Поиск по сайту
Перейти к контенту

Главное меню:

Кобзон Иосиф: певец и оргпреступность. Часть 2. Светлова Е. Иосиф Кобзон: Моё убийство заказано. 1994 г.

Авторы - статьи > Борисов Вячеслав

Автор: Вячеслав Борисов
Написано: 18.02.2022

Опубликовано: 18.02.2022



Елена Светлова.
Иосиф Кобзон: Моё убийство заказано.
// "Совершенно секретно", ежемесячник (г. Москва). 1994, август. № 8 (63), с. 1, 8-9. Подписано к печати 12.08.1994 г. Общий тираж 2 млн. 300 тыс. экз.
Рубрика: Эксклюзив.
* Подг. к печати: 18 февраля 2022 г. http://www.криминальныйсаратов.рф/ Вяч. Борисов.
Стр. 1. Фотоколлаж, текст:
Кобзон: "Я знаю имя своего убийцы".
*
С президентом А/О "Московит", народным артистом СССР, профессором Иосифом Кобзоном беседует наш обозреватель Елена Светлова.
Под внимательными взглядами крепких парней и в сопровождении немногословной секретарши, у которой я безуспешно пыталась узнать марку автомобиля ее шефа, мы поднялись на второй этаж гостиничного номера, в котором располагается офис акционерного общества "Московит". Меня приветствовала блестящим глазом дивная собака, похожая на живую. В смежной комнате, служащей для отдыха и доверительных бесед, висели картины авангардного направления словно в противовес явной приверженности хозяина кабинета к реализму. С двадцатого этажа гостиницы "Интурист" открывался роскошный вид на Красную площадь и золотой Кремль. С увеличенного портрета улыбался Отари Квантришвили. А на другой стене, сплошь увешанной рамками, всем известные лица таких разных людей: Мстислав Ростропович, Андрей Миронов, Юрий Гагарин, Папа Римский, Джуна, Илья Глазунов, Лайза Минелли, мэр Лужков, генерал Громов…
Их объединяло одно – все они сфотографировались на память с Иосифом Кобзоном.
*
- Какая самая любимая? – Взгляд моего собеседника скользит по портретам. – Не могу сказать. Самая дорогая фотография, где мама с сестрой. Когда сегодня кому-нибудь говоришь, что был не только знаком, но и дружил с Юрой Гагариным, это воспринимается как далекая история. И этим можно гордиться. Люди неординарные вызывают у меня глубочайшее уважение и преклонение.
- А самая печальная?
- Отари Витальевич… Нас познакомил Анзор Кикалишвили, который организовал ассоциацию "ХХI век". Это была, по сути, первая предпринимательская структура, в которой мы приобретали опыт бизнеса. У нас почему-то в это вкладывается превратный смысл. Бабка на базаре – бизнесмен, женщина древнейшей профессии – бизнесмен. Мой имидж артиста многих смущал: "Ну чего он лезет в торговлю?" А я, сколько себя помню, с детства любил быть лидером, был председателем совета пионерского отряда, членом совета дружины, членом комитета комсомола. Конечно, бизнес – это конкуренция, причем нездоровая, потому что идут на все, вплоть до распространения в печати слухов о связях Кобзона с мафией.
- Вероятно, здесь сыграло роль то обстоятельство, что имя Кобзона часто стояло с именем Квантришвили…
- Сын мне как-то сказал: "Папа, ты странный человек. Как такое  может быть? У нас в доме бывают то министры, то премьер-министры, то президенты, то генералы и какие-то непонятные, стремные люди". В данном случае он имел в виду Отари Витальевича с окружением. Я ответил сыну: "Андрюша, я никогда не выбирал друзей по должностям. Дружил с тем, с кем хотел. Они сидят за одним столом, общаются и не стесняются этого. Потому что их объединяет уважение ко мне". Все почему-то думают, что если Кобзон общается с Квантришвили, значит, у них масса общих дел. Как пыталась схарчить наша пресса, это, мол, мафиозные связи, разборки. У меня не единого бизнеса с Квантришвили, царство ему небесное, не было.
- Вас связывала тесная дружба?
- В нем было столько силы… Я так любил смотреть на него. Мы уезжали отдыхать, ей-богу, если бы не женщины, которых мы очень любили, можно было подумать, что мы гомосексуалисты. Настолько нежно мы относились друг к другу. Я немножечко верховодил в наших взаимоотношениях, потому что старше. Мне он прощал все фамильярности в свой адрес, их было достаточно. Прощал все, как старшему брату. Но мы никогда не лезли друг другу в душу. Перед моим отъездом в Америку, когда он провожал меня, я думал спросить, где у него деньги лежат. Мы все под Богом ходим. Я сказал своим близким, если со мной что произойдет… А у Отари четверо детей, чудная жена. Случится несчастье – как им жить?
- Спросили?
- Не спросил… 23 февраля, в бывший День Советской Армии, а ныне День защитника Отечества, Отари Витальевич хотел провести концерт во Дворце Съездов. Но на этот вечер зал был занят аналогичным мероприятием, которое проводил мэр Москвы. Решили устроить концерт для ветеранов 8 мая. "Отари, - спросил я, - для чего тебе это нужно?" "У меня, - ответил он, - папа был фронтовик…"
Когда Отари не стало, возник вопрос, проводить концерт или нет. "Конечно, - сказал я, - проводить, обязательно". Я ему посвятил песню на гениальные стихи Юрия Левитанского: "Год прошел, как не было… жизнь прошла, как не было… не поговорили…"
- У вас были тяжелые предчувствия перед отъездом?
- Были… В тот день я находился в Лос-Анджелесе и должен был лететь в Денвер. В 9 утра надо было покинуть гостиницу, пришли друзья, стали торопить: "Ты опоздаешь на самолет". Но словно какая-то сила не давала мне уйти. Ровно в полдесятого зазвонил телефон, и моя жена, рыдая, сообщила о гибели Отари. Они очень дружили. Я тут же прервал гастроли, вылетел в Нью-Йорк, а оттуда в Москву.
- Между тем курсировали слухи, будто вы спешно покинули Москву в день убийства Отари Квантришвили…
- Это "Известия" напечатали, будто бы я появился на месте убийства, вышел из машины, осмотрелся и уехал. Потом они написали, что Кобзона не было в Москве. Это все заказные вещи.
- А кто заказывал музыку?
- Я знаю, кто убил Отари. И поэтому, когда мне позвонила Ольга Леонтьева из прокуратуры и пригласила на беседу, я сказал: "Мне не о чем с вами разговаривать, потому что вы занимаетесь пустым делом. Вас заставляют создавать видимость расследования, но я знаю, что это был приговор". Я написал отказ от дачи каких-либо показаний. Приходили из МУРа. Я тоже отказался беседовать. "Почему?" – спросил меня сотрудник МУРа. "Потому что это ваших рук дело, - ответил я. – Не ваших лично, но правоохранительных органов". Ни одна мафия никогда бы не устранила Отари Витальевича. Не понравилось очень его последнее  выступление по телевидению, которое действительно было агрессивным. Он сделал большую глупость, я его ругал. Он сказал, что у Рушайло (Владимир Рушайло – начальник Регионального управления по борьбе с организованной преступностью. – Е.С.) есть дети, пусть он о них подумает. Это был его приговор… Мне Отари Витальевич говорил, что имел в виду другое: нам всем надо думать о детях. "Но твои слова прозвучали как угроза", - сказал я. Те же "Известия" напечатали, что, по сообщению из милицейских источников, следующей жертвой буду я.
- Вам угрожали?
- Да, когда я вернулся в Москву, были звонки, анонимные угрозы физической расправы. Я даже знаю фамилию киллера, которому было заказано мое убийство.
- Можете назвать?
- Его фамилия – Беляев. Это офицер. Не знаю точно, где он служит.
- Заказ еще в силе?
- Как мне сообщили из официальных источников, я веду себя правильно и посему могу успокоиться: напряженность снята.
- Вам дали эту информацию доброжелатели?
- Сообщили структуры, которые охраняют одного моего друга, очень высокого по должности. Предлагали помощь. Я очень благодарен Борису Всеволодовичу Громову, который написал письма Ерину, Степашину и Барсукову и, не дожидаясь их решения, обратился к афганцам, и они выставили свою охрану. После этого мы перешли на профессиональную охрану, которая готова дать отпор любому. Но мне все это крайне неприятно. Я всегда любил ходить по улицам в любое время суток и знал, что, кроме улыбок и добрых глаз, ничего не встречу. Теперь я круглые сутки нахожусь под охраной незнакомых мне людей.
- Вам было страшно узнать, что вы следующий на очереди?
- На поминках Отари Витальевича я сказал, что счастлив находиться в ряду людей, неугодных сегодня режиму, и не огорчусь, если продолжу этот список. Мне предлагали немедленно уехать, скрыться на полгода-год, как это сделали некоторые наши друзья. Я никогда не позволю себе такой роскоши – испугаться кого-то. Не потому, что я храбрый очень, но моя биография уже создана…
- Кому мешал Отари Квантришвили?
- Он не мешал, а раздражал. Организовал политическую партию "Спортивная Россия". Понимали, что туда придут здоровые ребята, которые, возможно, не будут выяснять отношения все время на трибуне, а психанут и скажут: "Эй, не надо…" Они были в Белом доме, когда там назревали события.
- Но вам известно, что ему приписывали роль крестного отца?
- Я абсолютно отвергаю такой титул. Потому, что он не соответствовал этому. Когда его парни выходили вразвалочку, можно было подумать, что лучше не иметь с ними дела. Почему-то физическое здоровье ассоциируется у нас с рэкетом. Если "качок" – значит, из группировки. Говорят, что спортивные залы окружены мафиозными структурами. Ерунда. Но даже если это так, то соизмерим ли тот ущерб, который наносят они частным людям, с ущербом, который наносят чиновники, продавая Россию по частям? Так где же мафия? Кого мог грабить крестный отец? Он мог не грабить, а прийти и сказать: "Дай деньги на ассоциацию!" Сказать банкиру, президенту акционерного общества, коммерсанту, но не останавливал же он на улице рабочих и крестьян, никого не избивал, никого не насиловал, не подсаживался в лифте.
Мы уже забыли, что такое песня на ночном бульваре, что такое пройти с любимой по летней ночной Москве. А милиция спасает от этого? Я с большим уважением отношусь к этой профессии, более 10 лет являюсь председателем общественного совета ГУВД. И я ратовал за то, чтобы найти какой-то компромисс с авторитетами преступного мира, дабы избавить улицу от этой дурноты, наркоты, хулиганов, которые терроризируют население. Но мне сказали: "Не надо". Вся цивилизация прошла через это, что отнюдь не означает заключения пакта о ненападении. Просто компромисс устраивает прежде всего общество. А так… Вор ворует, мент ловит. И если это профессионалы, Бог с ними, пусть разбираются.
- Приходилось читать о вашей дружбе с авторитетами, в частности с Япончиком…
- Кислинская мне приписывает дружбу не только с Япончиком. Я подал в суд на нее за то, что она приписывает мне и участие в его освобождении, походы на Петровку с этой же целью. Это просто больная фантазия, но заказная. По имеющимся у меня сведениям, эта девица ведет достаточно свободный образ жизни, пьет и курит, у нее хорошо сочетаются две древнейшие профессии. Она пишет обо мне, что я пользуюсь русским матом. Что же делать? Я не скрываю. Считаю, что русский мат бывает необходим, потому что он самый короткий и выразительный. Хотя в обществе это неприменимо.
Я могу сказать, что никогда в жизни не знал о существовании Япончика. Я думал, что тот Мишка Япончик, который жил в Одессе. И только после публикации поинтересовался, кто он. Как бы в доказательство была напечатана фотография – Кобзон с Тайваньчиком и Калиной. Она была сделана в Сочи, в 80-м году. Я там очень молодой. Если бы Кислинская обратилась ко мне, я дал бы ей более поздние фотографии. У меня профессия такая. Со мной сегодня могут сфотографироваться министры, ветераны, герои, космонавты, завтра может подойти вор в законе. Я никогда не отказываю. Другой вопрос: участвую ли я в каких-то делах с сомнительными личностями? Я спрашиваю и в ФСК, и в МВД, если есть основания, я готов ответить перед судом.
Сегодня я виделся с Коротичем. Он сказал мне: "Это журналистская грязь, не реагируй, не делай карьеру Кислинской". Да, я не получил ни одного оскорбительного письма, не было неприятных звонков или записок от зрителей. Я не пострадал. Не буду скрывать, у меня появились возможности в моей стране, которые позволяют отстоять честь. Но иной раз эта грязь выливается на людей, которые не в состоянии бороться. Моего сына останавливает инспектор ГАИ, смотрит права и говорит: "А, сын мафиози…"
Кислинская в суд не явилась, но опять написала статью в "Российской газете" об Отари Витальевиче, где в конце есть абзац, который я выучил наизусть. "Существует мнение о том, что Отари Квантришвили был убит в назидание Иосифу Кобзону, которого часто сравнивают с Фрэнком Синатрой, известным своими связями с мафией". Как накручено… Не заниматься этим? Президент прощает, мэр прощает, правда, он в прошлом году 20 процессов выиграл, получил хорошие деньги и передал их церкви…
- Вы дружны с мэром Лужковым?
- Я этого не скрываю. Во-первых, я являюсь его советником по гуманитарным вопросам и вопросам культуры, а во-вторых, я ему очень симпатизирую, считаю его настоящим хозяином. Сейчас много говорят о политической стороне личности нашего мэра, мне будет искренне жаль, если эти разговоры найдут свое продолжение. Не думаю, что Юрий Михайлович будет заниматься политической борьбой. Он очень лояльный человек в режиме государства, я никогда не слышал от него критики в адрес режима, нас это различает, но не разъединяет. Никогда, как гражданин России, не буду участвовать в политических акциях, направленных против президента. И ни в какие партии входить не буду. Я считаю, что несправедливо была разогнана компартия – мы должны были сами себя разогнать, несправедливо был разогнан Съезд народных депутатов – мы должны были самораспуститься, и, когда меня обвиняет руководство, что я занимаюсь чуть ли не подрывной деятельностью, чуть ли не финансирую политическое движение оппозиции, я хочу высказать свое мнение. Не стремлюсь к тому, чтобы президент или его окружение полюбили Кобзона. У них есть свои любимцы – Задорнов, Хазанов. На здоровье. Но я хочу, чтобы эти круги знали правду, а не то, что им шепчут на ухо или печатают в прессе. Поэтому я был благодарен Сергею Вадимовичу Степашину, который выслушал меня, и я надеюсь, что этот разговор станет известен нашему руководству.
- Есть ли на вас досье?
- Я читал досье на себя, по каждому пункту которого я должен был бы как минимум 15 лет отсидеть в тюрьме. Не буду говорить, где я его читал. "Мы не будем комментировать это досье, - сказали мне в ФСК, - потому что, если бы мы придали ему значение, мы бы здесь не разговаривали…" Тогда зачем оно существует? Для дискредитации личности. И теперь я понимаю, что, если бы расправа состоялась, потом можно было бы опубликовать это досье и сказать: "Вот видите, кто он был на самом деле…"
- В досье есть какие-то фамилии?
- Нет. Там написано следующее. Кобзон является вице-президентом ассоциации "ХХI век", хотя я президент АО "Московит" и уже 6 лет не имею отношения к "ХХI веку". Далее идет перечень таких авантюрных мероприятий по бизнесу, как нефть, торговля алкоголем. "Кобзон занимается контрабандой драгоценных металлов, ювелирных изделий, антиквариата и, вероятнее всего, наркотиков. Открывает акционерное фармацевтическое общество "Лиат-Натали" и проводит благотворительные акции, связанные с предоставлением бесплатных лекарств, для того чтобы распространять наркотики через сеть аптек". Далее: "По всей вероятности, Кобзон принимает активное участие в контрабандном вывозе и продаже оружия. Кобзон содержит шесть казино в Москве" – три из них я знаю, а про остальные впервые прочитал. И наконец, "Кобзон под видом бизнеса общается с сомнительными личностями, представляющими разведки ЦРУ и МОССАД…" Как жить после этого?" "Как и жили", - говорят мне. "И в скольких же домах это досье?" – спрашиваю. "Во всяком случае в четырёх…" Вот почему я и хочу, чтобы меня принял президент. Коллегия Министерства обороны представляет меня к званию Героя России за мои поездки в Афганистан, в Таджикистан и так далее. А я прихожу и подаю в отставку с поста председателя общественного совета ГУВД, весь совет поднимается и говорит: "Мы пришли по твоему приглашению, и если ты уходишь, мы уйдём тоже".
- Иосиф Давыдович, давайте поговорим о приятном и загадочном – например, о влиянии звезд. Вы не делаете тайны из своего возраста?
- Ни в коем случае. Мне исполняется 57 лет. Я в тот тридцать седьмой год рожден.
- Вы родились 11 сентября, по гороскопу это знак Девы. Итак, "мужчина-Дева существует целиком и полностью на практичном, материалистическом уровне; у него нет просто времени на всякие неземные страсти. Он, несомненно, не тот тип, что будет распевать под вашим окном серенады, и даже если вы спустите из окна веревочную лестницу, чтобы он мог по ней взобраться, он вряд ли ею воспользуется, предпочтя войти через обычную дверь… Мужчина-Дева – собственник, как никто другой…" Это про вас?
- Я не верю ни экстрасенсам, ни предсказателям, ни астрологам. Не верю в Бога, но хожу в церковь, чтобы проникнуться одухотворенной атмосферой, настроиться на торжественный лад. А синагогу я уважаю как церковь, но почему-то не чувствую себя там так, как положено еврею. Что же касается астрологической характеристики, то с ней я не могу согласиться. Я безумно влюблялся еще в школе, писал стихи и до сих пор помню всех, кого любил. Единственное, с чем я согласен, так это с последним утверждением. Я собственник в своей любви. Ревнивый жутко.
- Вы богатый человек, но приходится ли в чем-то себя ограничивать?
- Что значит богатый? А если я вам задам этот вопрос? В каких пределах вы предполагаете богатство? Для ментальности советского человека это отдельная квартира, машина, дача, техника, деньги на расходы, поездка на курорт и немножко в запасе. Все это у меня есть.
- У вас очень красивые часы. Это "Брегет"?
- Нет, это "Картье". Картье-Паша. И они у меня не единственные. Есть все-таки понятия относительные в нашей жизни, не только у Эйнштейна. Если бы я себя сравнивал с коллегой моего положения в том мире, это были бы нищий и принц. Хотя, конечно, здесь я принц.
У меня есть все. Я не стесняюсь. Зачем врать, будто я делаю зарядку в своей коммунальной квартире? У меня есть возможность курить дорогие сигареты, покупать жене иногда подарки. Очень радуюсь, когда узнаю, что кто-то богаче меня. Потому что стало на одного врага меньше. Должно быть много богатых людей, которые проникнутся уважением к обществу и будут заботиться о людях.
- Вы что-нибудь коллекционируете?
- Я лично ничего не коллекционирую. В своё время собирал зажигалки, сын увлекался старинными монетами разных стран, марками. А супруга любит старый фарфор. Мы с ней поклонники реалистической живописи, дружим с художниками-реалистами – Ильей Глазуновым, Александром Шиловым, Зурабом Церетели. Когда мне говорят: "Ну посмотри, какой очаровательный Шагал, Пикассо…", - я говорю, что готов уважать чужое мнение, но сам не люблю. Когда попадается работа, которая мне нравится, могу ее приобрести, но я не собираю имена. Друзей мы тоже перестали собирать, потому что они у нас состоялись.
- Иосиф Давыдович, позвольте задать интимный вопрос. Один мой знакомый давным-давно отдыхал на курорте и видел вас на пляже. Он рассказывал, что у вас много татуировок. Это правда?
- Сейчас покажу. Здесь на пальце было колечко, здесь – инициалы моих двух самых близких друзей, здесь – мои инициалы были. Вот эта татуировка на левом плече осталась, а на правом была оригинальная надпись. "Не забуду мать родную".
- Мне казалось, что у Иосифа Кобзона более экзотические татуировки…
- Но почему? Мне было 13 лет, я был в селе у дяди. Меня завели ребята, что я городской, трус. И тогда, чтобы доказать им и себе, что это не так, я в течение дня произвел себе татуировки. Это довольно сложно: три иголки обжигаются, макаются в тушь, и колется рисунок. Потом три дня пролежал с температурой сорок. Приехал домой и получил по башке от мамы. В начале своей карьеры, в 60-е годы я их свел – нельзя было так выходить на сцену. А мама мне сказала: "Ты, конечно мог сводить все татуировки, я тебя не просила их делать, но эту ты не имел права убирать".
- Какой тип женщин вас привлекает?
- Ответ станет известным моей супруге. Я люблю очень красивых женщин, восхищаюсь ими и провожу параллель между женской и мужской красотой. Ну как можно было создать такое красивое чудовище? Очень люблю в женщинах формы, а из деталей, если на то пошло, люблю глаза и губы.
- Какую кухню вы предпочитаете?
- Украинскую, мамину.
- А из напитков?
- Я люблю воду из-под крана. А из алкогольных раньше любил водку, настоянную на ягодах, на травах, именно водку, а не коньяк или вино. Но с тех пор, как у меня появилась алкогольная аллергия, я отдаю предпочтение пиву и не осуждаю тех, кто пьет водку.
- У кого вы одеваетесь? Нынче модно иметь своего кутюрье.
- Я к кутюрье имею отношение через жену и дочь. Дружу с Зайцевым, Юдашкиным, но ни у того, ни у другого никогда не одевался. Выбираю в магазине не то что модно, а то, что нравится.
- Вы консервативны?
- Абсолютно. Мне нравится пёстрое, яркое, и вдруг оно совпадает с модой. Мне говорят: "Надо же, как современно!" А я совсем не стремлюсь к современности.
- Вам нравится, когда вас называют "звездой"?
- Я против этого определения. Супер-стар, поп-звезда – как Глеба Якунина называют. Я думаю, у нас одно название певец, актер. Если необходимо для прессы употреблять понятие "звезда", то право на него имеют немногие.
- Вы ведете светскую жизнь?
- Я не называю ее светской. У нас считается пошлым, когда говорят: "Он ведет богемный образ жизни". Но богема – это сотоварищество, общество единомышленников. По роду деятельности мне приходится вести жизнь в обществе. Это и круг бизнесменов, и круг артистов. Меня не тянет на тусовки. К этому больше приобщаются мои дети и жена. А я хожу лишь тогда, когда есть необходимость, - не обидеть коллегу, поздравить, поинтересоваться премьерой. А рестораны не люблю, предпочитаю интимное общение.
- Вы поете дома, под душем?
- Ни под душем, ни дома не пою. В компании друзей, на свадьбе, на дне рождения – другое дело.
- Вы иногда вспоминаете вашу первую жену, Людмилу Гурченко?
- Всегда ее вспоминаю с большой благодарностью, потому что считаю, что за короткий период нашей совместной жизни – три года (я через два года отмечаю серебряную свадьбу, это уже после Гурченко, надеюсь до нее дожить) – я получил много хорошего. Она человек очень талантливый и, как женщина, извините за подробности, далеко не похожа ни на кого. Она индивидуальна во всем. Мы с ней, к сожалению, до сих пор не общаемся. Не по моей вине. Я готов был поддерживать интеллигентные отношения, но нашел понимания. Я продолжаю тупо кланяться при встречах, мне не отвечают. Однажды это вызвало бурную реакцию "Ненавижу!" "Значит, любишь…" – повернулся и пошел.
Невозможно было нам вместе находиться, потому что, кроме влечения, кроме любви, существует жизнь. Она уезжала на съемки, я – на гастроли. Добрые люди доносили о каких-то дорожных приключениях, увлечениях, романах. Это вызывало раздражение с обеих сторон. Но если абстрагироваться от каких-то жизненных мелочей, то по большому счету я очень благодарен судьбе за то, что по ней так широко прошла личность Людмилы Марковны.
Фото Дмитрия Азарова, текст:
Этому браку скоро 25 лет.
Фото, текст:
Иосиф Кобзон у портрета Отари Квантришвили.
Елена Светлова.
(Светлова Е. Иосиф Кобзон: Моё убийство заказано.
// "Совершенно секретно", ежемесячник (г. Москва). 1994, август. № 8 (63), с. 1, 8-9).
*
18 февраля 2022 г., г. Саратов.
***



Комментариев нет
 
Copyright 2016. All rights reserved.
Назад к содержимому | Назад к главному меню