Криминалистическая классификация незаконной деятельности адвокатов в уголовном процессе

 

// "Вестник криминалистики". 2003. № 2 (6), с. 53-60.

* Подготовлено к печати: 08 сентября 2015 г. Вячеслав Борисов.

 

В связи с вступлением в законную силу нового Уголовно-процессуального кодекса, а также Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокатская деятельность в уголовном судопроизводстве получает новое содержание. Происходит трансформация самой формы уголовного судопроизводства из розыскной в состязательную, «защитительная функция» юстиции получает приоритет над «карательной» [1].

В то же время деятельность защитника в уголовном судопроизводстве по-прежнему регулируется только в наиболее общих чертах, во многом без конкретизации полномочий, ответственности, без четкого определения критериев законности, допустимости действий адвоката. В криминалистической литературе обоснованно отмечается, что тактика и методика защиты в значительной части имеют ненормативную основу, сами по себе нормами права не регулируются [2].

Ситуация во многом предопределена самой природой защитительной деятельности. Между тем правоприменительная практика постоянно сталкивается с правонарушениями со стороны профессиональных защитников, причиняющими существенный вред интересам правосудия и предварительного расследования. По нашему глубокому убеждению, подавляющее большинство адвокатов – честные и порядочные люди, для которых закон и профессиональная этика – главные ориентиры в работе. Вместе с тем непрофессионализм, некорректность, коррумпированные связи с представителями органов правосудия и предварительного расследования – вот лишь некоторые из широко распространенных в адвокатской практике нарушений, которые с тревогой отмечают сами представители корпорации [3].

Каждому прокурору, следователю, дознавателю известно, насколько опасным препятствием для обеспечения объективности, всесторонности и полноты расследования могут быть противоправные и аморальные средства и способы профессиональной защиты. В представлениях на действия недобросовестных адвокатов фигурируют самые различные нарушения закона.

Между тем многие прокуроры, следователи, дознаватели слабо ориентируются в правовых основаниях, организации и тактике нейтрализации противоправной деятельности недобросовестных адвокатов, а потому либо демонстрируют свою беспомощность перед «произволом защиты», либо опускаются до незаконных же мер противодействия адвокатам, злоупотребляя тем самым своими должностными полномочиями. Оба варианта поведения правоприменителей, особенно последний, совершенно недопустимы.

Этой статей нам бы хотелось начать серию публикаций о типичных правонарушениях со стороны защиты, а так же о правомерных и этически допустимых средствах их нейтрализации. Многообразие проявлений противоправной деятельности недобросовестных адвокатов предопределяет необходимость их классификации.

Все незаконные средства и способы деятельности адвокатов в уголовном процессе мы делим по следующим основаниям:

1. По нормативно-правовому критерию все нарушения можно классифицировать на:

1) преступления;

2) нарушения уголовно-процессуального закона;

3) нарушения Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – Закон об адвокатуре);

4) иные нарушения федерального законодательства [4];

5) нарушения норм профессиональной этики (Кодекса профессиональной этики адвоката).

Разумеется, это деление весьма условно, поскольку, например, все преступления, совершаемые недобросовестными адвокатами в связи с осуществлением своей профессиональной деятельности, всегда в той или иной мере являются нарушениями Закона об адвокатуре, иного законодательства и, конечно же, норм адвокатской этики. Так, если адвокат, предупрежденный в установленном законом порядке (ст. 161 ч. 2 УПК РФ), разглашает посторонним заинтересованным лицам данные предварительного расследования без разрешения прокурора, следователя, дознавателя, то он тем самым совершает преступление, предусмотренное ст. 310 УК РФ. Этими же действиями защитник нарушает положение пп. 5 п. 4 ст. 6 Закона об адвокатуре (разглашение сведений, составляющих адвокатскую тайну). Эти же действия запрещают и общепризнанные нормы адвокатской этики.

Нарушения Кодекса профессиональной адвокатской этики мы также относим к категории правонарушений. Хотя основные этические нормы корпорации широко распространены и общепризнанны, упомянутый Кодекс как официальный документ на период подготовки настоящей статьи ещё не действует. Он должен быть принят на заседании первого Всероссийского съезда адвокатов (ст. 36 Закона об адвокатуре), который должен быть проведен не позднее 1 февраля 2003 г. (ст. 42 Закона об адвокатуре). Предписание, обязывающее каждого адвоката соблюдать Кодекс профессиональной этики, уже имеется в Законе об адвокатуре, в частности в подп. 4 п. 1 ст. 7, а также в тексте присяги адвоката (ст. 13), что делает Кодекс неотъемлемой частью Закона.

2. Другим важнейшим криминалистически значимым основанием классификации являются интересы подозреваемого (обвиняемого) по делу. Предвидим удивление некоторых читателей. Действительно, как деятельность защитника, пусть даже противозаконная, может быть направлена не на пользу клиента? Однако практика показывает, что такое не просто может быть – это весьма распространенная практика, одно из самых негативных, безнравственных явлений в адвокатской среде.

По этому основанию все незаконные средства и способы можно разделить на:

1. Реализуемые в интересах подзащитного.

2. Реализуемые из ложно понятых его интересов, но на самом деле вопреки им.

3. Реализуемые сознательно вопреки интересам подзащитного.

Безусловно, важнейшими интересами подозреваемых, обвиняемых по делу чаще всего являются:

а) освобождение от уголовной ответственности и от наказания (полное или хотя бы частичное, по реабилитирующему либо хотя бы по нереабилитирующему основанию);

б) смягчение наказания (уменьшение размера наказания, замена более строгого наказания менее строгим и т.д.);

в) освобождение от имущественных требований, заявленных в рамках гражданского иска в уголовном деле;

г) реабилитация, то есть возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда, восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах, в случае возникновения права на реабилитацию (см. гл. 18 УПК РФ);

д) другие интересы (сохранение доброго имени, стремление в рамках закона «воздать по заслугам» заявителю о преступлении и т.п.).

Разумеется, большинство средств и способов защиты, в том числе и незаконных, используются адвокатами исключительно из вышеназванных интересов своих клиентов. Это, например, фальсификация доказательств защитником (ч. 2 ст. 303 УК РФ), срыв и затягивание отдельных следственных действий, подкуп свидетелей обвинения и т.п. Порочный принцип «защитить клиента любыми средствами» является в настоящее время основным для многих недобросовестных представителей профессии.

Однако в практике весьма распространены случаи, когда адвокаты, в основном с низкой квалификацией и без большого опыта работы, стремясь помочь клиенту, наносят ему серьезный вред. Так, по одному делу о групповом разбойном нападении защитник в процессе попытался всю вину за организацию нападения перевести со своего подзащитного на другого подсудимого (сообщника), что не соответствовало действительности [5]. Возмущенный вероломством своего бывшего товарища, последний дал новые показания против «обидчика», существенно усугубив его вину.

Вместе с тем всё большее распространение получают факты, когда адвокат сознательно действует против своего подзащитного. Так, в преступной связке «коррумпированный следователь и его «карманный» адвокат» распространены факты сговора, в соответствии с которым следователь без достаточных оснований задерживает подозреваемого в порядке ст. 91 УПК РФ, проводит «конфликтные» следственные действия (обыски, арест на имущество и др.), «пугает» его на допросах, с тем чтобы «карманный» адвокат мог продемонстрировать способность эффектно освободить подзащитного и получить высокий гонорар. Этими «грязными» деньгами недобросовестный адвокат, как правило делится с коррумпированным следователем, делает подарки, оказывает «спонсорскую помощь» следственному подразделению и т.п.

Подобные крайне негативные явления, при фактической распространенности, выявляются в практике очень редко. Широко известно, что защитник не имеет права помогать стороне обвинения, никоим образом не может содействовать следователю в установлении обстоятельств дела, свидетельствующих против его подзащитного [6], но всё чаще и чаще это непреложное правило нарушается недобросовестными защитниками.

Характерно, что незаконные способы, направленные против своих подзащитных, чаще всего реализуют «карманные» адвокаты, «прикормленные» конкретным следственным, оперативно-розыскным подразделением, подразделением дознания. Их жертвами чаще всего становятся доверители (подозреваемые, обвиняемые, их родственники и близкие) следующих типов («группа жертв»):

* «приезжие» доверители, то есть жители не того региона (государства), где было совершено преступление и/или возбуждено уголовное дело;

* лица, не владеющие языком уголовного судопроизводства (ст. 18 УПК РФ в ред. Федерального закона от 29 мая 2002 г. № 58-ФЗ);

* лица, впервые привлекаемые к уголовной ответственности;

* лица, не имеющие специального юридического образования, знаний и навыков участия в уголовном судопроизводстве, «нужных» знакомств, сторонних консультантов и т.п.

Напротив, к числу доверителей, в отношении которых недобросовестные адвокаты чаще всего опасаются применять незаконные средства и способы, противоречащие интересам подзащитных, относятся следующие типы личностей («группа риска»):

* представители организованных преступных групп и сообществ (ОПГ, ОПС);

* бывшие и действующие сотрудники правоохранительных органов, их близкие родственники и другие лица, имеющие опыт общения с адвокатами в уголовном судопроизводстве;

* местные жители, имеющие обширные связи, прежде всего среди работников суда, органов юстиции, правоохранительных органов;

* рецидивисты (прежде всего опасные и особо опасные), другие лица, имеющие преступный опыт, отбывавшие наказание в виде лишения свободы и пользующиеся авторитетом в криминальных кругах и т.п.

Несмотря на то, что действия против собственных подзащитных более присущи адвокатам со слабой квалификацией, бывает, что их реализуют и высококвалифицированные защитники. Например, недобросовестный адвокат формально защищает одного из сообщников по групповому делу, порой даже напрашивается защищать его по назначению, то есть фактически бесплатно. Делает он это в интересах другого сообщника и нанят он втайне родственниками последнего. Такой «лжезащитник» уговаривает своего подзащитного взять всю вину на себя и «выгородить» тем самым более обеспеченного сообщника за денежное вознаграждение, обещание поддержать оставшуюся без кормильца семью, трудоустроить после освобождения и т.д.

Особой разновидностью действий против собственного подзащитного являются применяемые адвокатом средства и методы, которые, на первый взгляд, на уровне тактических целей, реализуются вроде бы исключительно в интересах клиента, однако, исходя из стратегических интересов защиты, эти средства и методы приводят к результатам, противоречащим интересам подозреваемого или обвиняемого.

Поясним это на весьма распространенном примере. Предположим, обвиняемый по делу не признает свою вину и в действительности не причастен к инкриминируемому деянию. Однако недобросовестный следователь, злоупотребляя своими полномочиями, угрожает ему, что изменит меру пресечения с подписки о невыезде на арест. Защитник обвиняемого идет на сделку со следователем о неприменении заключения под стражу взамен на признание подзащитным своей вины. Обращаясь затем к своему клиенту, адвокат уговаривает его признать вину (или поддерживает следователя в его давлении на подследственного), мотивируя это тем, что лучше во всём сознаться, чем лишиться свободы.

По общему правилу, «адвокат не имеет права ни по моральным, ни по тактическим соображениям идти на незаконные соглашения со следователем, например, о неприменении заключения под стражу в случае признания подзащитным своей вины в инкриминируемом деянии» [7].

Эта разновидность незаконных средств и способов характерна тем, что здесь недобросовестный адвокат не заблуждается, а хорошо понимает, что в конечном итоге действует против интересов своего подзащитного. Его деятельность может способствовать осуждению невиновного или незаконному прекращению дела по нереабилитирующему основанию.

3. Ещё одним основанием деления всех незаконных средств и методов защиты являются интересы правосудия и предварительного расследования. По этому критерию все незаконные средства и методы следует разделить на:

* незаконное противодействие правосудию и предварительному расследованию;

* незаконное содействие правосудию и предварительному расследованию;

* незаконные средства и методы, нейтральные по отношению к интересам правосудия и предварительного расследования.

В.Н. Карагодин в своей докторской диссертации и монографии, специально посвященных теме преодоления противодействия предварительному расследованию, определил противодействие как умышленные действия (или систему действий), направленных на воспрепятствование выполнению задач предварительного расследования и установлению объективной истины по уголовному делу [8].

Автором дана подробная характеристика противодействия, классификация его актов. Среди субъектов противодействия В.Н. Карагодин называет лиц, виновных в совершении преступления и лиц, непричастных непосредственно к преступному деянию [9]. Среди последних выделяются свидетели-очевидцы, должностные лица предприятий, учреждений и организаций, в которых было совершено расследуемое преступление, и вышестоящие руководители, представители контрольно-ревизионных органов, региональных органов власти и управления, работники правоохранительных органов, представители СМИ, родственники и близкие виновного и другие лица. В.Н. Карагодин не выделяет профессионального защитника в качестве субъекта противодействия [10], однако он отмечает, что при разработке криминалистических характеристик, методик расследования отдельных видов преступлений могут выделяться и другие виды актов противодействия, оказываемого иными группами субъектов [11].

Незаконное противодействие правосудию и предварительному расследованию со стороны недобросовестных адвокатов всегда направлено против процессуальных противников (следователей, прокуроров, дознавателей, судей) и может выражаться в разнообразных формах преступной и иной противоправной деятельности (подкуп свидетелей, фальсификация доказательств, умышленный срыв, затягивание процессуальных действий и т.п.). Но особо отметим, что не всегда незаконное противодействие расследованию – это деятельность в интересах подзащитного. Так, «скандальный» адвокат, оскорбляя участников судебного заседания, чаще вредит своему клиенту.

Не все незаконные средства и способы деятельности адвокатов можно отнести к противодействию задачам правосудия и предварительного расследования. Многие из них содействуют этим задачам и при этом являются незаконными. В их числе можно назвать публичные заявления адвоката о доказанности вины подзащитного, если тот её  отрицает, разнообразные уловки «карманного» адвоката, сотрудничающего с недобросовестным следователем в целях изобличения подозреваемого, с тем чтобы тот признал свою вину, и т.п.

Некоторые незаконные средства и методы реализуются защитником таким образом, что они остаются нейтральными по отношению к интересам правосудия и предварительного расследования. В частности, к таким нарушениям следует отнести действия адвоката, когда он незаконными средствами и методами добивается осуществления законного интереса доверителя (например, понуждение свидетеля к даче правдивых показаний, дача взятки следователю за правомерные действия, связанные с обоснованным прекращением уголовного преследования, и т.п.).

Из трех этих видов нарушений наиболее распространены и общественно опасны первые два. Причем первый вид – незаконное противодействие расследованию, как правило, сопровождается острыми конфликтами между сторонами в процессе. Отчасти поэтому незаконное противодействие со стороны адвокатов чаще выявляется и пресекается, поскольку в этом весьма заинтересованы правоохранительные органы (суд).

Что же касается незаконного содействия, то такие нарушения выявляются значительно реже. Представители стороны обвинения часто идут на сомнительные с позиции закона и этики сделки с адвокатами. Недобросовестные следователи не заинтересованы в изобличении таких действий защитника. То есть эти нарушения реализуются чаще в бесконфликтной обстановке. Но именно они чаще всего, хотя и не всегда [12], противоречат интересам доверителей, которые остро реагируют на предательство со стороны своего адвоката. Отсюда понятно, почему незаконное содействие правосудию и предварительному расследованию со стороны адвокатов реже выявляется и пресекается. Доверитель имеет гораздо меньше возможностей для борьбы с такими нарушениями.

4. Кроме названных классификаций, можно предложить деление всех незаконных средств и методов на:

* явные (очевидные);

* и скрытые (замаскированные, латентные).

Для первых характерно то, что все признаки их совершения очевидны, например оскорбление судьи в процессе. Забегая вперед, отметим, что основные задачи преодоления таких нарушений сводятся:

* к фиксации этих нарушений;

* к их правильной правовой оценке;

* к правильному выбору организационно-тактических средств нейтрализации.

Нейтрализация нарушений второго вида – скрытых – представляет значительно более сложную проблему. Речь идет, например, об оказании втайне давления на потерпевшего с целью его отказа от обвинительных показаний и др.

Скрытые нарушения, как правило, более опасны, чем явные. Для противодействия скрытым нарушениям необходимо в первую очередь их надлежащим образом выявить, распознать.

5. Исходя из того, на кого или на что направлены незаконные средства и методы [13], все они подразделяются на следующие виды:

1) направленные на лицо, производящее расследование, или на состав суда, их родных и близких;

2) направленные на других участников процесса: свидетелей, потерпевших, экспертов, специалистов и др., их родных, близких, друзей;

3) направленные на другие источники доказательственной информации: вещественные доказательства, протоколы следственных и судебных действий, иные документы и предметы (см. ст. 81, 83 и 84 УПК РФ);

4) направленные на процесс расследования, решение его задач, условия его производства.

Первый вид – это, в частности, оскорбления, препирательства с участниками судебного заседания, разглашение адвокатом сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении участников уголовного процесса (ст. 311 УК РФ), и пр. Большинство видов этих нарушений относятся к явным. К скрытым относятся собирание компрометирующих материалов на следователя (судью), попытка подкупа следователя (судьи) и др.

Второй вид – подкуп свидетелей, потерпевших, экспертов, специалистов, понуждение  их к даче ложных показаний, заведомо ложное заявление о низкой квалификации эксперта и т.п.

Третий вид – уничтожение доказательств обвинения, их фальсификация, хищение документов из уголовного дела при ознакомлении с его материалами в порядке ст. 217 УПК РФ и др.

Четвертый вид – умышленное затягивание расследования, срыв следственных и судебных действий, «шантаж» следователя по принципу: «подписание адвокатом следственных документов в обмен на свободу его клиента» и т.п.

6. По мотиву совершения все незаконные средства и методы можно весьма условно разделить на:

* совершаемые адвокатом из корыстных побуждений;

* совершаемые им не только и не столько ради получения имущественной выгоды, а из иных побуждений.

Эта классификация, впрочем как и остальные, носит очень условный характер. Нельзя забывать, что

«основной, доминирующей мотивацией в работе подавляющего большинства адвокатов выступает стремление к справедливости и осознание высокого назначения для защиты прав личности, творческий характер труда и самостоятельность, позволяющая проявить инициативу и активность… возможность с чистой совестью сказать, что все указанные в законе средства и способы защиты действительно были использованы» [14].

В то же время любой адвокат своей практикой зарабатывает себе на жизнь, при этом он не имеет права заниматься иной оплачиваемой деятельностью, кроме научной, преподавательской и иной творческой (п. 1 ст. 2 Закона об адвокатуре), и нет ничего недостойного в том, что он рассчитывает получить вознаграждение, адекватное сложности дела, затраченным усилиям, понесенным расходам и т.д.

Поэтому оговоримся, что, выделяя незаконные методы профессиональной защиты, совершаемые из корыстных побуждений, мы имеем в виду противоречащие закону и адвокатской этике действия, где основным мотивом адвоката является получение незаслуженного либо чрезмерного по своим размерам гонорара.

Например, по одному делу адвокат вымогал у клиента крупную сумму денег, мотивируя это тем, что поделит их между «нужными» судьями районного суда и тем самым добьется прекращения дела. После получения денег адвокат их присвоил и сразу же уехал в длительный отпуск за границу, а подзащитный был осужден к лишению свободы.

Данному типу незаконных действий присущи следующие признаки:

- адвокат запрашивает явно неразумную, несправедливую сумму гонорара, не обусловленную характеристикой оказываемой помощи. Подзащитный и его родственники берут взаймы крупные суммы, интересуются, что адвокат конкретно сможет сделать за эти деньги, и т.п.;

- распространяется слух или недобросовестный адвокат прямо заявляет, что часть значительной суммы гонорара якобы идет на взятки следователю (прокурору, судье), угощения, рестораны, а также финансирование судебных издержек (транспорт для органов расследования, ксерокопирование документов и проч.);

- адвокат постоянно жалуется подзащитному на материальные проблемы, неплатежеспособных, недобросовестных клиентов и т.д.;

- адвокат теряет интерес к защите, когда клиент прекращает вносить регулярные суммы оплаты, пытается уклониться от оказания помощи, провоцирует подзащитного на то, чтобы тот добровольно отказался от его услуг, и т.д.

Незаконными методами, применяемыми защитником из иных побуждений, могут быть действия, совершаемые адвокатом по мотиву личной неприязни к следователю, иным участникам процесса, из мести за обиду, «несговорчивость» по данному и другим делам. Среди адвокатов редко, но встречаются и такие, которые вообще не могут работать иначе как посредством ругани, оскорблений, скандалов, попыток дискредитации. Мотивами такого «деятеля» часто бывает чувство профессиональной неудовлетворенности, ненависть ко всем работникам правоохранительных органов, желание произвести на подзащитного, всех присутствующих в суде выгодное впечатление о себе как о непримиримом правозащитнике, бескомпромиссном юристе, неудовлетворенное самолюбие, скрытая жажда власти и т.п.

Кроме изложенного, иными мотивами адвокатских нарушений могут быть личная дружба, родственные, семейные, иные личные отношения с самим подзащитным, его родственниками и друзьями. Часто иным мотивом совершения незаконных действий является желание адвоката поменьше работать, облегчить себе жизнь. Бывает, что незаконные действия он совершает ввиду угроз, шантажа, насилия со стороны недобросовестных сотрудников правоохранительных органов.

Распространенным мотивом является и стремление недобросовестного адвоката скрыть свою некомпетентность. Как уже отмечалось, многие «карманные» адвокаты, «прикормленные» к конкретному следственному подразделению (подразделению дознания), идут на аморальные сделки со стороной обвинения по следующим мотивам. Работу они получают в основном «по рекомендации» самих следователей и дознавателей (а точнее, благодаря «навязыванию» этого адвоката подозреваемому). Такие псевдозащитники втайне осознают, что в силу своей низкой квалификации не смогут обеспечить себя работой самостоятельно, в условиях свободной конкуренции с квалифицированными адвокатами, а потому идут на любые сделки с представителями правоохранительных органов, лишь бы не потерять их «дружеского расположения», а значит, и клиентуру.

Предложенные классификации незаконных средств и способов деятельности адвокатов в уголовном процессе наглядно демонстрируют, насколько важно для нейтрализации такой деятельности знание её основных видов, умение распознавать, диагностировать те или иные правонарушения, давать им надлежащую правовую оценку, исходя из признаков, присущих тому или иному выделенному виду.

Говоря о нейтрализации подобного рода противоправной деятельности, мы исходим из того, что следователь, расследующий уголовное дело, органы юстиции, адвокатская палата, другие заинтересованные субъекты, выявив то или иное правонарушение адвоката, должны прежде всего нейтрализовать эту деятельность, то есть пресечь её вредное воздействие по отношению к охраняемым законом интересам правосудия, предварительного расследования, авторитету адвокатуры.

Средствами нейтрализации могут быть:

- возбуждение и расследование уголовного дела против адвоката;

- внесение представления (жалобы), рассмотрение квалификационной комиссией адвокатской палаты вопроса о прекращении статуса адвоката;

- предупреждение адвоката о недопустимости противоправного, неэтичного поведения, убеждение в нецелесообразности незаконного противодействия (содействия) предварительному расследованию, судебному рассмотрению дела и др.

В заключение хотелось бы отметить, что новейшее законодательство сделало профессионального защитника сильным и уважаемым противником, с позицией которого суду и стороне обвинения необходимо считаться, а потому тщательно готовиться к каждому состязательному «поединку» [15] и ни в коем случае не оставлять без адекватных мер ни один факт противоправного, неэтичного поведения недобросовестного адвоката.

*__________

1. См.: Михайловская И. Права личности – новый приоритет Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации //  Российская юстиция. 2002. № 7. С. 3.

2. См.: Зашляпин Л.А. Криминалистика как основа разработки теоретических аспектов профессиональной защитительной деятельности //  Криминалистические аспекты профессиональной защиты по уголовным делам: Сб. ст. Екатеринбург, 2001. С. 53.

3. См.: Петрухин И.Л. Отчет о социологическом исследовании факторов, влияющих на деятельность адвокатов Московской городской коллегии адвокатов //  Рассказывают адвокаты / Отв. ред. Г.М. Резник. М., 2000. С. 113-115.

4. Федеральных законов «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»; «Об оперативно-розыскной деятельности» и др.

5. Пример неудачного использования так называемой коллизионной защиты. См., например: Абушахмин Б.Ф. Коллизионная защита. М., 1990.

6. См.: Перлов И.Д. Право на защиту. М., 1969. С. 29.

7. Резник В.Ю. Общие вопросы тактики защиты на предварительном следствии //  Криминалистические аспекты профессиональной защиты по уголовным делам: Сб. ст. Екатеринбург, 2001. С. 120.

8. Карагодин В.Н. Преодоление противодействия предварительному расследованию. Свердловск, 1992. С. 18.

9. Там же. С. 27-29. Схожий критерий классификации предлагает Р.С. Белкин, различая по отношению к конкретному преступлению «внутреннее» и «внешнее» противодействие. См.: Белкин Р.С. Противодействие расследованию и пути его преодоления криминалистическими и оперативно-розыскными средствами и методами //  Криминалистическое обеспечение деятельности криминальной милиции и органов предварительного расследования. М., 1997. С. 130.

10. Равно как и авторы других работ по данной тематике. См., например: Белкин Р.С. Указ. соч. С. 129-149; Корноухов В.Е. Учение о противодействии расследованию преступлений //  Курс криминалистики / Отв. ред. В.Е. Корноухов. М., 2000. С. 190-200 и др.

11. Карагодин В.Н. Указ. соч. С. 29-30.

12. Обратим внимание, что незаконное содействие расследованию не всегда идентично действиям против интересов подзащитного, равно как и незаконное противодействие расследованию не всегда бывает в интересах обвиняемого. То есть две во многом сходные классификации на самом деле имеют существенные различия.

13. Здесь мы берем за основу классификации, приведенные в названных работах В.Н. Карагодина.

14. Бойков А.Д. Этика профессиональной защиты по уголовным делам. М., 1978. С. 80-81.

15. Чему сейчас уделяет приоритетное внимание Генеральная прокуратура РФ. См., например: Приказ Генерального прокурора РФ «Об организации работы прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства» от 3 июня 2002 г. № 28.

***