Тайна гибели Юрия Китова

 

// "Саратовский репортер" (г. Саратов). 2003, 15-22 апреля. № 19, с. 1, 3.

* Подготовлено к печати: 20 марта 2015 г. Вячеслав Борисов.

Судьба этой статьи уникальна. Она готовилась к печати ровно восемь лет назад. Но так и не увидела свет. В 1995 году, то есть уже ровно восемь лет назад, я изучал дело № 32209 "По факту смерти Китова Юрия Борисовича". Так было написано женской рукой старшего следователя прокуратуры Саратовской области, младшего советника юстиции Н. Куличковой на титульном листе небольшого, в 203 листа уголовного дела. Оно было возбуждено 19 февраля 1994 года и закончено, согласно норме УПК, за два месяца, то есть 19 апреля того же года.

Это уголовное дело я, специальный корреспондент областной газеты "Саратовские вести", изучил тогда подробно, благо в прокуратуре никто не торопил, и дали время почитать материалы дела безо всякой спешки. Сделал выписки из протоколов допросов свидетелей: сыновей, супруги, личного водителя, тех, кто общался и видел Китова в последние часы жизни, а также из протоколов допросов тех, кого он проклял в своей записке – Аяцкова, Володина, Наумова. Прочитал и переписал содержание предсмертной записки. Потом пошел в областную библиотеку и долго работал в архиве, изучая областные газеты периода 1992-1994 года. Собрав обширный материал, сел за статью. Сразу же оговорюсь о мотивах, побудивших тогда обратиться к этой теме. Основной мотив, хотите верьте, хотите нет, был в том, что в феврале 1995 года исполнялась годовщина смерти первого в истории Саратова мэра, и поэтому мне хотелось проследить его жизненный путь, хотелось понять, что же произошло в том роковом для него декабре 1993, когда шла борьба на выборах в Совет Федерации, где столкнулись два основных конкурента – Китов и Аяцков, и что же на самом деле произошло в феврале 1994 года, когда Китов, проигравший на выборах Аяцкову, был уволен с должности мэра, и очень скоро после этих событий ушел из жизни. Как я тогда полагал, не обратиться к этой теме было никак нельзя – ведь это История.

Слухов вокруг смерти Китова ходило предостаточно. Вспоминая о гибели Китова, говорили многозначительно примерно так: "Ну ведь ты понимаешь, кому это надо было…" Кстати, говорят и думают так и сейчас.

Когда статья была готова, я отдал ее редактору – Сергею Гришину. Дал почитать и еще одному человеку, работавшему в то время в "Саратовских вестях" заместителю Гришина – Сергею Ислентьеву. А дня через три, уже вечером, в редакцию пришел один мой знакомый. Человек, весьма известный в кругах как уголовных, так и в государственных. И попросил меня отдать ему не только эту статью, но и посоветовал уничтожить даже черновик. Смысл просьбы свелся к одному: "Зачем тебе проблемы?". И еще в разговоре прозвучала фамилия Аяцкова. Мол, Дмитрию Федоровичу сейчас лишний шум вокруг его фамилии будет некстати. Аяцков метил в губернаторы.

Проблемы мне, на самом деле, были не нужны. И машинописный вариант статьи я отдал своему знакомому. Уничтожил и рукописный вариант. Но выписки из уголовного дела № 32209 сохранил. Для Истории.

 

В интервью газете "Саратовские вести" в декабре 1993 года, озаглавленном "Трудно быть мэром", Юрий Борисович Китов, будто предчувствуя близкую смерть, скажет о себе в прошедшем времени: "Я счастлив, что прожил эту жизнь именно так, а не иначе…". После 12 декабря, в день, когда проходили выборы депутатов от Саратовской области в Совет Федерации, жизнь Китова резко изменилась. Он не прошел на выборах. Депутатами от Саратовской области стал глава администрации Саратовской области Юрий Белых и первый вице-мэр Саратова Дмитрий Аяцков. Китов тяжело переживал поражение. Но вскоре последовал еще один удар – Китов по просьбе губернатора Белыха пишет заявление об уходе с должности мэра "по собственному желанию". Мэром Саратова назначают бывшего мэра Энгельса Маликова. Китова же переводят руководить транспортной инспекцией. Еще событие. Арестовывают двух работников администрации города Саратова – бывшего первого вице-мэра Анатолия Зотова и руководителя аппарата администрации Александра Фролова. Первому предъявляют обвинение в получении взятки, второму – финансовые злоупотребления с избирательным фондом Китова. Уместно заметить, что в последствии дело Зотова развалилось, и заинтересованной стороне удалось доказать, что оно от начала и до конца было сфальсифицировано, а ключевую роль подсадной утки, то есть "взяткодателя" сыграл один из осведомителей милиции (в качестве взятки в деле фигурировал фотоаппарат "Полароид" и ручка "Паркер"). Самого Китова также вызывали в прокуратуру на допросы по делу, связанному с финансовыми нарушениями в расходовании избирательного фонда. Китов уже знал, что ему будет так же предъявлено обвинение. Оно действительно готовилось, и 21 февраля прокуратура собиралась официально предъявить ему обвинение. Возможно, была бы применена и крайняя мера в отношении Китова – арест. Однако, за три дня до этого, 18 февраля 1994 года, Китова не стало.

Дух смерти будто бы носился вокруг Китова в последний месяц его жизни. Он как бы прощался с друзьями, со своими родными. Об этом говорили и свидетели по уголовному делу 32209.

Из протокола допроса брата, Сергея Китова. (В то время он работал оператором станции обезжелезования в Базарном Карабулаке. Сергей младше Юрия на шесть лет, родился в 1943 году – авт.).

"Утром, часов десять, позвонил брат. Я пришел, на нем не было лица (в это время Юрий Китов находился в своем частном доме в Базарном Карабулаке, куда приехал из Саратова 17 февраля – авт.) Был сильно подавлен. Стал просить меня, чтобы я за сыном Женей следил и в беде не оставлял. Сказал: "Ты его держи поближе к себе". Я понял, что он хочет покончить жизнь самоубийством и как мог успокоил. Он сказал, что ему очень неудобно перед людьми, так как начнут про него писать в газетах, говорить, что связан с мафией… Я сказал, что живому легче доказать невиновность, а на мертвого все спишут. Перед расставанием он попросил привезти молока, так как его очень любил. В часа три я завез три литра молока, побыл минут десять, успокоил брата и уехал, пообещав приехать вечером…"

Из протокола допроса супруги, Ирины Китовой. (С Юрием Китовым Ирина познакомилась, когда он работал директором автопредприятия в Базарном Карабулаке. По ее словам, муж отдавал себя полностью работе, семья его практически не видела. Сын Сергей  родился в 1972 году. Сын Евгений – в 1974. – авт.)

"Я чувствовала, что в должности мэра мужу живется несладко. Мужа в феврале вызывали на допрос в прокуратуру. Он сказал, что Зотова и Фролова арестовали. Муж сознательно шел к тому, чтобы лишить себя жизни и избежать позора. Утром 17 февраля он молча ушел из дома. За неделю до этого муж как бы прощался с нами. Играл с сыном, говорил, чтобы слушал меня, предлагал выставить пчел (на даче в Усть-Курдюме Китов держал пчел – 20 семей. Правда, в 1993-м год для пасеки был не совсем удачный – меду принесли пчелы мало – авт.), то есть ясно давал понять, что жить не будет".

За день до смерти, из дома в Базарном Карабулаке по улице 2-ой Лесной Китов позвонил Кудашеву и попросил приехать к нему. Сказал, что ему "очень плохо". Кудашев приехал к нему 18 февраля, в 13.50. Он спросил Китова, почему он здесь, в Базарном, среди недели, а не в Саратове, на работе. Китов сказал, что у него "ностальгия", поэтому, мол, тут.

Из протокола допроса Игоря Кудашева, председателя колхоза им. Крупской Базарно-Карабулакского района.

Вечером этого же дня, в 19 часов, Кудашев проводил в своем колхозе планерку. Перед началом планерки он рассказал руководителям своего хозяйства, что был у Китова и что ему очень не понравилось его настроение. И прибавил к сказанному, что Китов в таком состоянии, что или застрелится, или его посадят. После этого началась планерка, а минут через сорок Кудашеву позвонили по телефону и сообщили страшную новость – Китов застрелился…

И только один свидетель поставил под сомнение факт самоубийства. Это был 20-летний сын Китова Евгений.

Из протокола допроса Евгения Китова.

 

Китов уехал из Саратова 17 февраля. Своего личного водителя Алексея Коннова он освободил от работы в тот день: подвез его к дому, где тот жил, а сам, на служебной "Волге", поехал к себе на родину – в Базарный Карабулак. Перед смертью Китов как бы прощался с родными, друзьями, бывшими сослуживцами. Так было и с Аяцковым, которого он уже при жизни публично в интервью одной из местных газет назвал соперником. Дословно это выглядело так. Китов сказал: "Вместо одной буквы "с" – союзники, появилась другая "с" – соперники. К месту, наверное, припоминается народная мудрость: "Избавь меня Бог от друзей моих, а с врагами я справлюсь сам".

Из протокола допроса Дмитрия Аяцкова.

Первым, кто увидел, что Юрий Китов мертв, был его родной брат Сергей. Как я писал выше, брат Сергей привез Юрию днем три литра молока. Было это часа за четыре до рокового выстрела. Брат пообещал заехать часов в семь вечера. Однако, Сергей плохо почувствовал себя ближе к вечеру и ехать к брату передумал. Позвонил ему по телефону. На часах было семь вечера.

Из протокола допроса Сергея Китова.

И Сергей поехал к своим сестре и зятю. Рассказал им о разговоре и предложил поехать домой к Юрию вместе, проверить, не случилось ли чего плохого. Перед тем, как выехать, сестра Валя позвонила Юрию. Телефон никто не брал. Все трое – Сергей, Валя и зять Владимир, поехали к дому Китова. Им почему-то запомнилась "Волга" белого цвета, ехавшая навстречу по дороге, ведущей к дому. Когда они подъехали, то увидели, что калитка была раскрыта настежь, дверь дома открыта, все двери в доме были открыты, и во всех комнатах горел свет. Сергей и Владимир пробежали по всем комнатам, но нигде Китова не обнаружили. Сергей заглянул в шкаф и увидел, что охотничьего ружья в чехле нет. Он бросился к входной двери – думал, что брат взял ружье и куда-то ушел с ним. Но зимняя обувь была на пороге. Оставался подвал, куда и спустился быстро Сергей. Двери туалетной комнаты были открыты, а на пороге лежал Китов. Он лежал лицом вниз, рядом валялось охотничье ружье. Сергей приподнял голову брата и понял, что он уже мертв. Машинально, об этом он потом скажет на допросе, взял ружье и поставил его в угол. Вызвали милицию, врачей. Позже из Саратова приехала следственная бригада из прокуратуры Саратовской области, работники Федеральной службы контрразведки.

Так совпало, что в день гибели Китова в "Саратовских вестях" выходит статья под заголовком "Обуздать преступность" за подписью "Д. Аяцков, первый вице-мэр г. Саратова, депутат Совета Федерации Федерального собрания". Процитирую один обзац из этой статьи.

О каких радикальных мерах в статье шла речь, автор не расшифровал.

В протоколе осмотра места происшествия эксперт запишет:

"На полу в туалетной комнате обнаружен труп, лежащий на левом боку. Слева в груди на уровне сердца имеется сквозное отверстие. К низу от данного сквозного повреждения – второе повреждение диаметром 2 см. После осмотра труп отправлен в Саратовское областное бюро СМЭ для вскрытия". Как и требовалось по процедуре УПК, было вынесено постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы. Прокурор криминалист Моисеев поставил перед экспертами 14 вопросов. Например, вопрос первый: "Время и причина смерти Китова Ю.Б.?". Вопрос десятый: "Имеются ли на теле следы борьбы, или самообороны?"

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы на теле Китова не было обнаружено следов борьбы или самообороны, не было обнаружено и, как указано в заключении, "следов волочения". Эксперты установили и отсутствие на теле покойного других каких-то телесных повреждений"

Китов был большой фигурой для Саратова и области. Был депутатом Верховного Совета, руководил крупнейшим предприятием области – ПО "Саратовское", в которое входило 50 предприятий области. И в связи с этим, каким-то издевательством, граничащим с кощунством, выглядел некролог, опубликованный в "Саратовских вестях". Опубликован он был на третьей полосе в самом низу. Рядом стояла статья "Фашизм в России – возможно ли это?", а над некрологом – рецензия на спектакль студентов театрального училища. После беглого перечисления должностей в некрологе и фраз типа "активно участвовал в преобразованиях экономики", "проявлял хозяйскую сметку", некролог заканчивался словами: "Память о Ю.Б. Китове навсегда сохранится в наших сердцах". В каких именно сердцах сохранится память, так до сих пор и не ясно, потому что некролог был подписан весьма и весьма "емко": "Группа товарищей". Точно такой же некролог во вторник, 22 февраля, но правда на первой полосе и с фотографией Китова, опубликовал "Саратов".

В доме покойного Китова нашли две предсмертные записки. В Саратовской научно-исследовательской лаборатории провели почерковедческую экспертизу, которая установила, что "рукописный текст двух записок расположенных на страницах 138 и 141 абонентской книжки АТС администрации города Саратова за 1993 год выполнен Китовым Юрием Борисовичем"

О чем шла речь в этих записках?

В первой записке Юрий Китов обращался к жене и сыновьям: "Простите меня за все! Я должен уйти, как ушел с должности мэра, чтобы не раздирать страстями город. Я вас люблю больше жизни и с этой любовью ухожу. Я спешил жить, и может быть, вам не хватало ласки. Познавайте законы жизни, учитесь… Хуже не будет никому. Целую, отец"

И, наконец, была вторая записка. Скорее, это предсмертный крик покойного:

В конце записки – подпись Китова.

Разумеется, следствие не могло не обратить внимание на эту записку и поэтому и Аяцкову, и Наумову, и Володину был задан следователем один и тот же вопрос – "Что мог иметь в виду Китов, проклиная их в записке?"

***