2. Как следователь Сиротовская В.С.
"подавилась" Сметаной В.Г.
В
2003 г. мне на руки свалилось, в прямом
смысле пустяковое уголовное дело, где следователь имел на руках все козырные карты из карточной колоды уголовного дела,
а адвокат-защитник мог только нижайше испрашивать у следователя снисхождения
для дурака-подзащитного. Однако, величие следователя и самомнение о своей
любимой персоне, не только угробили простейшее уголовное дело, но и поставили
следователя перед перспективой возбуждения уголовного дела в отношении себя любимой
и уголовной ответственности по фактам неоднократной фальсификации материалов
предварительного следствия.
Фабула дела такова.
Мой подзащитный Сметана В.Г., 1978 г.р., проживал в г. Саратове с сожительницей, которая
работала на Кумысной поляне в детском оздоровительном лагере
"Березка". На пустом месте молодые сожители полаялись, и Сметана
решил сделать подруге "подлянку" – украсть из помещения лагеря
какое-либо имущество, за сохранность которого отвечала сожительница. Чужая душа
– потемки, и что там собирался делать далее с похищенным имуществом г-н
Сметана, мне неизвестно. Раз задумано – надо делать.
В
ночь с 07 на 08 июня 2003 г. Сметана
прибыл на территорию лагеря "Березка", где через окно проник в
спальный корпус "Малыш", откуда стал вытаскивать телевизор
"Фунай", но тут при совершении тайной кражи Сметану застукала
сотрудница лагеря и попыталась задержать ворюгу и отобрать телевизор. Сметана
от нее отбился, и телевизор все-таки утащил. Таким образом, кража имущества
переросла в грабеж, чего следователь милиции так и не увидела.
08.06.2003
г. следователь Следственного отдела при Октябрьском РОВД г. Саратова
Сиротовская В.С. возбудила уголовное дело № 43842 по ст. 158 ч. 3 УК РФ в отношении гражданина Сметана В.Г. по факту кражи –
тайного похищения телевизора "Фунай".
Незадачливого похитителя Сметану В.Г. ненадолго задержали,
телевизор нашли рядом с территорией лагеря "Березка".
Часто
говорится, что профессиональный опыт не пропьешь. Выйдя на пенсию и начав
работать адвокатом, я считал, что работать по уголовному делу можно только
тогда, когда у тебя на руках есть полная копия уголовного дела. По такому
принципу не работают даже 10% адвокатов, для большинства хватает копии
обвинительного заключения составленного следователем, т.е. противником – "врагом"
адвоката. В нашей жизни постоянно присутствует "дурдом": даже
богатенькие подследственные считают ненужной роскошью копировать материалы
собственного уголовного дела, согласно которому они украли не один и не десяток
миллионов рублей, где общий объем уголовного дела составляет минимум 20 томов и
далее до бесконечности. В один том должно входить не более 250 листов
следственных материалов, а с учетом того, что часто и оборотная сторона листа
несет информацию, при копировки одного тома нужно скопировать самое малое 400
листов. Стоимость копирования одного листа минимум 3-4 рубля – при большой
массе копирования. Итого откопировать один том дела будет стоить не менее 1200
рублей, а 10 томов – 12 тысяч рублей, и это по минимуму. Богатое жульё
почему-то считает, что если адвокату-защитнику нужна копия уголовного дела, то
он для такого копирования должен тратить свой адвокатский гонорар. Скажите,
какой же адвокат станет тратить полученный гонорар на копирование дела, когда
он может потратить эти деньги не только на себя любимого, но и на любимых
женщин, на дорогостоящие мужские игрушки: автомашины и прочее. Именно про таких
подследственных-клиентов говорится: "Жадность фраера сгубила".
В ходе предварительного следствия по делу Сметаны В.Г., я
как адвокат, набивал, как только мог, свое адвокатское досье, что мне всегда,
значительно помогало в моей адвокатской практике. На момент окончания
предварительного расследования и ознакомления с делом у меня на руках уже
находились следственные материалы в нескольких вариантах, т.к. следователь
Сиротовская считала себя умнее всех и постоянно фальсифицировала материалы
следствия – незаконно вносила в них добавления и исправления.
Когда дело поступило в суд, то я сличил свою копию
уголовного дела с материалами дела находящимися в суде. Сиротовская вновь не
удержалась и снова подделала материалы уголовного дела, хорошо зная при этом,
что у адвоката-защитника есть своя копия уголовного дела, которая никак не
состыкуется с ее подделками. Здесь горе следователя - не от ума, а от небольшого
умишки, когда она считает себя умнее всех, а адвокатов недалекими идиотами.
Судебный
процесс по уголовному делу № 1-249/03 по обвинению Сметана В.Г. проводил
председатель Октябрьского районного суда г. Саратова В.И. Беличенко, с участием
государственного обвинителя Р.В. Алексеева.
Мой
подзащитный Сметана В.Г. так и не понял, почему дело в суде развалилось, и
почему дело в отношении него суд прекратил – ведь преступление он совершил, а
наказания никакого ему не дали! Следователь Сиротовская должна по гроб жизни
быть благодарна государственному обвинителю Алексееву Р.В. из прокуратуры Октябрьского
района г. Саратова, который сделал всё возможное и невозможное,
чтобы не допустить допроса следователя Сиротовской в судебном процессе по
выявленным фактам фальсификации уголовного дела Сметаны В.Г. При допросе в суде
ей пришлось бы признать неоднократные факты подделки материалов уголовного дела
Сметаны В.Г., что в конечном итоге вылилось бы для нее возбуждением уголовного
дела и как минимум, если не хуже, увольнением из милиции.
По 2010 г. у
меня работал помощником адвоката довольно любопытный паренек, студент-заочник
Саратовской государственной академии права. Он ходил со мной на различные
судебные процессы по уголовным делам, с разрешения следователя присутствовал на
следственных действиях – на стадии предварительного расследования. Как позже
выяснилось, за время работы со мной: при общении со следователями, адвокатами,
прокурорами, судьями, клиентами – он нахлебался таким количеством дерьма, что
ему до конца жизни хватит.
В 2010 г. ему
пришла пора писать дипломную работу. Его однокурсники, с благословления
преподавателей СГАП, скачивали "дипломную" из сети Интернет, и в
конечном итоге все были довольны: преподаватели СГАП якобы выучили студентов,
которые якобы самостоятельно написали дипломную работу и получили диплом о
высшем образовании; а студенты-недоумки воображали себя дипломированными
юристами – ведь они же столько лет "учились" в СГАП!
Сообща с
помощником мы выбрали тему дипломной работы – не по теории государства и права
и прочей лабуде, значительно удаленной от практической стороны жизни, а
непосредственно связанной с практической работой адвоката, на основе УПК РФ,
решений и определений Верховного Суда РФ, Конституционного Суда РФ. Когда в
СГАП мой помощник назвал выбранную тему преподавателю-куратору, то та
воскликнула: "Ты, что красный диплом получить хочешь?". По итогам
обучения он был "троечником" и "красный диплом" ему не
светил, просто он выразил свое желание. В конечном итоге, дипломную работу мы
писали вдвоем: мне стало интересно, что же можно отразить в работе из моей
практической деятельности адвоката и как всё это будет выглядеть в конечном
итоге.
Вариант
дипломной работы, который помощник принес первоначально в СГАП, был уже
сокращен нами, как минимум на треть от первичного. Преподаватель опять начала
вопить, что мой помощник не дуром лезет на "красный диплом", и
потребовала сокращения текста чуть ли не наполовину.
В конце концов,
в дипломную работу 2010 года моего помощника адвоката вошел эпизод по
уголовному делу Сметаны В.Г. за 2003 год – под названием "Недопустимые
доказательства в уголовном деле № 1-249/03 Октябрьского районного суда г.
Саратова по обвинению Сметана В.Г. по ст. 158 ч. 3 УК РФ", который
полностью, именно в таком официозном виде, приводится ниже в настоящем
материале.
*
Выписка из дипломной работы 2010 г.
Недопустимые
доказательства в уголовном деле № 1-249/03 Октябрьского районного суда г.
Саратова по обвинению Сметана В.Г. по ст. 158 ч. 3 УК РФ
Есть все
основания полагать, что появление защитника в деле на раннем этапе производства
не создает для следователя непреодолимых трудностей, но ощутимо
благоприятствует качеству расследования. Проверка положенных в основу обвинения
или подозрения доказательств на прочность, предотвращение поспешных решений,
устранение недостатков, способных привести к возвращению дела для
дополнительного расследования, - такие последствия участия защитника в деле
желательны не только для обвиняемого, подозреваемого, но и для следователя.
Как правило,
основанием для исключения судом доказательств по мотивам их недопустимости
является соответствующее ходатайство защитника. Результаты опросов практических
работников свидетельствуют, что такие ходатайства большей частью защитники
заявляют не на предварительном следствии, не в ходе ознакомления обвиняемого и
его защитника с уголовным делом в порядке ст. 217 УПК и даже не на предварительном
слушании, а в ходе судебного следствия. Такая тактика защиты достаточно
распространена и рекомендуется адвокатам-защитникам для использования.
Ю.В.
Кореневский и Г.П. Падва в своей работе пишут:
"Как
правило, чем раньше будет исключено доказательство, полученное с нарушением
закона, тем лучше, хотя тактические соображения защиты могут побудить
повременить с заявлением ходатайства об этом" [1].
[1]. Кореневский Ю.В., Падва Г.П. Участие
защитника в доказывании по новому уголовно-процессуальному законодательству:
Практ. пособие. М.: Юристъ, 2004. С. 40.
Защитник
должен тактически определить когда, в какое время целесообразней заявить то или
иное ходатайство. Любое заявление или ходатайство защитника должно быть
аргументированным и понятным всем участникам процесса и составу суда.
А. Давлетов,
Л. Юсупова подчеркивают:
"В
предварительном расследовании органы уголовного преследования по-прежнему
концентрируют все полномочия в одних руках и потому "гнут свою линию",
направленную на обвинительный результат. Всякое вмешательство в неё иных
участников расценивается как помеха, от которой следует как можно быстрее и с
наименьшими затратами избавиться. В связи с этим для обеспечения прав
участников процесса нужны императивные предписания, ограничивающие субъективное
усмотрение следователя. Подобных положений, гарантирующих права защитника на
собирание доказательственной информации в стадии предварительного
расследования, УПК РФ не содержит, что фактически лишает защиту возможности
влиять на качество расследования предоставленными ей законом способами.
Налицо
парадокс, в судебном разбирательстве, с судом – арбитром, выступающим гарантом
обеспечения прав сторон, защитник располагает действенным средством получения
показаний свидетеля или специалиста, а в предварительном расследовании, где
"царствует" следователь, такого рычага защитник не имеет". [2].
[2]. Давлетов А., Юсупова Л. Правомочия
защитника по собиранию доказательств в современной модели уголовного процесса
России // Уголовное право. 2009. № 3. С. 77-80.
А.Н. Чашин
в учебном пособии для адвокатов рекомендует:
"Указывать
на допущенные на предварительном следствии нарушения закона необходимо не
следователю, а суду… когда следователь уже не имеет доступа к материалам
уголовного дела" [3].
[3]. Чашин А.Н. Стратегия
и тактика адвокатской деятельности: Учеб. пособие. М.: Дело и Сервис, 2008. С.
188.
Приведенная
рекомендация объясняется опасением того, что если адвокат-защитник сообщит о
нарушении, обнаруженном им в протоколе следственного действия следователю, то
последний может переписать этот протокол. В условиях, когда
уголовно-процессуальный закон предоставляет защитнику право не только
ознакомиться с протоколами следственных действий, но также делать из них
выписки в любом объеме и копировать их с помощью технических средств (ч. 2 ст.
47 УПК), подобную ситуацию сложно представить. Вполне понятно, что если
защитник заявит следователю ходатайство об исключении недопустимого
доказательства в ходе досудебного производства по уголовному делу, то тем самым
предоставит ему значительную временную возможность компенсировать исключенное
из дела доказательство другими, полученными из других источников. Поэтому
рекомендуемое поведение защитника ориентировано на то, чтобы не столько
следователь, сколько государственный обвинитель в ходе судебного следствия
оказался в сложном положении, лишившись важного уличающего подсудимого
доказательства, а то и их совокупности. Тем самым достигается не только
эффективность, но и эффектность действия защитника, умело использующего промахи
предварительного следствия, процессуального контроля и прокурорского надзора в
стадии расследования, а также последствия невнимательности государственного
обвинителя при подготовке к участию в рассмотрении дела судом. В условиях
состязательности уголовного судопроизводства упрекать адвоката в этом не стоит,
поскольку он выполняет свою работу и свободен в выборе тактике защиты.
В.Н. Исаенко,
заместитель директора Института повышения квалификации руководящих кадров
Академии Генеральной прокуратуры РФ пишет:
"Как
поясняют слушатели института, в ходе судебного разбирательства суды
удовлетворяют от 10 до 15% ходатайств защитников об исключении недопустимых
доказательств (в этих пределах рассматриваемый показатель колеблется в
различных субъектах Российской Федерации). Основные исключения судами
доказательств следующие:
а)
производство следственного действия ненадлежащим субъектом;
б) нарушение
следователем прав участников уголовного судопроизводства при производстве
следственных действий по собиранию доказательств (их характер разнообразен);
в)
несоответствие процедуры конкретного следственного действия предписанной
законодателем (гл. 23-27 УПК);
г)
несоответствие протокола следственного действия требованиям ст. 166 УПК" [4].
[4]. Исаенко
В.Н. О проблемах единообразного толкования и применения норм УПК РФ о
производстве отдельных следственных действий // Уголовное право. 2009. № 2. С.
86-93.
С.В.
Познышев ещё в начале ХХ века писал:
"Адвокат,
как на стадии предварительного следствия, так и в судебном заседании, выполняет
свой профессиональный долг, согласно которому осуществление защиты по уголовным
делам есть цель и смысл его участия в состязательном процессе, где обвинению,
вооруженному юридическими знаниями и опытом, должна противостоять такая же
защита" [5].
[5]. Познышев С.В. Элементарный учебник
русского уголовного процесса. М., 1913. С. 77.
Материалы
судебно-следственной практики, к сожалению, довольно часто свидетельствуют о
низком качестве многих расследований, о значительном количестве допускаемых при
этом ошибок и нарушений. Любая погрешность, допущенная при расследовании
уголовного дела, может привести к неблагоприятным, порой необратимым
последствиям. Примеров этому не счесть. Возьмём в качестве примера уголовное
дело № 1-249/03 из судебной практики Октябрьского районного суда г. Саратова.
08 июня 2003
г. следователь СО при Октябрьском РОВД г. Саратова Сиротовская В.С. возбудила уголовное
дело № 43842 по ст. 158 ч. 3 УК РФ. В постановлении о возбуждении
уголовного дела говорится:
"В период
времени с 23.00 час. 07.06.2003 г. по 02.00 час. 08.06.2003 г. гр. Сметана
В.Г., 1978 г.р., находясь на территории детского оздоровительного центра "Березка",
расположенного на Кумысной поляне г. Саратова, через окно незаконно проник в
спальный корпус "Малыш", откуда тайно похитил телевизор "Фунай",
принадлежащий ДОЦ "Березка", после чего с похищенным с места
происшествия скрылся". (л.д. 1).
Судебный
процесс по уголовному делу № 1-249/03 проводил председатель Октябрьского районного суда
г. Саратова В.И. Беличенко, с участием государственного обвинителя Р.В.
Алексеева.
Известный
адвокат И.Л.
Трунов пишет:
"Адвокат
участвовавший в предварительном следствии, после поступления дела в суд должен
проверить, соответствуют ли материалы дела, предъявленные ему и его подзащитному
для ознакомления при окончании следствия, материалам дела, поступившим в суд.
Проведенный
нами опрос следователей и дознавателей г. Москвы (всего 90 человек) показал,
что 30% из опрошенных нумеруют материалы дела карандашом, и объясняется это
тем, что после подачи адвокатом или обвиняемым ходатайства, можно было кое-что
исправить, убрать и т.д. Данное обстоятельство является недопустимым, поскольку
это фальсификация доказательств, о чём защитник, выявивший наличие такого факта
обязан незамедлительно уведомить надзирающего прокурора и поставить об этом в
известность суд. Вот почему нами ранее обращалось внимание на возможность
снятия с материалов дела ксерокопии" [1].
[1]. Трунов И.Л.
Защита прав личности в уголовном процессе. М.: ИД "Юриспруденция",
2005. С. 213-214.
В нашем случае
защита не только копировала материалы дела, но и исследовала в полном объёме и
вот что из этого получилось.
30 июля 2003
г., в ходе судебного заседания, адвокат N – защитник подсудимого Сметана В.Г. подал ходатайство, в котором
говорится:
"20 июня
2003 г. в ходе предварительного следствия следователь Сиротовская В.С. вынесла
постановление о привлечении в качестве обвиняемого Сметана В.Г. по ст. 158 ч. 3
УК РФ, которое было ему предъявлено в этот же день в присутствии адвоката N. Следователь выдала
защитнику 2-й экземпляр постановления о привлечении в качестве обвиняемого.
Затем Сметана В.Г. был допрошен в качестве обвиняемого, с составлением
протокола допроса обвиняемого. (л.д. 53-55).
Данное
постановление о привлечении в качестве обвиняемого Сметана В.Г. от 20 июня 2003
г., которое для удобства обозначим – Вариант № 1, было исполнено на 2-х листах,
с заполнением лицевой и оборотной стороны листа 1, с заполнением только лицевой
стороны листа 2.
На лицевой
стороне листа 1, после описания события преступления, в резолютивной части
постановления имелся текст:
"Таким
образом, Сметана В.Г. совершил кражу, то есть тайное хищение чужого имущества,
то есть преступление, предусмотренное ст. 158 ч. 3 УК РФ".
27 июня 2003
г., по окончании предварительного расследования, обвиняемый Сметана В.Г. и его
защитник – адвокат N,
полностью копировали материалы уголовного дела, где на л.д. 51-52 находилось
постановление о привлечении в качестве обвиняемого Сметана В.Г. от 20 июня 2003
г.
На предварительном
следствии постановление о привлечении в качестве обвиняемого Сметана В.Г.
выносилось только один раз – 20 июня 2003 г.
Исследуя
материалы уголовного дела, защита обнаружила, что следователь Сиротовская В.С.
подменила 1 лист постановления о привлечении в качестве обвиняемого Сметана
В.Г. от 20 июня 2003 г. и таким образом в уголовном деле появилось новое
постановление о привлечении в качестве обвиняемого Сметана В.Г. от 20 июня 2003
г. – Вариант № 2.
В данном
постановлении, на лицевой стороне листа 1, после описания события преступления,
в резолютивной части постановления имелся текст:
"Таким
образом, Сметана В.Г. совершил кражу с незаконным проникновением в жилище,
помещения, то есть тайное хищение чужого имущества, то есть преступление,
предусмотренное ст. 158 ч. 3 УК РФ".
- которое
значительно отличается от текста постановления – Вариант № 1.
Кроме этого,
печатный текст постановления – Вариант № 2, значительно отличается от текста
постановления – Вариант № 1:
- расположение
слов в различных строках текста,
- различное
написание и исполнение цифр и слов на оборотной стороне листа 1 постановления,
а именно: "06.03", "11 ч 40", "прочитан лично".
16 июля 2003
г. в помещении Октябрьского районного суда г. Саратова адвокат N ознакомился с материалами
уголовного дела по обвинению Сметана В.Г. по ст. 158 ч. 3 УК РФ. При
ознакомлении с делом защита обнаружила, что первый лист постановления о
привлечении в качестве обвиняемого Сметана В.Г. по ст. 158 ч. 3 УК РФ от 20
июня 2003 г. (л.д. 51) в очередной раз подвергся подмене и таким образом
появилось ещё одно постановление – Вариант № 3.
В данном
постановлении на лицевой стороне листа 1 (л.д. 51), после описания события
преступления, в резолютивной части постановления имеется текст, который
отличается от такого же текста в постановлениях: Варианты № 1, № 2:
"Таким
образом, Сметана В.Г. совершил кражу, то есть тайное хищение чужого имущества,
совершенную с незаконным проникновением в помещение, в жилище, то есть
преступление, предусмотренное ст. 158 ч. 3 УК РФ".
Кроме этого,
Вариант № 3 отличается от подлинника – Варианта № 1, следующим:
1. Вариант № 1
– в шапке постановления: "л-нт юстиции", Вариант № 3 – "лейтенант
юстиции".
2. В Варианте
№ 3 в тексте забито буквой "Х" тринадцать букв, чего нет в Варианте №
1.
Имеются и
другие отличия, которые нет нужды описывать.
Согласно
пункта 1 ч. 1 ст. 47 УПК РФ: "Обвиняемым признаётся лицо, в отношении
которого:
1) вынесено
постановление о привлечении его в качестве обвиняемого".
В настоящем
уголовном деле отсутствует постановление о привлечении в качестве обвиняемого
Сметана В.Г. по ст. 158 ч. 3 УК РФ, исполненное в соответствии с законом, а на
л.д. 51-52 находится сфальсифицированное следователем Сиротовской В.С.
поддельное постановление, не имеющее какой-либо юридической силы.
Согласно ч. 1
ст. 252 УПК РФ:
"Судебное
разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по
предъявленному ему обвинению".
Находящееся в
уголовном деле постановление о привлечении в качестве обвиняемого (л.д. 51-52)
– Вариант № 3, никто, никогда в соответствии с законом моему подзащитному
Сметана В.Г. официально не предъявлял. Именно это поддельное постановление
полностью приведено в обвинительном заключении (л.д. 70-75) и таким образом оба
документа не имеют какой-либо юридической силы".
Кроме того,
защита отметила, что следователь Сиротовская В.С. после ознакомления
обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела, внесла существенные
изменения в материалы дела:
1. В
заключении эксперта № 455 (л.д. 32-33) проставила оттиски печатей, а ранее
заключение вообще не было заверено печатью.
2. Внесла
дополнительные записи и проставила оттиски печатей на следственных документах
(л.д. 34, 35, 59, 60, 61, 62).
К своему
ходатайству защита приложила копии всех перечисленных документов – в их первоначальном
виде.
Защита просила
суд признать:
1.
Постановление о привлечении в качестве обвиняемого Сметана В.Г. от 20 июня 2003
г. по ст. 158 ч. 3 УК РФ (л.д. 51-52),
2.
Обвинительное заключение по обвинению Сметана В.Г. по ст. 158 ч. 3 УК РФ (л.д.
70-75)
- исполненными
с нарушением уголовно-процессуального закона, не имеющими юридической силы;
а заключение
эксперта № 455 от 20 июня 2003 г. (л.д. 32-33) и другие доказательства
обвинения недопустимыми, ввиду их фальсификации.
Также защита
заявила ходатайства по другим материалам дела, в том числе:
- похищенное
имущество принадлежало юридическому лицу, которое потерпевшим не признано; по
делу нет представителя потерпевшего; потерпевшим признано физическое лицо;
- отсутствуют
документы на похищенное имущество: неизвестен год изготовления, стоимость с
учётом амортизации и т.д.
Суд отложил
принятие решений по заявленным ходатайствам ввиду необходимости допроса в
качестве свидетеля следователя Сиротовской В.С.
Государственный
обвинитель предпринял все меры, чтобы избежать допроса следователя Сиротовской
В.С. в качестве свидетеля, т.к. открыто говорилось, что в этом случае придётся
возбуждать уголовное дело в отношении самой Сиротовской В.С.
Государственный
обвинитель убедил защиту пойти на компромисс.
14 августа
2003 г., в судебном заседании государственный обвинитель переквалифицировал
действия подсудимого Сметана В.Г. с ч. 3 ст. 158 УК РФ на ст. 30 ч. 3, ст. 158
ч. 1 УК РФ и просил уголовное дело в отношении Сметана В.Г. прекратить в
соответствии со ст. 28 УПК РФ. Сторону обвинения полностью поддержали адвокат N и подсудимый Сметана В.Г.
14 августа
2003 г. Октябрьский районный суд г. Саратова вынес постановление о
прекращении уголовного дела, в котором постановил:
"Прекратить
уголовное дело в отношении Сметана Виталия Григорьевича, обвиняемого
в совершении преступления, предусмотренного ст. 30 ч. 3, ст. 158 ч. 1 УК РФ на
основании ст. 28 УПК РФ".
Заключение.
Простейшее
уголовное дело о банальной краже, по которому обвиняемый полностью признал свою
вину и позже показания не менял, развалилось из-за лени и невнимательности
следователя. Постановление о привлечении в качестве обвиняемого было вынесено
всего один раз, в нём не были приведены квалифицирующие признаки состава
преступления. Следователю достаточно было перепредъявить обвинение, с
вынесением нового постановления, но она поленилась вызвать по телефону адвоката
и обвиняемого для проведения следственных действий, а пошла путём фальсификации
материалов.
В.С. Щадрин
в диссертации пишет:
"Если в
распоряжении следователя надежные доказательства и он обладает достаточным
уровнем профессионализма, ему нечего опасаться за результаты расследования, как
бы активно и старательно их не опровергал защитник обвиняемого или
подозреваемого. Защитник "опасен" только для неквалифицированного
следователя, не уверенного в своих силах и выводах по делу, но для такого
следователя аналогичную опасность представляет и прокурор и суд" [2].
[2]. Шадрин В.С.
Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. / Дисс. докт. юрид. наук. Волгоград, 1997. С.
207.
Изложенное
позволяет сделать ряд выводов и в первую очередь о том, что собирание
доказательств в уголовном судопроизводстве может осуществляться только в
соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, регулирующими
порядок проведения процессуальных действий по получению и проверке
доказательств. Жестким барьером на пути нарушений этих требований в досудебном
производстве по уголовному делу должен быть процессуальный контроль
руководителя следственного органа, начальника подразделения дознания, а также
прокурорский надзор. При оценке доказательств, в том числе с точки зрения их
допустимости, не может проявляться субъективный подход, обусловленный
недостаточно четким представлением о сущности и содержании процессуальных
действий, в результате проведения которых эти доказательства получены и,
соответственно, о критериях их допустимости. Следственная, прокурорская,
судебная практика вырабатывает единые критерии оценки доказательств,
обеспечивающие взвешенный подход к решению вопроса об их допустимости во всех
субъектах Федерации. В постановлении Пленума от 31 октября 1995 г. № 8 "О
некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при
осуществлении правосудия" (с изменениями, внесенными постановлением
Пленума Верховного Суда РФ от 6 февраля 2007 г. № 5) конкретно и достаточно
ясно указано, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением
закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные
Конституцией РФ права человека и гражданина или установленный
уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а
также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим
лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных
процессуальными нормами [11]. Данное
требование не допускает возможности как нарушений требований УПК при
производстве следственных действий, так и произвольного усмотрения признаков
этих нарушений в обстоятельствах получения того или иного доказательства.
[11]. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации.
1996. № 2.
*
20 марта 2021 г.,
г. Саратов.
***