Вступление

Работа следователя требует усидчивости, грамотного оформления многочисленных следственных материалов. Поэтому в следственном аппарате милиции, 60%, а то все 70% следователей составляют женщины. В милиции следователь постоянно находится в стрессовом состоянии, ему приходится изощряться, как в течение рабочего дня выполнить работу по самым разнообразным уголовным делам, всё запомнить, выполнить необходимое и при этом, что самое важное, чтобы голова не лопнула от напряга.

Фактически следователь, это "волк-одиночка", он постоянно находится в состоянии войны со всеми: начальством, операми, надзирающими прокурорами. Это связано с тем, что на каждом этапе расследования у всех этих лиц свои интересы, а следователю необходимо качественно расследовать дело, чтобы оно "прошло" через суд и был вынесен обвинительный приговор.

Оперативник, собрав материалы, желает, чтобы следователь возбудил уголовное дело и "закрыл" подозреваемого в СИЗО. В случае ареста подследственного, следователь в любом случае должен "пропихнуть" дело через суд. Следователю не простят освобождения обвиняемого из-под стражи, а тем более прекращения уголовного дела в отношении ранее арестованного лица. Постоянно бывает, что оперативники добившись ареста своего фигуранта, оставляют следователя не только без оперативного сопровождения по делу, но и фактически не оказывая никакой помощи. Следователь не может сам разыскивать свидетелей и тащить их к себе на допрос. Такое может быть в единичном случае, но не постоянно, иначе в деле не будет свидетелей обвинения.

После возбуждения уголовного дела, оперативник может получить от арестованного важные для него сведения, реализация которых приведёт к раскрытию очень громких преступлений и соответственно к продвижению опера по службе. Взамен за информацию фигурант требует облегчить положение по возбужденному уголовному делу, освобождения из-под стражи, а то и самого прекращения уголовного дела. Что в этот момент важно для опера, судьба уголовного дела, за которое будет в любом случае "отдуваться" следователь или его собственные интересы в успешной карьере? Ответ очевиден. Поэтому опер пойдёт на поводу у информатора и будет "гробить" уголовное дело, возбужденное по его же материалам.

То же самое в отношении начальства следователя, прокуратуры. Вначале настрой у всех один – сгноить негодяев в тюрьме, но позже эта линия поведения может измениться в противоположную сторону. С начальством и прокуратурой "поработали" уважаемые люди, и все жаждут, чтобы следователь своими руками "угробил" уголовное дело. Начальство и прокуратура "сломав" следователя и заставив его прекратить уголовное дело в целом, или в его части, в отношении определённых подследственных, может позже обвинить самого следователя во взяточничестве. Ведь "пожелания" начальства и прокуратуры излагаются в устной форме, а в уголовном деле имеются только резолюции этих господ: "Принять решение в соответствии с УПК РФ". Следователь является процессуально самостоятельной фигурой. Он сам принимает решения по делу, которые заверяет своей подписью, и сам целиком и полностью несёт ответственность за принятые решения. Никто и никогда не примет оправдательных воплей следователя, что его заставили вынести противозаконное решение начальники и прокуратура. Где доказательства?

Именно поэтому, следователи, чтобы хоть временно отключить башку от раздумий, переживаний, чтобы забыться, постепенно впадают в пьянство. Автор не говорит обо всём следственном аппарате, но никто не сможет отрицать, что пьянство среди следователей самый страшный бич. Чаще всего, взятки следователей связаны с пьянством. Об этом говорят дурацкие суммы взяток, простое переоформление имущества подследственных или их родственников на самого следователя или его родственников.

Из-за ненормированного рабочего дня, постоянной озабоченности в связи с трудностями расследования дел, следователь даже находясь дома, фактически находится на работе, т.к. голова забита служебными проблемами. Ну и какая тут может быть семейная жизнь? Профессионал-следователь никогда не знает, когда он пойдёт в очередной отпуск. Почти всегда бывает, что сложное дело передать некому, заканчивается срок расследования и т.д. и т.п. Следователь становится крепостным рабом на своей работе, у него нет никакой личной жизни – он её не может планировать даже на несколько дней, т.к. всё подчинено интересам службы. У начальства один ответ: "Не нравится, валите на гражданку".

В результате перечисленного, именно сильный пол чаще всего спивается, ломается, уходит из следствия, или вообще увольняется со службы. Следователи-женщины на фоне мужчин, более дисциплинированы, усидчивы, держатся за своё рабочее место. Но при этом, за успехи по работе, они опять же расплачиваются личной жизнью – громадное количество разводов, то же пьянство, в значительно меньшей мере по сравнению с мужчинами, но более страшное. Некоторые из них вообще остаются одиночками, не выходят замуж. Самое страшное происходит, когда женщина-следователь утрачивает свою женственность. Не дай Бог вам попасть к такому следователю, тогда вы поймёте разницу между грубияном следователем-мужиком, и каким-то роботом следователем-женщиной, которая сама того не замечая, вымещает на подследственных злость за неудавшуюся личную жизнь, не испытывает никакой жалости к матерям, жёнам, а тем более сожительницам и просто любовницам следственно-арестованных. Если вы попали в жернова правоохранительных органов, то нет ничего страшнее следователя-женщины, которая фактически перестала быть женщиной и более похожа на гестаповку или эсэсовку из фашистского концлагеря.

В связи с реорганизацией милиции в полицию, вновь обострился вопрос с кадрами в следствии. Верховная власть, руководство МВД твердят населению России, что в большинстве своём сокращается бюрократический аппарат управления МВД. На самом деле это не соответствует действительности. Никогда чиновник не будет сокращать своего собрата-бюрократа. На бумаге, по отчётности сокращается управленческий аппарат, а на самом деле сокращают оперативников, следователей, участковых – которые работают "на земле", в каком-нибудь глухом райцентре, а на их должности зачисляются управленцы из областного ГУВД, которые как сидели, так и сидят в своих уютных кабинетах, только по штатному расписанию они числятся в каком-то РОВД. В результате в некоторых ОВД нагрузка на оперативников и участковых возросла на 100% и более, и это всё за ту же самую зарплату.

Не только в районах области, но и в самом Саратове, сотрудники милиции-полиции прямо говорят о том, что руководство заставляет платить за прохождение переаттестации – они просто расписываются в ведомостях на выплату зарплаты, но деньги не получают. В самом лучшем случае, сотрудник "отдаёт" одну месячную зарплату, а в худшем предела нет. На протесты подчинённых руководство ОВД прямо говорит, что деньги идут "на верх" за положительный результат аттестации.

Такая ситуация не свалилась с неба. Уже длительное время сотрудников заставляют "делиться" с начальством командировочными, а тем более деньгами, выплачиваемыми при убытии на очередную сессию в институт. Не поделишься, вообще на сессию не отпустят, и вылетишь ты из института.

В следственном аппарате все числятся следователями, но при этом громадная часть следователей это всевозможные начальники и их заместители, "зональные" следователи, кураторы и прочие. Эти лица практически не занимаются расследованием уголовных дел, они сами не припомнят, когда они последний раз провели расследование по делу и направили его с обвинительным заключением в суд. Эти следователи – просто чиновники бюрократического аппарата. Именно они пишут всевозможные указания, оторванные от реальной жизни, как проводить расследование – которые невозможно выполнить, т.к. у следователя в производстве десятки дел. Такие следователи-чиновники в большом почёте у начальства, к ним нельзя предъявить каких-либо претензий, так как они не работают, а значит и не ошибаются. Они постоянно дают интервью по уголовным делам, которые не расследуют; числятся в различных следственных бригадах по громким делам – но там не работают; важно сидят на конференциях, совместных совещаниях различных ведомств; постоянно повышают свою квалификацию на различных курсах и в академиях; в составе делегаций ездят по обмену опытом за границу; регулярно, в удобное время уходят в отпуск или на больничный лист; постоянно растут по службе в должности и звании, но при этом конкретную следственную работу не ведут – им некогда, они руководят самим процессом.

Всю конкретную работу по уголовным делам выполняет замученный работой трудяга-следователь, которого зовут следователем-"конкретником", т.к. только он и работает по конкретному уголовному делу, выполняет всю следственную работу.

Бывает, что количество чиновников-следователей превышает количество следователей-"конкретников", которые "пашут" не только за себя и того парня, а за нескольких дармоедов.

В первой половине 90-х годов, автор, работая следователем СУ УВД области, в отделе по оргпреступности, который находился в здании РУБОП, услышал от одного чина из УВД, что следователи по линии РУБОП дармоеды, т.к. на каждого из них не приходится и по 0,5% уголовного дела. У меня на тот момент в производстве было не меньше 7 уголовных дел, а всего в штате отдела было примерно 7 следователей. Когда получал очередную месячную зарплату, то посмотрел фамилии следователей отдела. Оказалось, что в штате отдела по ведомости почти 20 человек, но при этом почти две трети "мёртвые души". В отдел были зачислены и получали зарплату бывшие руководители, заместители, начальники отделов СУ области, ушедшие на пенсию, и даже бывшие начальники районных следственных отделов г. Саратова. Пенсионеры-начальники только числились в штате отдела, но их в РУБОПе никто и никогда не видел, да и зарплату они, или кто-то другой получал в СУ области. Чиновник был прав, у нас в отделе начальник и его заместитель уголовные дела фактически не расследовали, а только руководили. Получалось, что следователей-"конкретников" 5 человек, а дармоедов 15 человек. При таком раскладе на одну штатную единицу действительно трудно было набрать и 0,5% одного уголовного дела.

Теперь представьте, что творится "на земле" после переаттестации и сокращении непосредственно "рабочего" персонала ОВД: оперов, участковых и следователей. Большую зарплату им обещают только с будущего 2012 г., но в неё никто не верит, чувствуя на своём кармане поборы начальников. В районах области служба ППС вообще в нокауте: рядовые менты работают по 12 часов, без выходных – за ту же самую зарплату. На этом фоне охранники в ЧОПах выглядят белыми людьми, за такую же зарплату работают как минимум вдвое меньше.

Реорганизация милиции приводит к тому, что из неё уходят сами или их "уходят" начальники, последние профессионалы дела. Всё больше на службе подхалимов, родственников начальства, т.е. тех, кто никогда работать не будет, а просто пришёл в МВД получать даром зарплату и использовать в личных целях служебное положение. Всё это в ближайшее время население области ощутит на собственной шкуре. Из-за недостатка кадров "на земле", начнётся массовое укрытие преступлений. Преступники, оставшись безнаказанными, обнаглеют, начнут совершать более тяжкие преступления.

Общество может докатиться до ситуации 80-90-х годов, когда под флагом демократии затравили милицию, КГБ, представив их сотрудников преступниками в форме. Работа милиции была парализована, никто на себя не брал ответственность принять какое-либо решение, т.к. любое насилие, даже в отношении вооружённого преступника, рассматривалось как беззаконие со стороны милиции.

Сейчас, на своих местах остаются чиновники, а "работяг" в милиции сокращают, а оставшиеся под прессом нагрузки сломаются: или "забьют" на работу и впадут в пьянство, или просто покинут МВД, уйдя в ЧОПы, службы безопасности, а то просто вахтёрами, и при этом будут получать такую же зарплату, как в МВД.