизни. Приведу пример из своей трудовой биографии.

Весной 1976 года, после 2-х лет срочной армейской службы я вернулся в Саратов. Пока полтора месяца устраивался на службу в милицию, зарабатывал деньги на разгрузке железнодорожных вагонов на товарной станции Саратов-2. Зарплата рядового мента была 110 рублей в месяц. Служил во вневедомственной охране, сутки через двое, и дополнительно 15 дней в месяц работал грузчиком в магазине "Универсам" на углу проспекта Ленина и ул. Чернышевской. Моими коллегами-грузчиками были почти все ранее судимые лица, а после суточного дежурства я приезжал в магазин в милицейской форме, переодевался и вкалывал наравне со всеми. Директором магазина "Универсам", где грузчиками были сплошь ранее судимые лица, был майор или подполковник внутренней службы, пришедший в торговлю с должности зам. начальника – начальника, одной из колоний Саратовской области. Коллектив в магазине подобрался довольно своеобразный, здесь каждой твари было по паре. Грузчиком в магазине я проработал более года, потом в 1977 году поступил на заочное отделение Саратовского юридического института им. Д.И. Курского, и мой приработок, из-за недостатка времени, закончился.

В конфетном отделе "Универсама" работала молодая, симпатичная, скорее всего даже красивая продавщица. Как-то на спор с кем-то из грузчиков, она на моих глазах залпом – из бутылки, не отрываясь, выпила 0,5 литра вина-борматухи красного цвета. Молодая продавщица нередко жаловалась, что как только она скажет о месте работы и о своей профессии, то ухажеры от нее мигом разбегаются. Поэтому она говорила, что работает в магазине уборщицей, и ухажеров это вполне устраивало.

В советское время профессия продавца, обществом воспринималось прибыльной, исключительно из-за воровства, и поэтому презиралась. Вспомните торговку из кинофильма "Гараж" советских времен, которая показана как инородное тело среди сотрудников НИИ, членов гаражного кооператива.

*

В далекие советские времена, каждый по-своему выбирал себе жизненную дорогу. В бандитском районе учиться, заниматься самообразованием, читать книги и газеты, т.е. резко выделяться от окружающего тебя общества, было как бы вызовом всем: "Ишь умный, какой выискался!". Легче было плыть по течению: "Украл, выпил, в тюрьму".

**

2. Любава Пудина.

В воскресенье вечером в Ленинском районе - в квартире на Деловой – совершено тройное убийство.

Из пистолета Макарова застрелены трое мужчин, стоявших на учете в правоохранительных органах как сбытчики наркотиков: К., 1967 г.р., В., 1966 г.р. и К., 1970 г.р. Двое погибли сразу, третий, не приходя в сознание, скончался в больнице.

Из квартиры, кроме пуль и гильз, изъяты 12 шприцев и 10 пакетов с опием, а также стреляющее устройство в виде авторучки.

Предполагаемый убийца знал хозяина квартиры и, воспользовавшись этим, беспрепятственно проник в дом. Сейчас он разыскивается милицией. Вооружен, озлоблен, может пойти на другое тяжкое преступление. По сведениям, собирается выехать из Саратова. Не исключено, что попытается познакомиться с женщиной, чтобы спрятаться у нее.

*

Правоохранительные органы Саратова обращаются ко всем гражданам: за совершение убийства в Ленинском районе трех человек разыскивается Рустамов Валерий Валентинович, 1960 года рождения, житель Саратова. Приметы: рост 170-172 см, среднего телосложения, волосы черные, средней длины. Был одет в короткую кожаную куртку, норковую темно-коричневую шапку, черные джинсы, темные полуботинки, синий спортивный костюм "Адидас".

Если вам что-либо известно о местонахождении этого человека, просьба сообщить по телефонам: 13-18-43, 13-30-68, 13-30-10, 91-75-40, 02.

Анонимность и материальное вознаграждение гарантируются.

Долг каждого добропорядочного гражданина – содействовать работе правоохранительных органов.

(Пудина Л. Вооружён и очень опасен

**

3. Признание помогает не только в любви.

Очередной вердикт "не достоин снисхождения" был вынесен  областным судом присяжных.

Как заявил начальник отдела гособвинителей Саратовской областной прокуратуры Игорь Андреев, случаи вынесения оправдательных вердиктов, имевшие место ранее, стали единичными. По его мнению, это свидетельствует о более ответственном подходе "людей с улицы" к исполнению роли судей.

Вердикт "не достоин снисхождения" позволяет, как известно, применять к подсудимому исключительную меру наказания. Что на сей раз и произошло: областной суд приговорил Валерия Рустамова к смертной казни. Это, кстати, в нашей области пятый случай с начала текущего года. И, надо сказать, подобная жесткость со стороны присяжных вполне оправдана. Газета "Саратов" недавно уже сообщала о чудовищном случае убийства человека за то, что он съел общую закуску. Валерий Рустамов же расстрелял троих своих знакомых только за то, что не получил с них денег за трехлитровую банку ангидрида (один из компонентов, применяемых при изготовлении наркотиков). Расстрелял, даже и не пытаясь словесно разрешить конфликт. Просто зашел как-то в квартиру одного из пострадавших и в течение пяти минут произвел семь выстрелов, лишив жизни и хозяина квартиры, и двух его приятелей. В соседней комнате находились жена хозяина квартиры и их 11-летний сын. Когда мальчик давал показания в суде, ему стало плохо. Рустамов же до самого конца отрицал свою вину, выдвигая собственную версию случившегося: дескать, в целях самообороны применял пистолет Макарова и изначально никого убивать не хотел. По мнению прокурора Виктора Илларионова, именно нежелание обвиняемого помогать следствию вкупе  с ничтожным поводом и повлияло на присяжных, принявших суровое решение.

(Признание помогает не только в любви.

**

4. Станислав Григорьев.

Приговоренный к смертной казни будет надеяться на освобождение даже тогда, когда за ним придут, чтобы расстрелять.

…Сзади захлопнулись тяжелые железные ворота, и я оказался на огромном (размером с футбольное поле) дворе, посреди которого стоял дом из красного кирпича. Стены чуть обветшали. Это особый корпус Саратовского СИЗО-1, где содержатся признанные особо опасными для общества подследственные, а также приговоренные к "вышке". На окнах даже не решетки, а жалюзи, в которые не пропихнешь и пальца. Вид у всей постройки навевает мысли о замке Тауэр и острове Алькатрас. Наша тюрьма, которая находится почти в самом центре города, ничем не веселее этих прославленных мест.

Сотрудник СИЗО под цепким взглядом телекамер и часовых на вышках повел меня к дому, который был похож на большой ржавый корабль, выброшенный на сушу. Внутри ощущение сходства с кораблем усилилось: все помещения, которые я видел, буквально забиты всевозможными решетками, железными дверями, перегородками. Мы куда-то поднялись по узкой железной лесенке, похожей на трап, и попали в камеру для свиданий, разделенную пополам решеткой. В ней уже сидел контролер с дубинкой, сторожил человека в одежде особо охраняемого заключенного – черном одеянии с кривыми поперечными полосами, вытравленными хлоркой. Это и был мой собеседник – Рустамов Валерий Валентинович.

Если бы вдруг в 1996 году Россия не вступила в Совет Европы, Валерий был бы уже мертв. По приговору Саратовского областного суда за убийство трех человек ему определена исключительная мера наказания – смертная казнь. Нашу беседу Рустамов, видимо, приумноживший за время содержания под стражей запас черного юмора, сразу окрестил "беседой с живым трупом".

Как в любой зоне, знакомство между новоприбывшим и сидельцами в камере начинается со всяческих "подколок", "загадок" и "проверок на вшивость", так и наше общение с Рустамовым началось с ернического пассажа, типа:

- Здравствуйте, товарищ корреспондент, будете описывать, как я тут "встаю на путь исправления"? Пожалуйста, сейчас расскажу…

- Это долгая история, - начал Рустамов, - в которой копались уже все кому не лень – и МВД, и ФСБ… Я считаю себя невиновным: вместо меня совершил преступление другой. Это мой брат. Правда, мою невиновность уже никак не доказать: в марте 1997 года моего брата нашли в камере повешенным. Я слишком много знаю о ментовских махинациях с наркотиками, поэтому следователю было выгодно засадить не только моего брата, но и меня. Жена одного из потерпевших давала показания в мою пользу. Женщину засадили на 15 суток в ИВС, после чего она изменила показания на противоположные…

Следователь постоянно задавал вопрос: "Имеете ли вы надежду когда-либо выйти на свободу?". Я ему: "Конечно, имею!" Он: "Тогда скажите то-то и то-то!". Я послал его куда подальше с этой торговлей и вот сижу теперь. У нас в стране не следствие, а балаган какой-то, "упаковать" на любой срок могут кого угодно.

Я бы поверил Рустамову, если бы до разговора с ним в течение нескольких лет работы не встретился с десятком других подследственных и осужденных. Все они, как один, твердили: "Я невиновен". Человеку свойственно преуменьшать свою вину, особенно если он находится в незавидном положении "ходящего по лезвию бритвы" – смертника.

Только изрядно выговорившись, жадно затянувшись дешевыми сигаретами, Валерий успокоился и стал говорить о других вещах.

- …Я уроженец города Саратова. Родился на Соколовой горе. Имею среднее образование – учился в профтехучилище. Как только выучился – получил первый срок. Статья такая "веселая", как Шуфутинский поет: "Гоп-стоп, мы подошли из-за угла", - 146 (УК РСФСР – "Разбой". – Авт.). Сидел в колонии усиленного режима. "Откинулся". Работал газоэлектросварщиком в автотранспортном предприятии. Завел жену, двух детей. Старшему сейчас девять лет. Долгое время у меня была мечта – получить профессиональные водительские права. Но потом я посмотрел, как водители автобусов вкалывают за гроши, и подумал: лучше я пока побуду сварщиком. Потом грянула перестройка вместе с "гениальным" Горбачевым. Кушать стало нечего – на сварке тоже много не заработаешь, - и я подался в бизнес… (О характере и направленности бизнеса Рустамов предпочел умолчать. – Авт.)

Во второй (последний раз) судили меня присяжные. Суд присяжных – цирк натуральный. Говорите, я его сам выбрал? Ничего я не выбирал. Мне сказали: "С тобой будет разбираться коллегия" – и все. Коллегия сплошь состоит из домохозяек, парикмахерш всяких, электриков, которые по году зарплату не получают. Да что они смыслят в судопроизводстве? Весь процесс они сидели, кто ушами хлопал, кто спал. Абсолютно безмолвные. Один раз задали вопрос: сколько я выпил в день убийства? Видимо, тема спиртного была им очень близка. Старшина присяжных был с большим красным носом…

Присяжные, по-видимому, ничего сами не решают, они только слушают, что им скажет судья. В самом начале председательствующий сказал: "Вот перед вами сидит убивец". Они кивают головами. (На самом деле этого не было, оставляю данное заявление на совести рассказчика. – Авт.)

…После того как коллегия вынесла вердикт, судья сказал: "Кто хочет, может остаться дослушать приговор, но не забудьте получить деньги за свою работу в кассе суда". Они, как бараны, и помчались за деньгами. На подсудимого им наплевать…

Когда судья зачитал приговор, у меня в ушах заложило. Голова, руки, ноги были, как ватные, впрочем, это состояние быстро прошло, заменилось другими впечатлениями. У некоторых приговоренных к смертной казни, насколько я знаю, после суда наступает как бы облегчение, эйфория. Последние дни жизни они не считают, не дергаются понапрасну, просто ждут. Впрочем, дергаться мне было незачем: когда выносили приговор, я уже знал, что у нас в стране мораторий на казни и что меня не расстреляют. Мораторий, как я себе представляю, будет бесконечным – из Совета Европы Россия никогда не рискнет выйти, слишком много задолжала Западу. Меня могут расстрелять только в том случае, если начнется война или власть сменится в стране. В случае войны таких отщепенцев, как я, уж точно кормить задаром не будут.

Что лучше: расстрел или пожизненное заключение? Вопрос интересный. Особенно любят об этом рассуждать люди, ни разу не сидевшие на моем месте. Я так на него отвечу: лучше конкретный срок. Пусть 25, пусть 50 лет, но срок. Это потому, что твердо знаешь – сидеть столько-то и ни секунды больше. Пожизненное заключение равносильно расстрелу – у людей теряется не жизнь, а желание жить. Если бы мне вместо расстрела предложили, как в сталинские времена, идти в штрафбат воевать в какой-нибудь горячей точке, я бы, наверное, согласился, в зависимости от климатических условий. Жару переношу хорошо, холод не люблю. На севере я бы замерз. Будь я президентом, я бы не отменил смертную казнь совсем. Казнил бы собственными руками тех, кто лишил жизни детей, женщин…

Тюрьма – это пострашнее, чем приговор. Тюрьма наваливается и давит. В камере сперва охватывает чувство беспомощности, беззащитности. Впрочем, человек – существо, ко всему привыкающее. Его можно и на Северный полюс заслать, все равно привыкнет. К тюрьме тоже привыкают.

Когда сидишь один, сначала ничего не хочется делать, потом начинаешь слушать радио, читать газеты из библиотеки. Большое дело – книги. За три года отсидки я прочитал много книг. Люблю Маринину. Жизненно пишет. В 79-м году, помнится, с книгами в СИЗО было хуже. Постепенно воспоминания о воле отступают, притупляются. Дико хочется на волю только после свиданий и писем. Жена и дети приезжали ко мне уже несколько раз. Иногда после свиданий я плакал. Что жена в письмах пишет? Желает поскорее вернуться.

Мучают в тюрьме сны. Снится воля, и так явственно, что не хочется просыпаться. По ту сторону решеток, помню, мне, наоборот, снилась зона – по ночам вскакивал в холодном поту.

Камера смертника – самая обычная. Размером с кухню в хрущевской квартире, койка, санузел, глухое окно, лампочка.

Тюрьма переполнена, поэтому в камере смертников нас двое. Осваиваться с соседом каждый раз надо постепенно, осторожно. Важно не "прогнуться", не дать подавить себя морально. А то будешь все время посуду мыть и чужое г… убирать. В тюрьме я усвоил, что это за наука – понимать людей. Могу сразу в течение нескольких секунд определить, плохой человек сидит рядом или хороший. Мой сосед по камере – хороший человек, мой друг по несчастью. Изучить же все стороны человека путем общения невозможно ни за какой срок, так что разговаривать нам до сих пор не скучно.

Обидно наблюдать, как человек в тюрьме ломается: начинает менять свои привычки, вести себя как-то по-другому, нежели на свободе, пытается показаться чересчур хорошим, как бы подсознательно вымаливает у других прощения за совершенное. Некоторые вдруг ни с того ни с сего начинают верить в Бога. В соседней камере один такой сидит – известный вам, наверное, Саша Жуков – весь иконами обложился. У меня, как видите, тоже крест есть, но я свою веру в Бога не афиширую. Человек в застенках теряет житейский опыт, но развивается умом. Начинаешь задумываться над тем, над чем не было времени задумываться на воле. Становишься философом.

…Если не сложились отношения с сокамерником – пишешь заявление администрации, и тебя сажают в одиночку, либо с другим соседом.

Эдмону Дантесу, замечу, легче сиделось, чем мне: 17 лет – и не одного шмона. Здесь шмонают постоянно, но в общем к гражданам начальникам никаких претензий нет. Они просто хорошо выполняют свою работу. С новым начальником СИЗО смертников кормить стали лучше, даже кофе дают. Остальная еда – что-то среднее между бесплатными обедами в штате Мичиган и уже упомянутой тюрьмой замка Иф.

Я  писал жалобу на действия следователя прокурору области Макарову, Генпрокурору России Скуратову – отказали. В Верховный суд написал – пока нет ответа. Откажут там, буду писать в Страсбургский, Международный. За свободу буду биться до конца!

Когда выйду (чтобы выжить, любой смертник обязан верить, что это случится когда-нибудь), сделаю все, как в пословице: посажу дерево, построю дом и т.п. Сейчас я, честно сказать, и не очень-то стремлюсь к воле. Там жизнь, судя по газетам, не сахар. По мусорным бакам старики окурки собирают, а мне здесь гарантированно сухо и тепло. Можно и подождать с освобождением.

Такая вот вышла исповедь. Сегодня в исправительных колониях страны содержатся 219 осужденных к пожизненному лишению свободы. В следственных изоляторах – 16 осужденных, которым смертная казнь заменена лишением свободы, и еще 846 приговоренных к высшей мере, которые ожидают помилования. К 2000 году численность лиц, которым смертная казнь заменена лишением свободы, может возрасти до 5000 человек.

(Григорьев С. Беседа с "мертвецом".

*

***