Сергей
Михайлов
Майора Лыкова убила Система
//
"Московский комсомолец" в Саратове (г. Саратов). 1998, 14-21 мая. С.
10.
* Подготовлено
к печати: 10 марта 2015 г. Вячеслав
Борисов.
"Я создаю
судебные прецеденты. После меня людям уже будет легче идти, потому что,
выигрывая судебные процессы, я доказываю, что ЭТУ систему можно сломать…"
Так очень
часто, чуть ли не при каждой нашей встрече повторял майор милиции Игорь Лыков,
когда я брался спорить с ним на эту вечную и проклятую тему: "Да нужна ли
она, вся эта борьба со стеной?" – с нашим самым несовершенным и в то же
время самым страшным институтом правосудия, когда можно легко осудить и
опорочить невиновного и, наоборот, обелить и оправдать преступника. Парадокс
нашей страны: правоохранительную, правозащитную систему, созданную для борьбы с
беззаконием, нужно ломать и заставлять работать по Закону. И это делал Лыков.
Он был убежден – то, что он делал, необходимо людям. И делом доказывал всем
тем, кто сомневался в этом, - можно эту Систему заставить работать по Закону.
Но Игорю Лыкову это стоило жизни.
Старший
оперативный дежурный ЛОВД в порту Саратов майор милиции Игорь Владимирович
Лыков был убит 2 мая поздно вечером на пороге своей квартиры в доме, где он жил
один со своими детьми – в девятиэтажке по ул. Бахметьевской. Он открыл двери
навстречу своей смерти. Два выстрела в упор из пистолета. В руку. В грудь. Он
был сильным человеком. Успел закрыть дверь, крикнул дочери-старшекласснице,
чтобы вызвали "скорую", милицию. Сделал два-три шага и упал…
Смерть ходила
по пятам за Игорем. Он это знал. Знал и продолжал работать и делать то, что
считал своим долгом. Примерно за неделю до гибели на него было совершено
покушение: был подпилен тормозной шланг на его "Жигулях". Друзья,
близкие, узнав об этом, говорили ему: "Будь осторожен…" Он, как
всегда, без рисовки, отделывался по-мужски шуткой: "А пошли они…" Вел
так себя он не потому, что был уж таким до бесшабашности смелым и не любил
жизни. Нет. Он ненавидел тех, с кем боролся, тех, кто нечестно работает в ЭТОЙ
Системе. "Я презираю этих людей, Как можно бояться кого презираешь?"
– его слова. Странно, но это так – опер и сыщик от Бога, профессионал, человек
с громадным жизненным опытом, прекрасно разбирающийся в людях, был еще и
Идеалистом.
Утром
следующего дня, через несколько часов после гибели Игоря, мне на пейджер пришло
короткое, как выстрел, сообщение: "Застрелили Лыкова". Встретиться мы
не успели – в день, когда убили Игоря, 2 мая, за несколько часов до его смерти,
на пейджер пришло от него сообщение: "Сергей, найди меня. Я дома, Есть
новости. Лыков". Успею, подумал я и не пошел…
У Лыкова
всегда были новости. Опасные новости. Но я всегда верил, что ничего плохого с
ним не случится. Он был надежным человеком. Человеком трезвого ума.
Профессионалом. Очень многим он становился поперек горла и дороги, но продолжал
идти по своему пути, с которого принципиально не хотел сворачивать. Он помог, я
даже затрудняюсь точно сказать, скольким людям. Наверное, сотням… О
Лыкове-правозащитнике говорили по всей России, писала иностранная пресса.
Находясь на службе в милиции и имея
совершенно четкие должностные полномочия, он не ограничивался тем, что ему было
положено делать по службе. Он помогал людям по доброй воле, совершенно
бескорыстно – в нерабочее время, в отпуске. В милицейской форме, со своим
старомодным огромным портфелем, вечно набитым бумагами, документами,
юридической литературой, он ходил по судам, в прокуратуру. Но он не был
скандалистом, сутягой, он был не из тех "правдоискателей", которые
идут на абордаж Системы с голыми руками и с пеной у рта что-то там доказывают.
Нет. Он был профессионалом, прекрасно знающим законы, и хотел заставить Систему
работать по Закону.
За неделю до
его гибели мы опять с ним откровенно говорили. Я уже не спрашивал, зачем она
ему, вся эта Борьба. Я просто спросил, конечно, предполагая, что он ответит:
"Может быть, хватит? Может быть, пора остановиться?" А потом мы
говорили о его детях. Илья учится на третьем курсе медицинского, дочь Лида
скоро закончит школу. Дети Игоря тоже были и остаются мужественными людьми. Они
многое видели. Видели, как на их глазах, надев наручники, арестовывают их отца
(потом Лыков доказал, что это было незаконно), видели, как его коллеги
милиционеры, задерживая его в другой раз, во дворе дома, бьют и толкают в
машину (и в этом случае Игорь через суд докажет, что его задерживали незаконно:
искали повод уволить непокорного Лыкова из милиции).
Игорь Лыков
абсолютно не был тщеславным. Но практически все солидные издания России
("Известия", "Комсомольская правда", "Огонек",
"Новое время"), местные газеты много писали о правозащитной
деятельности Лыкова. Не раз Лыков давал интервью на РТР, НТВ, западным
информагентствам. Но и мои коллеги журналисты тоже, увы, были и остаются частью
Системы. Многим, как это ни прискорбно, Лыков нужен был больше как герой-борец,
не больше. Мало кто хотел и мог посмотреть дальше, на то, чем занимается Лыков,
с кем борется, что он за человек. Журналисты грешны тем, что не включились в эту
борьбу. Правда, это право каждого определить для себя, где ему быть – в тени и
не высовываться или выйти в открытое поле. Когда Игорь приходил в редакцию
("Саратов образца 1991-1993 гг., "Саратовские вести" в 1994-1997
гг.) и просил меня подключиться к очередному расследованию, то он никогда
упорно не настаивал на публикации: "Смотри. Как хочешь. Я тебе даю
стопроцентную фактуру". Улыбался, говорил: "Ну ладно, давай. Будь
здоров". И уходил, оставляя мне документы, заявления в прокуратуру, суды,
жалобы. А редакционное руководство на просьбы о публикации отмахивалось:
"Да надоел ты со своим Лыковым…" А Игорь продолжал делать то, что
казалось абсолютно всем безнадежным…
***