9. Независимость СМИ – в их продажности
По июль 2004
г. в Москве выходила газета "Stringer" (главный редактор Токарева Елена Константиновна),
которая имела небывалый успех и что вполне естественно, кучу судебных исков от
фигурантов статей.
В 2004 г. на
пике всё возрастающего авторитета газеты "Stringer", Елена Токарева неожиданно для многих
закрывает газету, т.к. спонсоров и политической "крыши" острое
издание так и не приобрело.
В 2005 г. Елена Токарева опубликовала записки - в
какой-то степени свои мемуары, связанные с изданием газеты "Stringer" - под
названием "Записки
рядового информационной войны" (Москва: Яуза, Пресском, 2005 г.
400 стр. Тираж 4100 экз.).
В
"Записках" Е. Токарева умно, зло, цинично, как и подобает умной
деловой женщине, в какой-то степени откровенно – высказалась о
"свободной" продажной прессе в России, об отношении к прессе и
журналистам - как со стороны простых граждан, так и со стороны олигархов и
политиков России, о многих нюансах связанных с публикацией сенсационных статей,
которые остались неизвестными читателям.
В 2005 г., на
момент издания книги, читатель – которому была интересна подоплека современной
России, читал книгу на одном дыхании, т.к. автор, не скупясь, поделилась
интересной информацией.
О книге
Токаревой можно сказать, что это фактически политический детектив, с
убийствами, трагедиями и прочими составляющими.
Позднее
"Записки…" Елены Токаревой издавались под другим названием, связанным
с "МБХ" – Михаилом Ходарковским, которое мне, к сожалению, не
довелось прочитать.
В
"Записках" Токаревой меня привлекла тема "независимости" свободной
прессы, которую "танцует" тот, кто ее "ужинает"; а также
тема информационных войн - с участием различных СМИ. Главу 5-ю
"Записок…" Токарева Е.К. прямо назвала "Независимость
прессы – это ее продажность".
*
Например,
вчера какое-то провинциальное СМИ обслуживало интересы спонсора, которого
обозначим, например, как "Мелкий крохобор", а уже сегодня, перестав
получать обещанные денежные транши, издание уходит под крыло его противника - к
другому спонсору, назовем его условно "Гришей", правителю града на
волжских горах. Благодаря постоянной смене хозяев, читатель газеты – умеющий
анализировать публикации СМИ, может составить для себя вполне объективное
мнение об этих господах, которые день и ночь "заботятся" о нуждах
простых человеков – фактически вспоминая о них только перед очередными
выборами.
*
Не первый год
в г. Саратове длится информационная война между депутатом и бизнесменом Курихиным
Сергеем Георгиевичем, 13.02.1972 г.р., его медиа-ресурсами - с одной
стороны, и Колобродовым
Алексеем Юрьевичем, 29.03.1970 г.р., владельцем и главным редактором
журнала "Общественное мнение", его медиа-ресурсами - с другой
стороны.
Во Фрунзенском
райсуде г. Саратова сейчас идет процесс по обвинению Вилкова Сергея Владимировича,
журналиста "Общественного мнения" в клевете на Курихина С.Г. Рядовой
журналист Вилков увлекся в своей работе и оказался тем зернышком, который
перемалывают жернова информационной войны между Курихином и Колобродовым.
Чем дольше
длится противостояние владельцев СМИ, тем больше каждая из сторон стремится
побольнее уесть противника и на свет божий саратовской общественности
представляются всё более и более пикантные подробности их прежнего многолетнего
сотрудничества и бытия.
*
Из правил Елены Токаревой:
<…> Для
тех, кто зарабатывает на жизнь информацией, свод моральных правил особенно
важен. Представь, человек обслуживал в информационном плане одну компанию.
Потом ему объявили, что в его услугах не нуждаются, и его клиентом стала другая
компания. И у этих двух компаний имеются разногласия. Но первая компания
почему-то считает, что она первее, и всё время предъявляет претензии на
господство над твоей душой и телом, апеллируя к понятиям совести и чести. С.
228-229.
<…> Никогда
не поворачивайтесь спиной к бывшему партнёру, даже самому незначительному.
Никогда не оставайтесь должником в финансовом плане. Помните: человек, который
на вас работал, много о вас знает. Это особенно относиться к журналистам. Не
унижайте журналиста. Он отомстит. C. 381.
(Токарева Е. Записки рядового информационной войны
// Москва, 2005).
*
13.02.2008
г. в г. Саратове убили прокурора Саратовской области Григорьева
Евгения Федоровича, 03.02.1960 г.р., при помощи которого г-н Курихин
С.Г. - используя личное СМИ – газету "Саратовский взгляд" (главный
редактор Рогожин
Вадим Владимирович, 24.09.1970 г.р., удачно лоббировал свои
бизнес-интересы.
Расследуя
громкое убийство областного прокурора, группа московских следователей
заинтересовалась столь "дружескими" взаимоотношениями между погибшим
прокурором и строительным магнатом. При помощи местного ФСБ, приезжие следаки
начали "копать" и раскопали довольно много любопытных материалов о
бизнесе и связях Курихина С.Г., что вылилось в несколько томов в многотомном
деле об убийстве Григорьева Е.Ф. Пик противостояния между Курихиным С.Г. и УФСБ
по Саратовской области, сотрудники которого работали на московскую бригаду
следователей, пришелся на август-сентябрь 2008 г.
*
12.09.2008
г., газета "Комсомольская правда" в Саратове (рекламная
рубрика "Открытая трибуна") - Алексей
Колобродов в статье "Поехавшая
крыша Романа Пипия" (подзаголовок "Кто и почему
"прессует" издателя "Саратовского взгляда"), пишет:
"Любопытное
голосование проходило в августе на интернет-ресурсе информагентства
"Саратовский взгляд". Инициаторов опроса интересовало: какие институции
современного российского общества наиболее эффективны в борьбе с коррупцией?
Вопрос более чем актуальный, после памятных заявлений Дмитрия Медведева,
определивших на ближайшие годы вектор внутренней политики РФ – обуздание этого
самого коррупционного зла.
А результаты
на "Взгляд-инфо" получились неожиданные и знаковые – около 80%
респондентов отдали предпочтение СМИ, хотя открывают список властные,
исполнительные и законодательные структуры, правоохранительные органы,
общественные объединения и прочий официоз.
Весьма лестный
для журналистов и неприятный для властей и правоохранителей срез общественного
мнения.
О коррупции
всегда говорили у нас много, громко и скорбно, с цифрами и приличествующим
пафосом, апокалипсическими выводами, однако все разговоры упираются в
бичевание чиновничьей нечистоплотности.
А вот правоохранители, объявившие себя правофланговыми антикоррупционных
компаний, не спешат выносить сор из собственной избы. На этом фоне сращивание
капитала, добытого сомнительным путем, с лояльностью органов, стоящих на страже
государственной безопасности, - худший вид коррупции, угрожающий самим основам
государства.
За примерами
далеко ходить не надо. Вся история Романа Пипия – олигарха грузинского
происхождения, непомерно разбогатевшего на Саратовщине, ныне проживающего во
Франции и ворочающего большими делами в Грузии – вопиющее свидетельство
процесса перехода количества коррупции в качество угрозы национальным интересам
России.
Еще раз
описывать бизнес-карьеру Романа Эрастовича не имеет смысла: саратовские СМИ
изучили ее практически в полном объеме, результаты журналистских расследований
просятся в какой-нибудь пухлый биографический том и десятки томов уголовных
дел.
Опять-таки,
нет смысла говорить о связях Пипия с режимом Михаила Саакашвили – прямыми и
косвенными свидетельствами этого трогательного альянса полны российские и
зарубежные СМИ. Чего стоит хотя бы история с эшелоном саратовского хлеба,
отправленного Романом Эрастовичем в помощь Грузии, испытывавшей
продовольственный кризис в период "революции роз". Сделка случилась
при посредничестве Нугзара Пипия – родственника нашего олигарха. Московские СМИ
сегодня пишут о Нугзаре Пипия как о резиденте английской разведки, работавшем
под крышей грузинского посольства в РФ.
Задамся,
однако, вопросом – а ради чего, собственно, Роман Эрастович столь щедро и
безоглядно вкладывает свое состояние в хлипкую экономику Грузии, которой, по
мнению специалистов, никакое поднятие с колен в ближайшем будущем не грозит?
Патриотизм? Но вся кредитная история олигарха показывает: он прежде всего
бизнесмен, а уж патриот – где-нибудь потом. Бизнесмен Пипия, впрочем, тоже
своеобразный: все саратовские предприятия, к которым он имел отношение, ныне
разорены и пребывают в мерзости запустения: отсутствие рабочих мест, сломанные
судьбы, разрушенные производственные мощности. Зато Пипия вошел в список
богатейших грузин мира и крупнейших инвесторов на малой родине. Отрицательные
бизнес-таланты Пипия плюс удручающее состояние грузинской экономики – такой
микс явно не сулит умножения капитала.
А ларчик,
по-моему мнению, просто открывается – Пипия занимается привычным делом:
подкупая власть (режим Саакашвили), покупает себе политическое влияние. Ибо вне
власти он зарабатывать деньги просто не умеет – вся его саратовская эпопея тому
подтверждение. А вот что-то новое: газета "Взгляд" обнаружила, что
родной брат Романа Эрастовича, Роланд Пипия, сегодня заседает в грузинском
парламенте, пребывая отнюдь не в оппозиции саакашвилевскому режиму. Какими
деньгами и в обмен на что оплачена депутатская карьера представителя несвятого
семейства – вопрос риторический.
С началом
агрессии Грузии против Южной Осетии в августе саратовские общественники и
журналисты в который раз обратили внимание соответствующих органов на зловещую
фигуру Пипия. Задавшись более чем справедливым вопросом о связях олигарха с
грузинским руководством и степени его возможного участия в военной агрессии, а
также геноциде осетинского народа. Председатель Общественной палаты Саратовской
области Федор
Григорьев направил письмо начальнику регионального Управления ФСБ Валерию
Бекленищеву, к его инициативе присоединилось и антикоррупционное
движение главных редакторов саратовских СМИ в поддержку Дмитрия Медведева
"Третий фронт".
А вот реакция
органов оказалась удивительной. Нет, Федор Андреевич ждет ответа и сегодня,
равно как и журналисты из "Третьего фронта". Но нельзя сказать, что
чекисты сидели сложа руки: на беседу в местное управление ФСБ были приглашены
главный редактор Вадим Рогожин и корреспондент "Саратовского
взгляда" Николай Лыков. Профессионалы госбезопасности начали не с
Пипия, а с его разоблачителей. Коллегам было предложено представить
доказательства антироссийской деятельности олигарха, то есть, по сути,
подменить собой следствие и розыск.
Все бы ничего,
картина для Саратова привычная: журналисты годами кричат "Держи
вора!" и показывают пальцами, а органы притворяются слепоглухонемыми до
тех пор, пока не получают команду прозреть и выучиться читать. Но
"Взгляд" осложнил себе карму тем, что не просто упрекал правоохранителей
в бездействии, но и намекал на всем очевидную природу этого бездействия.
Стерпеть
такое, согласитесь, непросто, и был запущен процесс, имя которому с легкой руки
газеты "Коммерсантъ" – "нагибать и мучить". Под
правоохранительным прессом оказался издатель "Саратовского взгляда" Сергей
Курихин, депутат областной думы от "Единой России".
Один из самых
успешных предпринимателей региона, Сергей Георгиевич, мало похож на
традиционных бизнесменов, у которых вместо сердца пламенный калькулятор. Если
Роман Пипия в крайне искаженном виде может быть представлен как бизнесмен и
патриот, то с Сергеем Курихиным получается ровно наоборот - он прежде
всего патриот, а уж затем – бизнесмен. Высказывания о приверженности всему
саратовскому мне приходилось слышать от него довольно часто. Подозрительность к
разного рода "пришельцам", православие, неаффектированное, но
заявленное как личная идеология, помощь в возведении храмов,
благотворительность… Поначалу мне казалось, что ему, бойцу в бизнесе и
строптивцу в политике, патриотизм нужен как инструмент экспансии и средство
приманки сторонников. Со временем я убедился, что дело гораздо глубже.
Публичности
Сергей Георгиевич всячески избегает, пиаром не интересуется. Расширение
бизнеса? Курихин
как издатель "Взгляда" и эффективный лоббист отметился во многих
шумных делах новейшей саратовской истории – борьбе с Аксененко и обуздании
самарской бизнес-экспансии, однако материальные выгоды самого Курихина
от этих кампаний не измеряются захваченными активами и умноженными капиталами.
Тут было больше азарта, спорта и саратовского патриотизма.
В случае с Курихиным
и "Взглядом" мы наблюдаем странный психологический вывих
профессионального сознания. Олигарх, про антироссийскую деятельность которого
не говорит только ленивый, ни разу не допрошен даже в качестве свидетеля. Тогда
как предприниматель-патриот, обративший на это внимание, попадает под пресс,
имя которому "нагибать и мучить".
И – понеслось!
Да что он себе позволяет! Как посмел! Честь мундира, понимаешь! Да мы его! Да
он у нас!.. Лиха беда начало – обыск со всем ментовским пристрастием в компании
"Сарград", где Сергей Курихин работает финансовым
директором.
Только надо
немножко разбираться в саратовской политике с экономикой, чтобы понять:
проверки курихинских фирм – в пользу бедных. Сергей Георгиевич участвовал в
двух выборных кампаниях, и если бы имел за плечами любой маломальский
компромат, будьте покойны – давно был бы освистан и ославлен. У нас не только
журналисты опережают по профессиональным показателям правоохранителей, но и
политтехнологи, и сами политики. На Курихина за две компании не нарыли ничего
реального – а мифы (любимое развлечение политического Саратова) не в счет.
Словом,
странная какая-то реакция. Напоминающая не защиту чести мундира, а истерику
мелкого коммунального начальника, которому наконец сказали в лицо все, что о
нем думают. Саратовские чекисты и милиционеры сильно преувеличивают собственную
значимость – дело Пипия и все, ему в регионе сопутствующее, неизбежно выйдет на
федеральный уровень, и вслед за объективным расследованием пойдут неизбежные
вопросы саратовским правоохранителям.
У федеральных
служб собственной безопасности, знаете ли, немного другое представление о чести
мундира.
(Колобродов А. Поехавшая крыша Романа Пипия
//
"Комсомольская правда" в Саратове". 2008, 12 сентября. С. 17).
*
Читателям
сайта http://www.криминальныйсаратов.рф.
предлагаются избранные цитаты из книги Елены Токаревой "Записки рядового информационной
войны" (Москва, 2005), часть которых объединены по темам.
*
24.03.2004
г. – интервью главного редактора газеты "Stringer" Елены Токаревой журналу
"Журналист" (публикация - "Журналист", 2004 г., № 3):
<…> "Stringer" замышлялся в
2000 году как объективное и независимое издание. Чтобы власть читала и знала,
что о ней думает народ. <…> С главным редактором, а также гендиректором
газеты Еленой Токаревой беседует Геннадий Рогов.
<…> - Что такое "расследовательский
жанр"? Почему вы стали им заниматься, ведь это небезопасно? Вы хотели что-то
изменить в умах?
<…> -
Расследовательский жанр – это такой вид журналистики, который прямо противоположен пропаганде и агитации, то есть
лобовым атакам на человеческую психику. Расследовать – значит задаваться
вопросами: как было на самом деле? Это значит участвовать в событиях. Жанр
расследований в России не прижился. Все ежедневные газеты позиционируют себя
как информационные издания. И информация у всех – из одних и тех же источников.
Поэтому все обзоры печати на радио и ТВ начинаются со слов: "Сегодня все
газеты написали про визит..." C. 385.
<…> Я
люблю, когда расследование пишется от первого лица, от "я". Девиз
расследования: "Проник, добыл и вернулся живым". Это девиз Stringerа, человека, для
которого в работе есть азарт. Иногда опасный для жизни. Надо думать, надо
знать, где и у кого добыть информацию, и надо иметь мужество писать от первого
лица.
Сейчас ни в
одной газете не осталось ни одного отдела расследований, а десять лет назад
такие отделы были в каждом издании. С. 385.
<…> Опасно
ли заниматься расследованиями? Да, опасно. Никто не любит, когда неожиданно
включают свет в комнате... Мне, моей семье не раз угрожали. Угрожают и сегодня.
А вот насчёт
того, чтобы изменить с помощью журналистики что-то в умах, в стране, - тут мой
романтизм уже значительно поутих. <…> Есть запрос на мифотворчество. И
над этим стоит задуматься, если хочешь делать успешное издание. С. 385-386.
<…> В
России газеты тиражируют то, что им говорят из одного информационного центра.
Современные газеты рождаются и умирают, как африканские дети, не успев пожить. <…>
С. 386.
- В чём отличие "Stringer" от других изданий?
<…> Это
газета внештатников, газета агентуры. <…> В нашей газете – только
эксклюзивная информация. Добытая агентурным путём. Мы стараемся работать
примерно как телекомпания "Аль-Джазира" – освещать только самое
вкусное. Жевать повседневную пищу для нас скучно. Каждый день на нас через
Интернет выходят всё новые и новые люди – из разных уголков страны и из-за
рубежа. Они предлагают информацию, готовы сотрудничать даже за ничтожные
гонорары, лишь бы иметь возможность сказать правду. Нам пишут, что мы –
единственное независимое издание в стране. С. 386-387.
- Дорого независимость обходится?
Мы живем
только на свои деньги. <…> под острую газету рекламу не дают. <…> Я
завела такую "розовую папку", в которой описала технологию
приготовления газеты, которая по виду и броскости заголовков напоминает
бульварную прессу, но по сути – это аналитическое издание. За это мне недавно
вручили диплом Союза журналистов и премию – "За разработку и создание
издания нового типа". <…> С. 387.
- Что вы можете сказать о читательской
аудитории "Stringer"?
- "Stringer" попадает во
все внутренние обзоры прессы, которые заказывают для себя политические и
экономические сообщества, благодаря эксклюзивности многих наших публикаций и
смелости. <…> Обратная связь – быстрая и прямая. Нам всё время звонят
коллеги из других изданий и телекомпаний и спрашивают, где мы добываем свою
информацию. <…> С. 387-388.
- На чём основана окупаемость "Stringer"?
- Газета
абсолютно независима материально. Мы работаем по принципу адвокатуры. Заключаем
временные союзы. <…> С. 388.
- Елена Константиновна, ходят слухи, что вы
хотите закрыть проект. Почему?
- Я себя
чувствую агентом, которого забросили в некую страну с тяжёлым климатом и
сказали: "Через два года мы за тобой пришлём вертолёт". Два года
прошло. Кончились деньги и запас продовольствия. Износились сапоги. Сели
батарейки. А смена не пришла. Время давно истекло, и я начинаю уставать. Не
бывает бессменных редакторов. Хочется попробовать себя в чём-то другом: в
рекламном креативе или снять фильм. Или поруководить провинциальной
телекомпанией...
- О чём я вас не спросил, но вам хотелось бы
сказать?
- Я хотела вам
сказать, что в нашей стране умирает независимая пресса. И прекратилось
воспроизводство талантливых журналистов, которые способны возбудить интерес к
общественным явлениям. За это общество дорого заплатит. Золотой век русской
журналистики закончился в 1993 году. Теперь умирает даже "жёлтая пресса".
Олигархов этот вопрос вряд ли волнует. Они используют СМИ как гигиенические
салфетки: к выборам открыли проект, после выборов закрыли...
Выживут, судя
по всему, только профессиональные издания вроде журнала
"Коневодство"... С. 389.
*
Газета "Stringer"
<…>
Теперь, спустя три года, я думаю так: даже если ты лежишь в мусорном бачке и
закусываешь тухлым помидорчиком, не надо торопиться, принимая решение. Когда к
твоему бачку подходит господин в костюмчике и предлагает "пойти на
дело", что-то возглавить, к примеру, завод или телевидение, прежде всего,
надо со всех сторон осмотреть "офицера связи", посланца, этого самого
"ангела", который принес эту благую весть. Каковы его полномочия? Кто
его реальный хозяин? Сколько денег хотят отмыть за твоей спиной? И не
собираются ли тебя со временем наградить правом финансовой подписи, чтобы потом
списать на тебя большие грехи? С. 8.
<…> И
она с улыбкой умудрённой женщины сказала мне: "Никогда не надо суетиться.
Если ты нужна - тебя обязательно найдут". Это была зрелая жизненная философия.
С. 209.
<…>
Неизвестным мне хозяевам нужен был лох, то есть главный редактор. И они наняли
меня на эту роль.
Лишь много
позже я задала себе вопрос: для какой цели некто начал издавать эту газету?
Цель была явно не коммерческая, а политическая. Шантажная. Превратить в бизнес
проект, в котором не предусмотрены средства на развитие, на создание
коммерческой службы, на глянцевые рекламные вкладки – невозможно. Даже если в
таком издании появляется реклама – это фальшивая реклама, которую ставят без денег,
чтобы создать видимость коммерции и отвести вопросы о финансировании. Мол,
живём на доходы от рекламы. С. 16-17.
<…> Я
точно знала, что любой главный редактор – это сволочь, которая жмёт соки из
сотрудников, опубликовав критическую статью, выкручивается перед политиками,
мол, был в отпуске, а зам, скотина, взял и опубликовал... С. 14.
<…> Не
будет успеха ни у газеты, ни у журнала, ни у политической партии, если во главе
оказывается никому не известный скучный имярек, за которым нет никакой
кредитной истории. С. 22.
<…> - Слово
- не воробей. Его не поймаешь уже никогда. Так что ты советуйся, прежде чем
открыть глаза стране.
Генерал
Коржаков даже сам не представлял, насколько он был прав. Любое слово, слетевшее
со страниц ещё весьма молодой газеты "Stringer", незамедлительно подхватывалось и тиражировалось.
Судебные иски всё множились на моём столе. С. 20.
<…> Но
новому компроматному изданию любой скандал шел на пользу. Я не понимаю, как
люди затевают новые издания, не озаботившись поиском скандальных материалов.
Газета без скандала - невозможна. Сенсация и скандал - это хлеб любого издания.
С. 25.
<…> Иногда
я вылезала на свет божий из-за своего огромного письменного стола, заваленного
бумагами. И когда появлялась в свете, то неизменно нарывалась на вопрос: кто
финансирует ваше издание? Особенно любопытничали отставники из спецслужб,
которые пристроились "помощниками" и "пресс-секретарями" у
очень богатых людей. Кроме вопросов: "Откуда бабки?" и "Нельзя
ли подкормиться?" - их ничего больше не интересовало. С. 29.
<…> Я,
неимоверно эксплуатируя коллектив, довела выпуск "Stringer" до двух раз в месяц.
Сделала новый сайт. Я перестала рассылать газету всех мастей халявщикам из
органов власти и перешла на продажи в традиционных местах скопления народа - в
метро и вблизи него. Газету, условно говоря, полюбили в Госдуме и Совете
Федерации. Её все читали и все цитировали. Я запустила газету и в другие
города. То есть у меня были определённые заслуги. Но я отлично видела, что
другие издания, которыми владеют другие олигархи и даже просто довольно бедные
бандиты, которым приспичило справлять свою нужду через газетные страницы,
получали не только более серьёзное финансирование, но и организационную помощь:
им снимали офисы, выделяли технику, а главное, помогали организовать
коммерческие службы. На меня же к этому времени успели спихнуть и генеральное
директорство, и финансовое директорство, то есть полностью повесить все заботы
о несчастном издании и его несчастном коллективе. Я работала, не поднимая
головы от текстов. Создала большущую агентурную сеть в стране и за рубежом.
Информация валилась ко мне со всех сторон. Казалось бы, ну вложите в эту газету
немного средств, и она пойдет на "ура". Но я чувствовала, что газетка
настораживает не только власть, но и "юкос-шмукос", и не видать этому
дитяти счастья ни от кого. С. 168.
<…>
Короче, продаться мне не удалось. Наверное, в моих глазах при встрече со
спонсором не зажигается огонек верности. Может, я не те сапоги облизывала.
Приходиться кичиться независимостью.
Никогда общество
в целом и граждане в отдельности не пытаются обвинить адвокатов в том, что они
берут деньги за свои услуги. Один час работы адвоката стоит 500 долларов. К
этому все уже привыкли. Но журналист! Этот должен работать бесплатно.
Расследовать, защищать, печатать, ездить в командировку за счет редакции…
Общество
должно хорошо представлять, что информация добывается потом и, особенно, кровью. Иногда покупается за деньги. С. 171-172.
<…>
"Stringer"
позиционировал себя как аналитическое издание, а не туалетная принадлежность.
С. 203.
<…> Новое
поколение атаковало "Stringer"
и после Ани Козловой. Причем это были уже не писатели, это были молодые
политтехнологи, которые пытались делать деньги на политике. Писать они вовсе не
умеют, но зато у них прекрасная яркая речь. Поначалу я пробовала их
воспитывать, дескать, политика - это любовь, а любить за деньги западло. Но
бесполезно. Они не поддавались. Они объясняли мне, что в политике все друг
друга норовят использовать, и поэтому искренность в этом бизнесе только приносит
вред. С. 294.
<…> "Stringer" – это
нарушение всех табу. Это символ личного познания мира через собственный опыт.
Это газета для мыслящего среднего класса. Но средний класс еще не осознал
своего счастья, того, что у него уже была своя газета. И, может, уже никогда не
будет. Слоган "Stringer",
относящийся к информации: "Проник, добыл и вернулся живым!" – это
лозунг первопроходцев, мелкой буржуазии, делавшей свои первые деньги еще в
эпоху кооперативов. Свежий ветер иронии, которым веяло с наших страниц, мало
кого оставлял равнодушным. Почти каждый амбициозный журналист считал для себя
за честь печататься в этой газете, потому что велик соблазн хоть раз пропеть
собственным голосом. Потому что во всех остальных СМИ есть жесточайшая цензура,
есть персоналии, которые нельзя трогать ни при каких обстоятельствах. Почти
каждый понимал, что колючей проволокой окружена и первая модель - либеральная,
и вторая - имперская. И оказаться между ними - страшно. Потому что медийное
пространство в России выстроено по принципу концлагеря, а обслуга - по принципу
стаи и по принципу соблюдения законов стаи, а не по принципу поисков истины. С.
252-253.
<…>
Потом мою шутку вдруг цитировали все кому не лень, естественно, уже от своего
имени.
Мне не
настолько дороги мои шутки, чтобы я насмерть стояла за авторство. Наоборот, мне
страшно понравилась анонимность. Ой, ребята, не надо мне славы! Я отлично
чувствую себя за кулисами событий.
И целых
полгода я запускала через Интернет различные версии и слухи, скрываясь за
именами "экспертов". Несколько раз сама попадалась в сети своих же
инсинуаций. Они возвращались ко мне со страниц уважаемых изданий и авторитетных
Интернет-сайтов, я читала, внимала, соглашалась, но в последний момент
спохватывалась: ба! Да ведь это я сама запустила пару недель назад! Так я
поняла окончательно, что не имеет смысла заниматься разоблачениями от своего
собственного имени, гораздо умнее это делать анонимно… С. 282-283.
<…> Спустя
короткое время выяснилось, что, унаследовав издание, я заодно унаследовала его
репутацию. Репутация была странная. Чаще всего про газету говорили с умным
видом: "Это сливной бачок ФСБ". Кто-то называл газету
"желтой". <…> Все её ненавидели. Но все читали. С. 79.
<…> Я
долго и нудно убегала от клейма "компроматной" газеты, которая печатает
"сливы" и аналитические справки – они попадали ко мне на стол из
различных аналитических центров с завидной регулярностью. Иногда они были
интересны, но уже точно, не могли считаться массовым чтением. Я хотела создать
газету эмоциональную, массовую и двигаться в сторону газеты комплексной,
сочетающий документ, факт и анализ. Особенно мы гонялись за документами. Я
знаю, население любит завывания – метафоры, вымысел, эмоции... Если бы не так,
то шизофренические передовицы Проханова не пользовались бы успехом у его
читателя. Но я люблю документ. Во-первых, он является страховкой от судебных
исков. Напечатав одну страничку документа, ты избавляешься от 70% поползновений
подать в суд на газету. Публикация документов спасала нас от судебных исков.
Без документа я старалась не публиковать ни одного острого материала. Думаю,
что если бы не документы, то ещё двадцать исков мне было бы обеспечено. Власти
всех мастей ненавидят, когда кто-то роется в их имущественных делах.
Недавнее
"дело газеты "Коммерсантъ" vs "Альфа-Банк" и проигрыш
"Ъ" иска на 11 миллионов долларов окончательно убедили меня в
правильности избранного пути. Более того, я уверена, если бы в составе
издательского дома "Ъ" было специальное "компроматное" издание
с соответствующими технологиями, они избежали бы столь печальной развязки. Как
говорила моя покойная бабушка, надо уметь предохраняться.
Итак, газета
"Stringer"
состоялась. И она получила премию Союза журналистов именно в номинации
"создание СМИ нового типа".
Тогда почему
вы закрываете это издание?! – спрашивают меня возмущённые читатели. Да потому
что общество (я имею в виду не рядового пупкина, а имущий класс) должно
приучиться к мысли, что надо платить за возможность огласить правду. Платить
много. За риск. За интеллект. За профессионализм. Иначе – прощайте!
Первый раз я
задумалась над тем, для кого я
перелопачиваю всю эту грязь, когда политолог Сергей Марков сказал мне:
"Отличная была идея – создать газету компроматов, но зачем ее продавать
массам? Ее надо рассылать элите. Подумайте хорошо – вы делаете ошибку". С.
391-392.
<…>
"Рынок компромата" в начале 2000-х был единственной информационной
технологией, с помощью которой различные кланы пытались вершить передел
политического и экономического
пространства. Власти развитие "рынка компромата" очень не
нравилось. Особенно, когда этот рынок стал развиваться вширь - вышел в Интернет
и стал накапливаться в специальных "библиотеках компромата", которыми
журналисты и политтехнологи пользовались как справочниками. Не раз и не два ко
мне обращались чиновники президентской
администрации из идеологического сектора, если пользоваться старым партийным
словарём, и говорили, что лучше бы я рассылала свою газету в чёрном пакете, а
не продавала бы на улицах. Компромат для узкого круга - это ещё куда ни шло. Но
снабжать информацией население - последнее дело. С. 79, 83.
<…> Любой,
кто заражен мессианством, оказывается в группе риска. Его развести легче всего.
Он уже готов принять и смерть, и славу (на один день после смерти…) Прежде
всего, это журналисты и начинающие политики. Подсунуть журналисту что-нибудь
непроверенное, а потом засудить - это банальный способ избавиться от
неугодного. Иногда операция под названием "разводка" заканчивается
для журналиста тюрьмой, иногда – смертью. С. 86.
<…> Создание
очень правдивого, очень хорошего и местами даже классного СМИ не есть повод для
коммерческого успеха. Я столкнулась с тем, что в России люди, имеющие власть и
деньги, которые можно было бы вложить в медиа-активы, до смерти боятся правды и
более всего обожают глянцевые толстенные журналы типа "Босс",
"Элита", "Элита Бизнеса" и так далее. Очередной раз
переезжая, мы выкинули на помойку восемь ящиков этих журналов. Каждый из них
оплачен из кармана элиты бизнеса и имеет на обложке слегка расплывшееся лицо
этой самой элиты. Поэтому созданы такие нереально тяжёлые условия для
существования нормальной, не глянцевой, прессы.
И последнее:
очень тяжело лететь во главе стаи, рассекая воздух. Мы первыми открывали многие
темы. Но без политической "крыши" это трудно. А все наши "крыши"
начинали с того, что требовали не писать о том и об этом, то есть налагали
запрет на наиболее актуальные темы.
И летом 2004
года я приняла волевое решение – прекратить печатать газету и ликвидировать
подписку на первое полугодие 2005 года. Надо было отсидеться, обдумать путь и
написать книгу, которая подводила бы итог пройдённого пути. Решение было
принято сразу после убийства Пола Хлебникова.
К этому
времени – к июлю 2004 года мы переезжали вместе с вещами, техникой, архивами
уже четыре раза за три года. Тяжёлое состояние гонимости преследовало меня днём
и ночью. Ни один орган власти, несмотря на декларации о помощи прессе, ни разу
ни в чём не помог. С. 393-394.
<…> К
июлю я поняла, что силы мои на исходе. Для себя я сформулировала всё очень
просто: общество должно само оплачивать своё стремление к свободе, свету и
правде. Если общество хочет, чтобы за него это делали рекламодатели – то пусть
общество читает рекламу... С. 394.
<…>
Менее всего мне жалко так называемых деловых людей, которые, когда я наконец
летом 2004 года решилась прекратить выход издания, стали громко меня стыдить за
то, что я закрыла единственную свободную трибуну, и требовать "продолжения
банкета". Им. оказывается, негде стало публиковать истинную правду о
положении дел в экономике России. Я довольно жестко отвечала им всем, что
трибуну надо содержать, а они привыкли пользоваться чужой. С. 205.
*
Репутация
<…> Спустя
короткое время выяснилось, что, унаследовав издание, я заодно унаследовала его
репутацию. Репутация была странная. Чаще всего про газету говорили с умным
видом: "Это сливной бачок ФСБ". Кто-то называл газету
"желтой". <…> Все её ненавидели. Но все читали. С. 79.
<…> Попав
в репутационную ловушку, вы из нее не выберетесь. История будет за вами
тянуться всю жизнь. Каждый раз, когда вы соберетесь рассказать миру собственную
правду, вам станут напоминать, что собственной правды не существует, а есть
только правда корпоративная. С. 222.
<…>
Репутацию одиозности приклеить человеку ничего не стоит. С. 223.
<…> Репутация - это всё. Истина - ничто. Ты
знаешь, наступили столь торопливые времена, что люди довольствуются
поверхностными представлениями о многих вещах. Мы живем в условном
пространстве. Только у немногих достает сил и времени докопаться до истины.
Абсолютное большинство наших сограждан и пальцем не пошевелит, чтобы выяснить
истину, да вряд ли поверит, что это она, родимая, даже если преподнести её на
блюде. Поэтому такую важность имеет репутация, то есть легенда. Легенду имеют
вещи, публичные люди, издания. Легенда кладется в основу брэнда. А брэнд для
продаж значит много, значительно больше, чем качество. С. 231.
<…>
Бороться с репутацией практически бесполезно. Нереально. Если тебе не нравиться
твоя репутация, то все равно придётся с ней смириться. Самая трудная специальность
в пиаре - это исправление дурной репутации. Столь же трудно испортить репутацию
человеку, который уже утвердил свой светлый образ. Если публичный человек сам
не делает себе репутацию, ему её сделают другие. С. 231-232.
*
Журналистика
<…> О
журналистике, как и о всяком бизнесе, можно сказать: это война, но
необязательно, чтобы в ней участвовали одни и те же люди. Надо вовремя уйти,
если хочешь остаться живым. Или заглянуть в глубину свой души: если у неё ещё
есть силы, тогда в путь, в темные коридоры!
Журналист
должен искренне ненавидеть предмет исследования - олигарха, чтобы натурально
описать, какие у него маленькие женские ручки, и добавить красноречивые детали,
например про сочные губки или потные ноги, не забыв притом вставить, что
предмет занимает четвертую строчку в рейтинге самых богатых представителей
бизнес-элиты. Такие журналистские кадры среди нас ещё сохранились. В основном
они гнездятся возле Александра Проханова в газете "Завтра", что не
мешало им доить опального богача Березовского на предмет денег.
Но на фоне
старомодного разоблачительного пафоса родилась другая русская журналистика -
светская, хорошо оплаченная олигархами и агентствами по продаже эскорт-услуг.
Светская журналистика в лице специальных девушек из "Коммерсанта", и
необязательно из него, давно уже ездит в качестве подобострастного летописца за
олигархами в места их стадного отдыха и без устали верещит что-то типа:
"Господин Потанин просыпается поздно, кушает кефир с черной икрой и
выходит на гору в белом горнолыжном костюме от Версаче…" "А господин
Листерман привёз с собой из Рязани чудных крошек не старше пятнадцати лет, и
они развлекали представителей бизнес-элиты изысканной беседой". Это всё
следует читать строго наоборот: господин Листерман припёр во французскую
Ривьеру кодлу малолетних блядей из Рязани, от трескотни которых устали даже
бывалые ёбари. И все дружно переключились на пидоров, потому что они -
прикольнее блядей. К тому же туда всегда выписывают Никиту Михалкова, и он поёт
матерные частушки…"
Примерно так
изъяснялся на наших страницах один бывалый светский шут из голубых, но ему
быстро объяснили, что лучше ему заткнуться, иначе он потеряет свой хлеб. И он
заткнулся.
Специальные
журналисты отдаются бытописанию олигархической жизни со страстью, оплаченной
строго по прейскуранту трехзвездочного отеля на окраине Куршавеля. С. 70-72.
<…> Быть
независимым журналистом очень плохо. Никто тебя не ждёт, не любит, и все тебя
опасаются. С. 120.
<…> Время
авторской журналистики прошло. Престижно быть известным геем. И страшно быть
известным журналистом. <…>
Наше
профессиональное мужество уже года полтора как надоело и населению страны, и
население стало пялиться в "Окна". Раньше журналист рисковал жизнью
как акробат на проволоке - на глазах у публики. Он был кумиром толпы. Сейчас
социологические исследования открывают страшную тайну: 50% российского
населения страдает особым видом кретинизма - не может прочитать длинный текст,
понять его, проанализировать и сделать выводы. То есть буквы знает каждый, а
почерпнуть информацию из печатного источника может только каждый второй.
Олигархи - те
вообще ничего не читают, как это сказано у Куприна в "Гранатовом
браслете": "княгиня Вера не читала газет, они ей пачкали руки",
разумеется, их руки трудно испачкать, но они стараются отгородить себя от
лишней информации, и по телику смотрят только спорт. Это у них считается
хорошим тоном. Как говорится, "на все на-ть!". С. 72-73.
<…>
Расследование требует годы труда, за это время актуальность темы исчерпывается.
Поэтому в журналистике имеет место версификаторство под видом расследования или
публикация "слива" - пакета документов, предоставленного частными или
государственными спецслужбами или следственными органами. С. 75.
*
<…>
Делать газету – дорого, а продавать её – дёшево. Ведь она для народа как хлеб –
не может стоить более 10 рублей. Это социальный продукт. Прошу прощения за
высокие слова, газета – это правда, а правду надо нести людям бесплатно, на
вытянутых чистых руках. С. 37.
СМИ –
инструмент влияния
<…> СМИ
заводят не для получения финансовой прибыли от продажи читателям. СМИ - это
инструмент влияния. Газетные проекты регулярно появляются и вскоре умирают. Как
африканские дети. С. 35.
<…>
"Газеты влияния", то есть политические проекты в системе этих
холдингов, не могут даже теоретически окупаться за год. Но они могут
"окупиться" за один день (скажем, в ночь с 25 октября 1917 года...),
короче, если сыграют роль в перемене власти...
В целом,
причин заводить СМИ - всего четыре. Со стороны хозяина - это тщеславие, со
стороны менеджера, то есть "офицера связи" - корысть, со стороны
издателя - самонадеянность, со стороны главного редактора - наивность. Если
удается соединить всех четырех персонажей вместе - возникает феномен
человеческого общества, средство массовой информации… С. 36.
<…> Все
пользовались высокими словами для прикрытия узких корпоративных целей.
Собственно, нет смысла расшифровывать этот приём. Сейчас в печати стали
появляться учебные пособия, написанные профессорами военных академий, которым
разрешили открыть закрытые ранее, старые разработки американских институтов в
области информационных войн. Технологии 30-х годов, они используются в прессе
до сих пор. Возможно, именно поэтому прессе перестают верить. Всё-таки надо
изобретать что-то поновее. С. 164.
*
"Три
дня из жизни кондора"
<…> Американский
фильм "Три дня из жизни кондора" во всех деталях уже не помню.
<…> Герой фильма - аналитик ФБР, тихий очкарик, сидел за компьютером и
целыми днями просеивал сквозь информационное сито тот словесный понос, которым
заполнено бескрайнее море Интернета. И вдруг он дёрнулся от догадки: между
тремя сообщениями, которые попали в поле зрения его программы, наметилась
смысловая связь. Из трёх разных сообщений он случайно узнал о готовящейся чужой
спецоперации. С. 74.
<…>
Кстати, КРОС, чьи работы я в этой книжке с разрешения авторов буду приводить,
использует те же методики, что и ФБР. В принципе, работая по определенной
программе, закладывая в компьютер публикации и сообщения СМИ, можно очень
многое узнать, предсказать и проанализировать.
Десять лет
назад, когда я увидела фильм "Три дня из жизни кондора", меня
поразило, что мир информации столь же опасен, сколь минное поле. С. 74.
<…> Так
вот, утром разразился скандал. Оказалось, что мы невзначай вскрыли тайну. Как
тут не вспомнить фильм "Три дня из жизни кондора", с которого я
начала повествования о минном поле информации.
<…>
Маленькая заметка на сайте расшевелила какой-то улей. С. 217.
*
Михаил
Ходорковский - ЮКОС
<…> Все
методы работы корпорации ЮКОС, которая стремилась к власти, были точно списаны
с кагэбэшных
Забавное
определение, которое дал конфликту ЮКОСа с нынешней властью один прожжённый
циник. Он назвал это "конфликтом между двумя управлениями Лубянки".
С. 138.
<…> ЮКОС
имел договоры о блокировании негативной информации со всеми изданиями и
электронными СМИ. И отдельно - договоры о так называемом рекламном
обслуживании.
<…> Но
при этом у ЮКОСа имелась сетевая структура под названием "Школа
региональной журналистики". Через неё прошли сотни провинциальных
журналистов, которые, получив грант на недельную поездку в Москву, увидев
портреты Ходорковского и послушав лекции "о великом и ужасном",
наполняли своим райским щебетом серенькие провинциальные издания, тиражируя
легенды о корпорации ЮКОС как прообразе Рая на Земле. Точно так же поступают
сайентологи, кришнаиты и любые другие сетевые структуры.
Не имея
медийных активов в Москве, ЮКОС закупал региональные СМИ и огромные площади в
глянцевых журналах типа "Коммерсантъ-власть" и выносил на обложку
слоган: "Ходорковский - самый богатый человек в стране!" Почему-то
пиаровцам ЮКОСа казалось, что выставлять своего "волшебника Изумрудного
города" сверхбогачом - это очень круто, и вся нищая страна оценит их пиар
по заслугам. Увидев это впервые, я слегка поежилась от дурного предчувствия. С. 138-139.
<…>
Службы безопасности корпораций обычно работают так, что критически мыслящим
единицам нечего делать внутри корпорации.
С. 141.
<…>
Первыми съедались люди, которые обладали чувством собственного достоинства и
хоть каплей критического отношения к происходящему. С. 143.
<…>
Народ России глубоко равнодушен к узникам Ходорковскому, Лебедеву и Пичугину.
Слезы богатых не трогают. Им просто не верят. И, вероятно, это абсолютно трезво
и справедливо со стороны нищего населения. Это подтвердил социологический
опрос, проведённый службой РОМИР-МОНИТОРИНГ. Опрос показал, что пресса тратит порох впустую, рисуя
страдания Ходорковского, как борьбу за демократию и счастье народа. Народ
пропускает мимо эти пропагандистские статьи.
Но статьи в
русской печати помещают не для того, чтобы их читали кубанские крестьяне.
Выходящие в Москве газеты - вообще элитарный продукт, ни их тиражи, ни их
распространение, ни их газетный язык не подходят для понятия
"общенациональной прессы". Статьи о ЮКОСе и судьбе Ходорковского пишутся для того, чтобы на них
могли ссылаться западные газеты и западные журналисты, создавая свой
"продукт вторичный", то есть секонд-хенд. С. 153.
<…> Я
все думаю, почему они там, внутри ЮКОСа, не обращали внимания на знаки судьбы,
на предупреждения, которые делала им
жизнь? Потом поняла: они шли напролом. Ходорковский, по свидетельствам самых
близких к нему людей, любил повторять: "Мы всех купим!" С. 154-155.
<…>
Известный политтехнолог Игорь Бунин тоже как-то обронил, что Ходорковский
выйдет из тюрьмы президентом.
- Полно, -
возразила я. - Ходорковский выйдет из тюрьмы не президентом, а туберкулёзником.
Ведь вокруг него нет никого, кроме продажных менеджеров и адвокатов. Ну, мама с
папой. Ну, дети. Но этого мало. Ведь он не Оджалан и не Мандела, которых за
стенами тюрьмы поддерживала национальная партия. За спиной Ходорковского партии
нет.
- Это ерунда,
- беспечно сказал Бунин, - можно в считанное время соорудить партию.
Тогда я ещё не
знала, что партию хотели создать из сетевой структуры под названием "Открытая
Россия". С. 159.
<…>
"Таня-Маня" сразила меня своим девичьим благодушием. Мне первый раз
стало по-настоящему интересно, что же это за контора такая, ЮКОС, где десятки
людей занимаются информационным обслуживанием, где огромный бюджет выделяется на
идеологию, где работает "лучший пиарщик всех времен и народов
Невзлин", где 70% работников - стукачи из КГБ, а они меня спрашивают, кто
на них наезжает! С. 179-180.
<…> А
Ходорковский кушал блюдо с ядом и нахваливал. Ни малейших подозрений! Есть
разные способы развести человека: скажем, предоставить ему ложную информацию. А
есть совсем изощрённый - создать у объекта ложные представления о нём самом и
его роли в обществе. Для Ходорковского избрали самый опасный. Ему внушили, что
он велик. С. 191.
<…> Во всех
случаях имела место недооценка противника и переоценка собственного значения.
Чтобы избежать
подобных катаклизмов, цивилизованные предприниматели нанимают персональных
консультантов со стороны, когда требуется принять серьёзное решение - в природе
человека диверсифицировать риски, занять ума у других. В ЮКОСе всё давно было
по-другому. Три года назад, в 2001 году, Ходорковский закрыл аналитическое
управление, которым командовал отставной гэбэшный генерал Алексей Кондауров, со
словами: "Чего ты мне свои бумажки подсовываешь? Всех, кого нам надо, мы
уже купили!" Наверное, аналитика
Кондаурова, была не лучшего качества, но есть ведь в стране и другие
консультанты и аналитики. Из моря умных людей ЮКОС выбирал только тех, что
давали советы, которые хотел слышать Михаил Борисович. С. 192-193.
<…> Как
у корпорации появляются враги? Врагов корпорации воспитывают сами корпорации из
преданных сотрудников. Если преданного сотрудника недостаточно высоко ценят,
что, безусловно, выражается в деньгах, в должностях и привилегиях, то рано или
поздно он окажется сотрудником конкурентов. С. 207.
<…> Ольга
Костина <…> Она - член влиятельной, но теневой корпорации пиаровцев.
Пиаровцы строят свои отношения по клиентскому принципу. Сегодня ты - мой клиент, я предлагаю тебе проект, ты его
принимаешь, ты за него платишь, я тебе гарантирую успех. Затем мы расходимся и
можем не видеться годы. С. 222.
*
"Протоколы
сионских мудрецов"
<…>
Несмотря на то что произведение написано в прошлом веке, оно до сих пор
является образцовым пособием по PR.
Особенно мне любопытно было ознакомиться с главами, в которых речь шла о роли
прессы. Эта PR-компания
позапрошлого века, выпустившая пособие, констатирует буквально следующее:
"В руках современных государств имеется великая сила, создающая движение
мысли в народе - это пресса. …В прессе воплощается торжество свободоговорения.
Но государства не умели воспользоваться этой силой, и она очутилась в наших
руках. Через неё мы добились влияния, сами оставаясь в тени".
Авторы этого
пособия досконально изучили роль прессы в приватизации истины. Власть, которая
не умеет пользоваться исключительными возможностями, которые даёт в руки
пресса, обречена. И это как раз наша сегодняшняя власть. Она является
абсолютным аутсайдером в процессе промывания мозгов, ибо отдала в руки глубоко
равнодушным людям всё, что связано в духовной жизнью общества.
Можно не
владеть армией, не иметь мест в парламенте, но всего-навсего владеть СМИ,
обласкать с десяток талантливых журналистов и с помощью информационного оружия
и информационных технологий бескровно получить всё остальное.
В цитируемом
пособии есть глава, посвященная методом
овладения общественным мнением. "Пресса бывает пуста, несправедлива,
лжива, и большинство людей не понимает вовсе, чему она служит". Авторы тем
не менее считали, что нужно брать в руки всю печатную продукцию (тогда не было
телевидения и радио), независимо от её направленности, и инициировать
критические статьи в адрес своего клиента, которого продвигает данное PR-агентство. Надо мягко
указывать прессе, на какие пункты программы надо нападать - лишь на те, которые
надлежит изменить. Главное - овладевать агентствами, из которых вся пресса и
будет получать новости и тиражировать их. Надо сделаться собственниками
большинства газет и журналов. "Если мы разрешим десять журналов, то сами
учредим тридцать…" И тут же указывается, что эти тридцать - все будут
различного направления и противоположных мнений, в том числе и оппозиционных.
Догадливый
читатель уже, наверное, понял, что PR-пособие, которое я цитирую, есть не что иное, как многократно
обруганные "Протоколы сионских мудрецов". С. 273-274.
<…>
Основы грамотного управления общественным мнением, заложенные в этой книжке,
никто не в силах отменить, потому что они строятся на глубоко изученных законах
функционирования человеческого общества. Главное – оседлать направление мыслей
общества. Для этого необходимо буквально создать авторитетных товарищей.
Товарищи эти часто ничего собой не представляют в действительности, не имеют
своего мнения ни об одном из вопросов, но являются агентами влияния группы,
которая стремится завоевать власть. Эти агенты буквально РR-продукт, созданный усилиями
политтехнологов. Такими является большинство телевизионных комментаторов,
главных редакторов "ведущих изданий", "известных журналистов".
Эти люди назначаются неким сообществом для выполнения определённой роли.
Группа лиц
начинает вещать от имени общественности, которую трудно осязать, но голоса этой
группы становятся всё громче и звучат отовсюду, всюду можно видеть ссылки только
на них и их мнения. Так рождается мейнстрим – главное, основное течение. Все,
кто оказывается за пределами мейнстрима, объявляются маргиналами, или
сумасшедшими, или глупыми, во всяком случае, неполноценными, недостойными
внимания. Основная масса двуногих железно курсирует в заданном направлении,
даже если в глубине души не согласна с этим направлением. Люди стыдятся
выступать против "общепринятой точки зрения". В этом смысле
телевидение – оружие, появившееся в середине прошлого века, ни с чем не
сравнимо по силе влияния. Если бы не телевидение, терроризм был бы побеждён
гораздо быстрее. Убить в прямом эфире – главная задача террористов.
Телевизионные
кумиры – явление быстроисчезающее, растворимое. Но яд, который они вливают в
умы и сердца, ни с чем не сравним. <…> Телевидение – самый простой
продукт настрогать кумиров. <…> Государство высокомерно. Оно не желает
разговаривать с быдлом, к которому относит все слои населения, даже очень
богатых людей. Каждый должен знать, что перед лицом государства он никто. В
этом задача государственной власти. Государственная власть идёт к своей цели
наиболее коротким путём – силовым и административным. Оппозиция, за неимением
этих возможностей, идёт путём овладения умами, через прессу и общественное
мнение.
Пресса – традиционный
враг государства, потому что она умеет овладевать умами и чувствами.
Но каждый
должен знать, что пресса – такой же жестокий инструмент в руках тех, кто им
владеет, как и машина государственной власти. Человек в единственном экземпляре
– никто перед государством и никто перед прессой. С. 275-277.
<…> Спустя
полгода, <…> я окончательно убедилась, что "Протоколы сионских
мудрецов" изучали все политтехнологи, хоть на публике плюются в адрес этой
книжонки. С. 287.
*
Выборные
кампании
<…>
Вначале грамотные кандидаты и их штабная челядь заказывают социологическую
разведку с целью нащупать, каких мифов жаждет та часть населения, которая на
выборы ходит. С. 297.
<…> Ни
для кого по большому счёту уже не секрет, что Россия - это страна, где любят
сказки, мифы. Политика - это во многом искусство создания и манипулирования
мифами. Политика – это во многом искусство создания и манипулирования мифами. А
мы в газете "Stringer"
сосредоточились на разрушении мифов, созданных другими. Надо создавать свои!
Наибольший вес нематериальный ресурс имеет именно в политический сфере, а
словосочетание "информационная война" в первую очередь ассоциируется
с выборами.
"Stringer" участвовал в
выборах всего пять раз. Это очень мало. Но опыт приобрёл. Первый и главный
вывод: на политиках в нашей стране не заработаешь. Все они рассчитывают на
огромную любовь к себе и служение им во имя этой любви. Нет, полюбить
кого-нибудь из тех, на кого мы работали, мы не смогли. Политики в первом
приближении очень смешные. Они часто кричат, беснуются, неимоверно любят
публичность. А вблизи каждый из них ещё смешнее, потому что, оказывается,
вполне всерьёз воспринимает свою смешную персону. С. 311.
<…> Один
столичный депутат не скупился и платил по 150 у.е. в месяц каждому ресторану,
бару и тренажёрному залу, витрину которого украшал его агитационный плакат. С.
304.
<…> Перед
самыми украинскими президентскими выборами в Москву неожиданно вернулся угрюмый
Рома Киселев – наш украинский собкор. Я удивилась несказанно: для журналистов
на Украине настало время долгожданной "жатвы" – больших заработков.
Роман Киселев – русский и по одной только этой причине он был генетическим
сторонником Януковича. Но оказалось, что Янукович по скверной коммунистической
привычке кинул всех журналистов, которые на него работали, и большинство из них
немедленно перебежали к его сопернику - Ющенко. С. 327.
*
Информационная
война
<…>
Информационное поле - это сточная канава. Истины нет, есть только мнения. С. 70.
<…>
Пришло время анонимных информационных войн. Ударов из-за угла. Место
расследования быстро и агрессивно заняла информационная война.
В
информационной войне в 90 случаях из 100 побеждает тот, кто первый напал.
В
информационной войне в 90 случаях из 100 жертва не знает, кто на неё напал и
почему.
И самое
главное: никто не застрахован от информационного нападения. Никто. С. 73.
*
<…> Они
утверждают, что цель информационной войны – это победа над противником. Но
осмелюсь возразить – не победа над противником, а достижение поставленной цели.
А цель – она может быть и не победа. Скажем, просто компромисс или ослабление
позиций в определённой среде. Цель может быть и ещё уже: выиграть локальные
выборы или заполучить экономический ресурс, принадлежащий противнику. Почему
для этих целей избирается информационная война, а не заказное убийство? Потому
что победа, достигнутая информационными методами, это настоящая победа. А
осуществление заказного убийства – это лишь один из методов манипулирования –
управление через страх. Оно не всегда ведёт к намеченной цели. Убить человека –
это крайняя мера, она обозначает не только библейский грех и невозможность в дальнейшем пользоваться
этим человеком. Убить человека – это очень примитивно. С. 194.
<…> Цель
информационного нападения может быть и более сложная: выиграть локальные выборы
или заполучить экономический ресурс, принадлежащий противнику. Почему для этих
целей избирается информационная война, а не заказное убийство? Потому что
победа, достигнутая информационными методами, это настоящая победа. А
осуществление заказного убийства – это
лишь один из методов манипулирования, - управление через страх. Оно не всегда ведёт
к намеченной цели. С. 316.
*
<…> Кто
вбрасывает информацию, тот руководит процессом. Тот перехватывает инициативу.
Нападать в информационных войнах всегда выгоднее, чем защищаться. И тут
совершенно не имеет никакого значения, из какого "окопа" сделан
первый выстрел. Пусть он прозвучал даже из слухового окна на чердаке старого
дома. Информационное пространство-то сквозное! При желании в Интернете можно
раскрутить любую информацию до уровня сенсации.
С. 160.
<…>
опровергать – это всё равно что подтверждать. И опровержение немедленно
вызывает подозрение. С. 13.
<…> Технологии
защиты от информационных атак гораздо сложнее, чем технологии нападения. При
почти любой попытке отмыться срабатывает принцип "ты украл, у тебя украли
- всё равно вор". Попытка оправдаться лишь усугубляет предполагаемую вину.
Общей панацеи нет. С. 318.
<…>
Информацией, запущенной через СМИ и пережёванной обществом в нужном ключе,
можно влиять на сообщества, в том числе, и на людей, принимающих решения. С.
336.
*
<…>
Война требует определенности, игры "на два": или ты за нас или против
нас. А если против - лучше тебе сдохнуть. С. 201.
*
<…> Тщеславие
- враг олигарха. Никогда не попадайтесь на удочку "акулы пера", как
попался Мордашов на удочку Пола Хлебникова. Если вам льстит, когда раскрученный
журналист, который обычно разоблачает "прихватизаторов" и других
специалистов вашего профиля, изъявляет желание взять у вас интервью, ущипните
себя за ляжку. Затем не откажите себе в удовольствии почитать или посмотреть по
ТВ, как этот журналист распоряжается информацией, в виде ли прямого интервью
без комментариев, или в виде пересказа. Посмотрите, что он писал или показывал
по ТВ обо всех других крупных бизнесменах. И, возможно, если логика ещё не
отказала вам, вы откажете ему в интервью. С. 380-381.
*
<…> Позволю
себе пышную риторику. Жизнь бумажных СМИ в России необязательна. А свобода
слова считается роскошью. <…> Новорожденные газеты мрут как африканские
дети - не успев дожить до годовалого возраста. С. 75.
<…> Окупить ежедневную общественно-политическую
газету за счёт читателя, а не дорогой рекламы – невозможно. Только отчасти –
если продавать очень дорогую ведомственную подписку, как это делает газета
"Ведомости". Но самое грамотное – это создавать холдинг, в котором
мирно сосуществуют деловые, порнографические, кулинарные издания и, как прыщ во
лбу, - одно общественно-политическое, так называемое "влиятельное"
издание. С. 76.
<…>
Тезисы, предоставленные заказчиком, местами были любопытные, хотя в целом
ничего особенно эксклюзивного не представляли. Посредники редко приносят
настоящие сенсации и тем более документы. Они доносят до нас инструкции.
Поэтому тексты, написанные на основе этих "тезисов", должны быть
похожи на аналитику, в которую надо упаковать эти тезисы. С. 155.
<…> Народ
русский, когда ему становится плохо жить, ненавидит всякую власть и перед
всякой властью трясется. Но прессу ненавидят в этом государстве абсолютно все:
и простые граждане, и представители различных конфессий, и евреи, и антисемиты
- все. Потому что абсолютно все хотят, чтобы пресса служила их интересам,
притом служила бы бесплатно. С. 160-161.
<…> В
нашем российском обществе до сих пор существует ханжеский рудимент - это
представление о том, что услуги печати, пересылки, распространения и вообще
всей материальной базы прессы ничего не стоят. Отсюда незрелые представления о
независимости СМИ. О том, что СМИ, во-первых, должны доставать из-под земли
эксклюзивную и проверенную информацию. Предавать её гласности. Во-вторых,
должны защищать народ. В-третьих, дёшево продавать свою продукцию
на каждом углу. С. 166.
<…>
Никакое издание, кроме порнографии, не окупается за счёт читателей. Только за
счёт спонсоров или рекламодателей. С. 172.
<…>
Прессой можно назвать только общественно-политические издания. Глянцевые
журналы - это не пресса, а рекламные проекты, завуалированные под прессу.
Нынче вся
пресса имеет либо олигархическое материальное покрытие, либо живёт на деньги
западных рекламных компаний. Стало быть, имеет задачи, сформулированные
владельцами, денежными мешками, а не Гражданским обществом. Олигархам важно
продвигать свою политику и свои брэнды. Поддерживать репутацию. <…>
Совершенно
независимыми могут быть только абсолютно продажные издания, не имеющие
постоянных спонсоров и учредителей из мира бизнеса и властных структур. То есть
СМИ, не связанные ни с кем. Как адвокаты. Сегодня у них договор с Япончиком -
они его отмывают от грязи, завтра - с Тайванчиком. А послезавтра - с
Ходорковским. Возможно, такие издания мерзки, но они свободны, отвязны.
Впрочем, эти СМИ также охотно подвергают остракизму, обвиняя в продажности,
стыдя. С. 172-173.
*
<…>
Информационный бизнес, которым, собственно, являются все
общественно-политические издания, убыточен и не может существовать без
спонсоров. С. 204.
Одержимые
идеей люди – вообще тема для отдельного разговора. Можно набрать сколь угодно
много профессионалов, которые будут не на страх, а на совесть работать, но
горстка одержимых принесёт значительно больше пользы. Они смогут решиться на
самые радикальные акции, именно они смогут завести толпу. С. 351.
<…>
Использовать журналиста втёмную, даже если этот журналист - твой приятель, это
святое в мире информационной войны. С. 229.
<…>
Когда тебе врут, ты уже ничем не обязан тем, кто тебе врет. Враньё со стороны
твоего информационного источника или партнёра полностью освобождает тебя от
всяких обязательств. Для рядового информационной войны главное - очень хорошо
понимать, где тебя разводят.
И когда ты
поймёшь, где это происходит, в этом случае "ты можешь хранить молчание, не
отвечать на вопросы". Ты не обязан обслуживать враньё. Если способен
обслуживать враньё за деньги - пожалуйста, но с открытыми глазами, отдавая себе
отчёт, в чём ты участвуешь. Это ты можешь называть "профессиональной
деятельностью", если умеешь договариваться со своей совестью. С. 230.
(Токарева
Е. Записки
рядового информационной войны // Москва, 2005. ).
**