Поиск по сайту
Перейти к контенту

Главное меню:

На встречных направлениях



Степанов А.И.
На встречных направлениях
Из книги: Без права на ошибку
// Саратов, "Эль-Принт", 2008 г., 170 стр. Подписано в печать 08.10.2008 г. Усл. печ. л. 10,5. Тираж 300 экз. Историко-публицистическое издание.
Над книгой работали: Чекулаев Е.А., Барулин А.Г., Пантеев С.А., Спрыгин Б.Ф., Кадиев С.М.
* Подготовлено к печати: 01 февраля 2016 г. http://криминальныйсаратов.рф. Вячеслав Борисов.
Частичная выписка из служебной деятельности
Оперативник Степанов А.И. с 1991 г. по 1998 г. проходил службу в Оперативно-розыскном бюро (ОРБ), преобразованным затем в РУОП Поволжского региона:
1. С ноября 1991 г. по апрель 1993 г. ст. оперуполномоченный отделения оперативно-информационного обеспечения Оперативно-розыскного бюро (ОРБ) криминальной милиции УВД Саратовского облисполкома.
2. С апреля 1993 г. по ноябрь 1994 г. ст. оперуполномоченный по особо важным делам отдела борьбы с организованной вооружённой преступностью, бандитизмом и квалифицированным вымогательством Регионального управления по организованной преступности (РУОП) при УВД Саратовской области.
3. С ноября 1994 г. по сентябрь 1996 г. зам. начальника отдела борьбы с организованной вооружённой преступностью, бандитизмом и квалифицированным вымогательством Регионального управления по организованной преступности (РУОП) при УВД Саратовской области
4. С сентября 1996 г. по сентябрь 1998 г. зам. начальника 2-го отдела (по борьбе с преступными сообществами) Приволжского регионального управления по организованной преступности (РУОП) при Главном управлении по организованной преступности МВД России.
*
Степанов Александр Иванович, полковник полиции, начальник оперативного отдела Саратовского управления Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков РФ.
На встречных направлениях.  С. 106-114.
- Александр Иванович, как милиционеры становятся полицейскими?
- Постепенно, как всё в этой жизни. Я считаю, что на охрану правопорядка заступил ещё во время службы в армии, в дивизии Дзержинского. Затем решил связать свою судьбу с органами внутренних дел – так и оказался "на земле", в Кировском райотделе милиции. В середине 80-х три года проработал участковым инспектором в районе СХИ. Когда первый пикет открывал, сам его оборудовал документацией, щиты на себе таскал, оформлял их. А в 1988 году перешёл в уголовный розыск, в этом же районе.
В 1991 году, когда создавалось ОРБ (оперативно-розыскное бюро), меня пригласили на работу туда. Кто-то меня порекомендовал, до сих пор не знаю кто. Я не любитель переходов, но после первого собеседования подал рапорт на перевод – предложение показалось очень серьёзным. Но и проверка была серьёзной и длительной. Потом в составе шести человек я пришёл на собеседование с заместителем начальника областного УВД Юрием Васильевичем Галкиным, который тогда лично контролировал набор в ОРБ. До сих пор помню, как подробно и серьёзно объяснял он нам возлагаемые на нас задачи.
Работал я на различных должностях: от оперативника до заместителя начальника отдела по борьбе с бандитизмом и вымогательством РУОПа. Тогда вымогательства процветали, были чуть ли не основой криминального бизнеса. В 1996-98 годах я работал заместителем начальника второго отдела по борьбе с преступными сообществами. Тут уже объектами нашего внимания были воры в законе, крупные авторитеты. Личный состав управления в те годы был молодой, но очень профессиональный, его комплектованию уделяли серьёзное внимание – отбирали лучших сотрудников УВД. Результаты нашей работы были заметные. Теперь надо признать, что это было время криминального беспредела, разгула организованной преступности, остановить который могли только структуры, подобные нашей. За эти слова я отвечаю.
- Чем отличалась работа в управлении от службы оперативником в уголовном розыске?
- На земле многое не зависит от тебя – вал преступлений как будто сам валится на твою голову, только успеваешь разгребать. Хотя когда мы работали на СХИ с Геннадием Николаевичем Ченцовым (он потом стал начальником управления уголовного розыска) и делили территорию по трамвайной линии (моя – левая, его – правая), тоже хороших результатов добивались, и получали от своей работы профессиональное удовлетворение.
Но с приходом в управление по борьбе с организованной преступностью стало ясно, что здесь всё несколько иначе.
- Что именно?
- Прежде всего пришло быстрое осознание того факта, что здесь никто тебе дело не "поручит". Всё зависит от твоих личных качеств, и прежде всего от полноты обладания оперативной информацией. Соответственно и решать придётся самому, какие дела брать на себя. Если попался в поле зрения серьёзный "объект", разрабатываешь его до выявления всего окружения, а затем, соответственно, и совершаемых преступлений. В то время процесс рождения преступных группировок был настолько стихийным и мощным, что только для того, чтобы отследить его, приходилось работать круглосуточно. Почти все дела были громкими. Времени мы не жалели и про зарплату не спрашивали. Риск был серьёзный, но и отдача от сделанного была заметной. Противнику нашему, естественно, не нравилось, что боролись мы с ним жёстко. Было много угроз, провокаций, попыток организовать административное давление. И всё же управление было единственной организацией, которая тогда реально могла повлиять на ситуацию.
- Какие конкретные дела запомнились из того времени?
- Взять, к примеру, такого известного лидера как Чикунов (Чикун). Много о нём говорили, а привлечь к уголовной ответственности никто не мог. Мы провели обстоятельную работу по его связям: большую группу его людей, около двадцати человек, задержали в Энгельсе. В этой разработке был занят весь наш отдел, я сам руководил операцией. Совершали они серьёзные преступления – и по Энгельсу работали, и по Саратову. У Чикуна было много групп и разных бригадиров. Одну из них мы практически полностью подчистили. Аппетит у них рос день ото дня: цепляли всё, до чего могли дотянуться: "выбивали" из фермеров зерно и технику, контролировали турбазы. Их самих только никто не контролировал.
Однажды мы с товарищем вдвоём (третьим у нас водитель был) в Энгельсе задержали сразу десять человек за вымогательство. Мы не рассчитывали на такое развитие события, думали только проконтролировать встречу. А тут видим, что человека сейчас увезут – его уже стали бить и грузить в машину. Пришлось идти на задержание. В тот раз мы, кстати, изъяли довольно много оружия.
Был случай – сделали засаду у фермеров. Бригада от Чикуна приехала, действовала жёстко: телефон оборвали, жену хозяина начали было бить. Тут мы их с поличным и задержали, всё задокументировали и вот по этим материалам произвели аресты, в том числе и самого Чикуна. Но, посидев некоторое время, он вышел под залог до суда. Тут-то и случился этот дерзкий расстрел в "Грозе". Одиннадцать человек тогда из его бригады положили, и самого главаря тоже.
- Кто же всё-таки убрал Чикунова – сегодня есть ответ?
- Только версии. Их очень много: там и с нефтью что-то было связано. Похоже, что какое-то перераспределение сфер между группировками началось. Был такой Цыганок, который отличался небывалой жестокостью даже по отношению к своим браткам – руки и головы отрубал за непослушание. Во время следствия он сначала давал показания, что имел, якобы, отношение к тому делу в "Грозе", но потом на суде от всего отказался. Сейчас пожизненно сидит. Так что версий много, и ни одна так и не получила полного подтверждения.
- В какой момент, с вашей точки зрения, криминальная ситуация стала меняться?
- Я думаю, что она стала более контролируемой уже в 94-95 годах. Основную массу группировок и сообществ к тому времени мы уже знали, лидеров тоже – их было больше десяти. Кого-то к тому времени посажали, а кто-то уже и сам помогал сажать других. Работа была проделана большая. В РУОПе была создана специальная следственно-оперативная группа под руководством Евгения Федоровича Григорьева (в то время он работал в прокуратуре города). У нас спецназ был большой. Командиром СОБРа был Владимир Александрович Колдин, сегодня – депутат областной думы. Мы раскрыли несколько громких заказных убийств. В профессиональном отношении группа была очень сильна. Криминальную ситуацию в городе и области мы оценивали реально.
Соответственно, когда добрались до лидеров и начали их сажать, они уже между собой стали разборки чинить: Чикун, Наволокин, Фадеев (Фаня). Потом уже и молодёжь пошла, которая у них была бригадирами – и их подчистили. Шла настоящая война с криминалом, который на короткое время, но всё же почувствовал себя вне контроля правоохранительных органов. Возвратить ситуацию в исходное положение было непростым делом.
Сегодня есть небольшие группы, но они уже не могут оплести город такой сетью как раньше. К тому же кто-то из них легализовался, занимается престижным бизнесом – повзрослели, притихли. Иные мечтают связать свою жизнь с политикой. Но это же старая схема – так было всегда и везде.
- Когда и в связи с чем вы стали начальником управления по борьбе с организованной преступностью?
- В конце 90-х я работал начальником Саратовского РОВД. При мне напротив клуба "Джуманджи" строилось новое здание этого отделения. Затем начальник областного УВД Павел Петрович Сальников предложил мне возглавить управление. На тот момент я единственный был при деле из тех руководителей, кто стоял у истоков борьбы с организованной преступностью. В это время как раз расформировывались РУОПы. Я дал согласие и в декабре 2001 года по согласованию с Москвой был назначен на новую должность. Как новый начальник я был в комиссии по расформированию РУОПа, кадры в нынешний УБОП начал подбирать тоже я.
- Как сегодня вы расцениваете тот факт, что идея создания ОРБ как автономной оперативно-розыскной структуры так и не была реализована?
- Я полностью согласен с теми своими коллегами, кто считает, что никакая структура внутренних дел не может существовать нормально и быть работоспособной, если над ней находятся руководители-непрофессионалы. Это самое страшное. Это же факт, что после любой смены руководства УВД, прежде всего, начинают присматриваться к начальнику УБОПа – насколько он самостоятельная фигура. Если возглавляемая им структура сильная, и сам он пользуется авторитетом, его начинают просто бояться. Логика примерно такая: дай им волю – они и нас пересажают… Эта мысль всегда посещала всех руководителей, думаю, что и сейчас посещает. Если дать молодым работоспособным специалистам действовать с инициативой, то они могут слишком далеко зайти, а это никому не выгодно. Отчасти  в этом есть своя логика: когда люди срабатываются, они уже обладают необходимой полнотой информации и могут очень многое.
К тому же на УБОП возложена задача по борьбе с коррупцией – а на этом направлении врагов нажить очень просто. Соответственно, как только кто-то из тех, кто попадал в поле зрения УБОП, поднимается по карьерной лестнице, он первым делом начинает мстить этой структуре и старается накинуть на неё уздечку – под любыми, с виду самыми демократическими предлогами. А между тем он вчера ещё, может быть, сам бандитствовал, но теперь честный, легализованный, да ещё и с государственными полномочиями.
Поэтому, когда ставился вопрос об автономии структур по борьбе с организованной преступностью, в местных органах власти всегда находился кто-то, кто противодействовал этому процессу. Почему кадровый вопрос в своём управлении начальник УБОПа не может решить самостоятельно, пока чиновник свыше, чаще всего не имеющий никакого отношения к оперативной работе, не подпишет документы? Как можно руководить оперативной работой, когда тебе советы даёт начальник, не имеющий оперативного стажа? Поэтому часто меняются и начальники: чтобы не прирастали к делу, чтобы не было слишком громких дел. И всё хорошо будет.
- Но согласитесь, силовые структуры не должны быть вне контроля. Мы знаем историю, и знаем, что из этого получается…
- А кто говорит, что контроль не нужен? Какой контроль – вот в чём дело. Если вспоминать эффектные и громкие дела УБОП, то все они велись при активном участии прокуратуры. Как и полагается по закону, дают профессионального следователя, собирается сильная группа оперативников – и вот уже на выходе крупное дело. Никогда не было случая в моей работе, чтобы я пришёл с серьёзным материалом, а областная или городская прокуратура сказали бы мне – нет, ты положи его и не показывай никому. Всегда встречал серьёзный интерес и профессиональный подход к делу.
- Тогда о чём мы?
- Да о большом количестве людей в министерствах и ведомствах, чья обязанность – лишь собирать бесчисленные отчёты и писать по ним справки: кто лучше сработал за прошедший период, кто хуже. Вот от этой "соревновательной" системы в борьбе с преступностью давно уже пора отказаться.
- Среди ваших коллег принято сравнивать два периода жизни управления – РУОП и УБОП, а как вы их оцениваете?
- В РУОПе мы даже больше внимания уделяли другим областям, чем Саратову. В то время проводились такие крупные операции, как "Циклон" на АвтоВАЗе в Тольятти, или "Путина" в Астрахани. В Ульяновске авиационный завод делили – туда тоже выезжали наши сотрудники. Да и Волгоград не был спокойным городом. Но зато состав управления был очень серьёзно подготовлен, на самом деле лучших из УВД привлекали. И Приволжский РУОП почти в полном составе работал в командировках, на постоянной основе.
Первое время после преобразования в УБОП, управление в кадровом отношении уже не было таким сильным, и его влияние на криминальную обстановку было не таким очевидным. К тому же большой некомплект был, да и условия стали похуже. Часто менялось руководство. Сейчас УБОП вновь окреп, оброс новыми перспективными кадрами. СОБР стали формировать более тщательно. Вообще, что, что удалось сохранить кадровое ядро СОБРа – это большое достижение. Сейчас практически все руководители подразделений УБОП – достойные профессионалы, настоящие пахари.
- Лично вам опыт работы в управлении на новой должности пригодился?
- Здесь специфика несколько иная. В УБОПе было много направлений, и все их приходилось отслеживать одновременно. Здесь у нас главная проблема – это наркотики. Но она также связана с организованной преступностью, с легализацией теневого бизнеса, который прикрывает другой, более страшный – наркобизнес.
Часть сотрудников УБОПа и РУОПа работают со мной и сегодня. Это очень важно, что линия профессиональных связей сохраняется. В охранных структурах или в адвокатуре – наши сотрудники не пропадают нигде. Не видел, чтобы кто-то спился или вообще пошёл по наклонной.
Мы взаимодействуем и с руководством ГУВД, но приоритет в деле борьбы с незаконным оборотом наркотиков отдаётся нашей структуре. УВД на это не хватает ни времени, ни сил. Хотя и участковые, и оперативники часто помогают нашим специалистам. Сотрудничаем мы и с соответствующим отделом УБОПа. Когда пересекаются наши линии действия, делить нечего – преступник должен сидеть, и этим всё сказано.  
С. 106-114.
***


 
Copyright 2016. All rights reserved.
Назад к содержимому | Назад к главному меню