Главное меню:
Станислав Орленко
Пастухи и овцы
// Саратовский Арбат. 2003, 11 июня. № 24.
Рубрика: Криминал
* Подготовлено к печати: 31 октября 2014 г. Вячеслав Борисов.
За перестрелку с подполковником милиции гособвинитель попросил назначить подсудимому двенадцать лет лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. У областного суда оказалось другое мнение. Срок был снижен в четыре раза – до трех лет, вместо строгого режима назначен общий.
Возможно, этот приговор будут оспаривать обе стороны. Потерпевший – тот самый подполковник – потому, что считает наказание чересчур мягким. Подсудимый – поскольку категорически не признает себя виновным.
Бой на Тепличной улице
- Не было бы волков, не нужны были бы пастухи, - вспомнил народную поговорку прокурор-гособвинитель Николай Абрамов, говоря в обвинительной речи о роли правоохранительных органов. Еще он сказал о том, что за последние два года на территории Саратовской области при исполнении служебных обязанностей погибли уже десять сотрудников милиции, а число преступлений против них за год возросло почти в полтора раза – в 2002 году таких случаев было 142.
8 сентября 2001 года у Михаила Нестеренко, старшего оперуполномоченного Приволжского РУБОП (тогда эта структура еще не была упразднена), был реальный шанс дополнить собственной фамилией скорбный список погибших.
Около четырех часов дня в субботу тихая улица Тепличная, где окраина Заводского района переходит в пригородный поселок, в считанные секунды превратилась в поле "разборки", напоминавшей кадры бандитского кинобоевика. За летевшим на большой скорости черным "Мерседесом" гналась красная "девятка". Навстречу вынырнули еще три автомобиля – "десятка", "Нива" и другая "девятка" без номеров. Молниеносно они блокировали "мерс": "десятка" с разворота перегородила дорогу, безномерная "девятка" встала сбоку. Оглушительный визг тормозов сменился криками, руганью и звуком ударов: двух кавказцев, ехавших в "Мерседесе", стали избивать металлическими прутками и бейсбольными битами парни, выскочившие из остальных машин.
Потом раздались выстрелы. Возглас "Прекратите, милиция!" – и снова пальба. Опытный человек различил бы на слух голос охотничьего карабина "Сайга", который перебивали отрывистые хлопки милицейского "Макарова".
Раненых было трое. Один – легко, двое – тяжело. У одного из кавказцев ссадина на голове от удара, у другого навылет прострелена нога из "Сайги". Третий пострадал больше всех: пистолетная пуля прошла в живот сзади через ягодицу. В больнице он назвался Татаринцевым. Но оперативники, которые пришли в палату задержать подозреваемого, называли его другим именем – Владимир Гончарук.
Дуэль с Гончим
Журналисты, которые не обошли вниманием этот нашумевший процесс, больше всего интересовались: из-за чего разборка? Но суд это волновало в меньшей степени. Уголовное дело по этому поводу прекращено. Обвиняемые прежде в нападении на "Мерседес" теперь выступали в суде как свидетели. А потерпевшие и вовсе предпочли остаться в стороне – может быть, помирились с обидчиками.
О причинах потасовки известно следующее. Якобы в апреле 2001 года во время драки в клубе "Строитель" брата одного из нападавших порезали какие-то незнакомые кавказцы. А 7 сентября, накануне рассматриваемых в суде событий, его снова беспричинно избили, опять кавказцы на темном "мерсе", один из которых показался знакомым по дискотечной поножовщине. На другой день мстители на четырех автомобилях выследили предполагаемых обидчиков на Тепличной.
По словам Михаила Нестеренко, в тот субботний день в сентябре он был на службе, приехал домой пообедать. Сосед во дворе чинил свою ГАЗель, Михаил стал ему помогать.
Острым чутьем оперативника с 20-летним стажем он сразу уловил, что в пяти-семи метрах от дома начинается серьезная заваруха. Побежал в дом, услышал выстрелы – намерения у нападавших действительно были нешуточные. Выскочил на улицу с милицейским удостоверением в левой руке и табельным пистолетом в правой. Крикнул: "Прекратите, милиция!"
Тот парень с охотничьим карабином в руках – по виду "Сайга" не отличается от автомата Калашникова – повернулся к нему лицом, и Нестеренко сразу узнал своего знакомого Гончарука. Теперь обратился непосредственно к нему и два раза выстрелил в воздух.
Последовал ответный выстрел – не в воздух, а в него. Гончарук стрелял, укрывшись за "девяткой", в нее, как позже выяснилось, и угодила пуля. Оперативник ушел с линии огня, припав к земле.
- Гончий, что ты делаешь, прекрати! – крикнул милиционер, называя знакомого по прозвищу, и выпустил поверх машины еще четыре пули.
Гончий стал уходить, пятясь спиной. Потом прицелился в преследовавшего его Нестеренко с колена. Снова выстрел, от которого опер опять уклонился. Теперь он выстрелил "на поражение", увидев, как дернулся Гончарук, понял, что попал. Но тут закончилась обойма. Раненый с карабином скрылся. Найти его не составило труда.
Это версия Михаила Нестеренко; его действия были признаны правомерными, соответствующими Закону "О милиции". Он просто выполнял свой служебный долг.
Кто стрелял, того уж нет?
Владимиру Гончаруку сейчас тридцать четыре. У него трое детей, двое из которых совсем маленькие. Кстати, потерпевший Нестеренко тоже отец троих детей. Ранение в сентябрьский день 2001 года обошлось Гончему дорого – он стал инвалидом второй группы. Все это суд учел как смягчающие вину обстоятельства.
Гончарук не отрицал, что был в тот день на Тепличной. И его охотничий карабин, зарегистрированный по всем правилам, тоже там был. Только стрелял из него вовсе не он.
Владимир отказался от показаний во время предварительного следствия – сослался на 51-ю статью Конституции. Однако во время суда разговорился. Оказывается, 8 сентября он доверил свою машину брату. Сам ждал его в кафе в Комсомольском поселке. Потом за ним заехал один из тех, кто позже стал свидетелем, - брат обиженного кавказцами парня. Они вместе поехали на кладбище.
- Карабин "Сайга" лежал в чехле на заднем сиденье машины. Я всегда возил его с собой, так было нужно по моей работе, - говорил подсудимый.
О том, что это за работа, он умалчивал. Упомянул лишь, что она была связана с "сопровождением".
На Тепличной они случайно оказались в центре начавшейся драки. Один из кавказцев в упор выстрелил ему в лицо из газового пистолета, он присел, закрывшись руками. Потом, по словам Гончарука, начался "шквальный пистолетный огонь", он был ранен, очнулся только в больнице – уже в наручниках.
Следов от "выстрела в упор в лицо" экспертиза не обнаружила.
Из "Сайги" же палил, как выяснили участники происшествия, некий Дмитрий, житель Комсомольского. Его родная сестра это подтвердила. Но… все это стало известно лишь тогда, когда Дмитрий погиб: 11 февраля 2002 года его насмерть забили железными прутками на улице Пензенской. Эту версию суд не принял.
Кто был охотник, кто добыча…
Судья Александр Глухов переквалифицировал обвинение с 317-й статьи Уголовного кодекса на 318-ю часть 1. Вместо "посягательства на жизнь" появилось другое обвинение – "угроза применения насилия в отношении представителя власти". Мотивация такова: никто не подтверждает, что Гончарук стрелял в оперуполномоченного прицельно, с целью убийства. Возможно, просто пулял в белый свет как в копеечку. Никто, кроме самого Нестеренко, который находился "в состоянии повышенного эмоционального возбуждения". За угрозу – три года лишения свободы.
Михаил Нестеренко прокомментировал ситуацию так. Привожу его высказывания дословно:
- Этот приговор развязывает руки бандитам и напоминает сотрудникам милиции, что их жизнь не защищена законом.
Я пришел в органы по признанию и 8 сентября 2001 года не мог вести себя иначе. Считаю, что остался жив только благодаря хорошей боевой подготовке, которую получил за двадцать лет службы.
Гончарука знаю более десяти лет. Считаю, что он причастен к деятельности одной из организованной преступных группировок Заводского района, лидер которой также живет в поселке Тепличный. Его действия в тот день были осознанными и обдуманными, он знал, что стреляет в оперативника РУБОП.
Для меня это событие оказалось поворотным в судьбе. После расформирования РУБОП зимой 2002 года я вынужден был уйти на пенсию, хотя раньше меня сокращать не планировали. Началось давление, в том числе и со стороны моих коллег по службе в милиции. Меня останавливали, когда я шел по тротуару, и требовали предъявить водительские права. Вдруг появилось множество вопросов о моей возможной связи с криминальным миром.
По иронии судьбы адвокатами подсудимого были также мои бывшие коллеги – Владимир Кочетков и Юрий Попов, с которыми мы вместе раньше боролись с организованной преступностью.
Я участвовал во многих известных делах РУБОП – в освобождении Аллы Гейфман из чеченского плена, в операции "Циклон" по очистке тольяттинского "АвтоВАЗа" от бандитов. Верю в свою правоту и буду ее отстаивать дальше.
Что ж, у Михаила Петровича есть право высказать собственное мнение.
Прокурор Николай Абрамов сказал, что сейчас решается вопрос о принесении протеста по приговору. Время покажет, кто прав.
***