Гибель начальника РУОПа Владимира Еремкина. Часть 9. Статьи СМИ: 1999, 2000, 2002 гг.

92. Марина Бирюкова

Продолжаем доводить до читателей то, что услышали 21 января на брифинге в управлении ФСБ. Речь шла не только о наркотиках, но также и о борьбе с терроризмом.

В качестве примеров терроризма на территории Саратовской области были приведены: нашумевшая история с похищением мормонов (хотя суд никакого терроризма в действиях похитителей в конечном счете не усмотрел), освобождение заложника из Челябинской области, которого прятали здесь, у нас. А также, добавил заместитель начальника УФСБ Владимир Терентьев, нам удалось установить анонима, который по телефону угрожал взорвать одно из оборонных предприятий (аноним оказался психически больным).

Что же касается бомбы, подложенной под мэрию как раз накануне 200-летия губернии, то создатель до сих пор не найден.

Зато найден саратовец, планировавший теракты в отношении Ельцина и Аяцкова. Его фамилия – Устинов – известна мне не от фээсбешников. Наша информация об этом человеке, сказал  Владимир Германович, вызвала разные толкования в прессе…

<…> На юридической квалификации действий Устинова остановился начальник следственного отдела УФСБ Сергей Болдырев.

<…> Кстати, о покушениях на Аяцкова. Небезызвестная (уже) газета "Грани" поместила статью "Снайпер для первого": редактор этой газеты Олег Балыков рассказывал, как узнал от знакомого киллера о готовящемся покушении на нашего губернатора.

- Было проведено полное разбирательство по фактам, изложенным в публикации, - сообщил нам Терентьев, - выяснилась довольно тривиальная вещь: вся эта публикация была полностью вымышленной и, по заявлению редактора, направлена была лишь на то, чтобы повысить тираж газеты. Я не советую вам, господа журналисты, ходить таким путем.

Был еще один вопрос, касающийся взаимоотношений госбезопасности и СМИ. Минувшим летом на экране ОРТ в программе "Человек и закон" появился саратовский чекист Валерий Бабкин; он рассказал телезрителям о том, что им, Бабкиным, вычислен серийный убийца, маньяк (Бабкин почти назвал конкретного человека, шофера РУОПа!), но областная прокуратура почему-то не хочет заниматься этим убийцей и препятствует Бабкину… По собственной инициативе появился Бабкин на экране или с санкции начальства? Всё-таки – полковник ФСБ.

- Наша позиция такова: человек в погонах, безусловно, имеет право на собственное мнение, но все наши взаимоотношения с прессой регулируются определенными ведомственными документами. Все комментарии, все высказывания должны быть санкционированными. В данном случае речь идет о несанкционированном выступлении. Работники спецслужб всего мира несут за такие вещи очень серьезную ответственность. Оперативный работник не имеет права комментировать в прессе те вещи, которыми он занимается. Мы живем в правовом государстве, и преступником человека может назвать только суд.

Короче, выяснилось, что выход на "Человек и закон" – личная инициатива Бабкина и что за эту инициативу на него наложено дисциплинарное взыскание.

(Бирюкова М. Ушёл бы он в монастырь, смирился бы – не было бы хлопот у госбезопасности… (Выписка).

**

93. Александр Крутов

Генерал-лейтенант милиции Владимир Булгаков – личность достаточно известная. С осени 1991 по июнь 1998 года Владимир Никитович возглавлял УВД Саратовской области. За те семь неполных лет генерал достиг хороших результатов по части борьбы с преступностью. По раскрываемости область вошла в десятку лучших по стране, а сам генерал был назван одним из лучших региональных руководителей милиции в докладе министра на коллегии МВД по итогам 1997 года. Тем не менее в июне прошлого года Владимир Булгаков был неожиданно освобожден от должности, а в ноябре и вовсе отправлен в отставку. Каковы были причины этого неожиданного кадрового решения, какие обстоятельства ему сопутствовали и чем занят генерал сейчас.

- Помимо чисто социальных задач – работы с ветеранами и сотрудниками, увольняющимися из правоохранительных органов – мы не можем оставаться равнодушными и к сегодняшнему состоянию борьбы с преступностью. В связи с этим хотелось бы обратить внимание читателей на ту обстановку, которая сложилась в стране в последнее время. Вспомните недавнее заявление председателя правительства России Евгения Примакова о том, что места в тюрьмах будут освобождаться для лиц, уличенных в экономических преступлениях. Вспомните ту мощную антикриминальную общественную волну, которая пошла после убийства Старовойтовой. И сегодня люди ждут решительных действий. Ведь воровство-то идет, и не просто воровство, а грабеж. И надо сделать так, чтобы нынешняя решимость премьера не превратилась в очередную шумную кампанию. Я верю в честность и компетентность Евгения Максимовича. На сегодня это, пожалуй, один из наиболее информированных людей в стране. Но в его окружении находятся руководители, которые, по моему глубокому убеждению будут защищать интересы тех, кто их поддерживает. Кроме популистских заявлений и обещаний, от них ничего не дождешься. Борьба с коррупцией для них – предлог для достижения личных интересов. На собственном опыте знаю, что верить министру внутренних дел Степашину нельзя. И не только Степашину, но и некоторым другим руководителям МВД. Считаю, что нужно предпринимать меры, поднимать ответственность федеральных органов и повышать общественный контроль, чтобы набирающая силу борьба с коррупцией не приняла однобокий характер и не вылилась в попытки скомпрометировать политических противников или задавить экономических конкурентов. Для нашей области попытки направить борьбу с экономической преступностью в это русло весьма актуальны. Особенно это характерно в предвыборное  время, и о такой опасности я дважды информировал Степашина в апреле и июне 1998 года. Другая характерная особенность Саратовской области состоит в том, что здесь существуют предприятия, которые входят в сферу личных интересов первых руководителей региона. Что же касается руководителей правоохранительных органов, то их пытаются как бы загнать в рамки, выход за пределы которых чреват весьма неприятными последствиями. Они сегодня находятся в финансовой и моральной зависимости от местных чиновников. Поэтому им надо помогать и побуждать к активной работе. Но здесь должна быть заинтересованность самих руководителей правоохранительных органов и их принципиальная позиция, а не приспособленчество.

- С декабря 1997 года сотрудники УВД начали вести работу по проверке АО "Ликсар". Затем 13 февраля был взрыв, когда неизвестные пытались устранить вора в законе по кличке Дато и младшего брата генерального директора "Ликсара" Роина Пипию. А с 14 февраля в подразделениях "Ликсара" начались следственные действия, производилась выемка документации. И сразу же в ответ на эти действия из Саратова в адрес министра ушло письмо с требованием отстранить меня от должности. Об этом я узнал 23 февраля, когда меня неожиданно вызвали в министерство и сообщили о претензиях областного руководства. С "точкой зрения" авторов письма я не согласился и пошел на прием к министру Куликову. Во время нашей беседы я подробно проинформировал Анатолия Сергеевича о ситуации в области. После этого было принято решение о направлении в Саратов комиссии во главе с первым заместителем министра генералом Колесниковым. Эта комиссия внимательно изучила работу нашего УВД, и результат был доложен министру. После чего Куликов на рапорте Колесникова наложил резолюцию: "Начальника УВД оставить в должности". Как удалось выяснить, авторами саратовского письма о моей отставке были три человека. Помимо губернатора Аяцкова это письмо подписали председатель областной Думы Харитонов и представитель президента Камшилов. Что это – политическое согласие, сговор или круговая порука? Но до тех пор, пока Куликов занимал пост министра, отстранить меня от должности не удавалось. Позже, после назначения министром Степашина, попытки моего отстранения саратовским руководством были возобновлены.

- Сергея Степашина я дважды письменно информировал об истинном положении в области и дважды устно при личных встречах. Последний раз мы виделись 15 сентября прошлого года. Министр всегда обещал мне всяческую поддержку, обещал продолжить министерскую проверку в Саратовской области. И вот неожиданно в ноябре я получаю уведомление о своем увольнении. Из неофициальных, но достоверных источников мне известно, что вопрос о моем смещении с должности губернатор Аяцков решал на уровне президента Ельцина с участием его дочери – советника Татьяны Дьяченко во время их совместной поездки в Великобританию. На этом закончилась начатая мною и проводившая совместно с МВД проверка в Саратовской области. По-видимому, у Степашина другие задачи.

- Про родственные связи мне ничего неизвестно. Ежегодно мы готовили и отправляли в МВД списки кадрового резерва наиболее достойных офицеров, способных возглавить областное УВД. В этих списках фамилии Сальникова никогда не было. Но новые назначения в УВД не менее интересны, и к ним стоит вернуться отдельно.

- Наиболее яркие проявления подобного имели место, когда мы начали проверять "Ликсар". После чего Дмитрий Федорович мне лично заявил: "Ты перешел красную черту. Отныне тебе не будет работы не только в Саратове, но даже и в Красноярске". Это только подтверждает факт существования "запретных зон". О них прекрасно осведомлены не только работники милиции, но и представители других ведомств, а также иных ветвей власти.

Мы еще с осени получили несколько тревожных сигналов о финансовых нарушениях на "Ликсаре". В связи с этим мною было подготовлено письмо на имя председателя Саратовской областной Думы Александра Харитонова. В нем я сообщал о готовящейся проверке и приглашал к участию в ней специалистов счетной палаты облдумы. Никакой ответной реакции от Харитонова не последовало. Зато спустя какое-то время я получил ответ на свое письмо… от секретаря областного Совета безопасности Александра Мирошина. Какое отношение господин Мирошин имеет к счетной палате облдумы и как к нему попало мое письмо, адресованное Харитонову, понять несложно. Запретные зоны определены и для облдумы. В своем ответе Александр Константинович информировал меня о том, что "необходимая проверка будет произведена силами специалистов налоговых органов и аппарата Совета безопасности области". В заключение господин Мирошин уведомлял: "О результатах проверки Вам будет сообщено незамедлительно после ее проведения". Тем самым мне как бы давали понять: "Не лезь!" Это мирошинское письмо вызвало у меня большие сомнения, и я дал задание своему секретариату проверить его подлинность. В итоге было установлено, что подпись Мирошина подлинная, но письмо с такими реквизитами в Совете безопасности не регистрировалось. Делалось все в спешке, келейно. Вот и делайте выводы, каков облик людей, облаченных властью. А 14 февраля, когда в офисе "Ликсара" проводился обыск, А. Мирошин лично приезжал на предприятие и вмешивался в работу сотрудников милиции. Но вообще все события, связанные с "Ликсаром", да и другими предприятиями, - это тема отдельного разговора, и я обещаю рассказать об этом читателям "Богатея" в одном из ближайших номеров.

- Эти статьи носили заказной характер. Преступные авторитеты и коррумпированные чиновники небезуспешно вбивали клин между УВД, РУОПом, прокуратурой, ФСБ и другими органами пытались расшатать совместную деятельность, посеять недоверие. Да, действительно руководством УВД увольнялись офицеры за предательство, бездеятельность и пьянство. Но если говорить о полковниках, то уволенных было не сорок, а где-то 6-8. Чтобы понять, почему это происходило, давайте вернемся в 1992 год и посмотрим на криминогенную ситуацию в области. В этот год в области было зарегистрировано около 46 тысяч преступлений – своеобразный рекорд. При этом раскрываемость была крайне низкой – 42 процента. Теперь давайте посмотрим на итоги 1998 года. Число зарегистрированных преступлений – 38832, раскрываемость – 80,7 процента. Сдвиги, как видите, налицо. Но для того, чтобы этого добиться, приходилось принимать меры по наведению элементарной дисциплины, избавляться от людей, порочащих звание офицера милиции. К моему приходу многие офицеры сидели на своих должностях не один десяток лет и утратили способность критически оценивать свое поведение. Я еще не знал достаточно хорошо руководителей, и поэтому дело доходило до казусов. Назначаем на коллегии УВД подполковника начальником райотдела в один из сельских районов. Весь послужной список у нового начальника превосходный – хоть к ордену представляй. А через несколько дней мне звонят из того же района и сообщают, что новый начальник куда-то таинственно исчез. Мы начинаем розыски и через три дня находим подполковника в гостиничном номере в состоянии глубочайшего запоя. Разве не знали руководители, представлявшие его на должность, что он пьяница? Или, скажем, звонят мне из дежурной части и докладывают, что начальник управления по борьбе с организованной преступностью с использованием табельного оружия учинил пьяный дебош прямо в здании УВД. И такие примеры можно продолжить. С такими людьми надо было расставаться без всякого сожаления, поскольку из-за подобных "профессионалов" страдали люди, область находилась в числе худших по части борьбы с преступностью, а работа милиции строилась на основе личных интересов ее сотрудников. Кстати, сегодня не случайно, видимо, вспомнили их старые "заслуги". Сейчас некоторые из ушедших нашли применение своим способностям в аппарате областного совбеза, а один даже "вырос" до губернского министра. Справедливости ради надо заметить, что сегодня в органах внутренних дел, в том числе и в РУОПе, в основном работают порядочные и профессиональные сотрудники.

Что же касается взаимоотношений с РУОПом, то когда возник вопрос о создании в Поволжье регионального управления, я первым добивался в министерстве, чтобы оно располагалось в Саратове. Когда же такое решение было принято, то мною и моими заместителями было сделано очень много по кадровому и материально-техническому обеспечению новой структуры. Делая это, руководство УВД области старалось найти понимание руководства РУОПа и надеялось, что региональное управление более активно будет вести борьбу с наиболее опасными экономическими преступлениями, организованными преступными группировками, коррупцией, взяточничеством. Но этого не произошло. В РУОПе имелся специальный отдел по борьбе с коррупцией, однако в Саратовской области этой структурой ни прежде, ни теперь не выявлено ни одного мало-мальски значимого преступления, фигурантами по которому выступали бы должностные лица. Зато в газетах регулярно сообщалось о каких-то громких победах РУОПа (см. "Саратов" от 9.08.96 г. или "АиФ" в Саратовской и Тамбовской областях" от 27.03.97 г.) или о наличии важных оперативных материалов. Но давайте заглянем в статистические данные по борьбе с преступностью, и вы сами увидите, что по наиболее важным видам преступлений у РУОПа почти всегда в отчетности фигурируют более чем скромные результаты. Думаю, что здесь все также упирается в личности руководителей. Возьмите, к примеру, того же Лямина, который был уволен, но недавно вновь вернулся в РУОП. Но не будем забывать, что этот человек в РУОПе руководил отделом по борьбе с коррупцией. А теперь назовите мне хоть одно дело по коррупции, которое ушло бы в суд из РУОПа. Или взять хотя бы того же Анатолия Яцкова, первого заместителя начальника РУОПа, который постоянно заявлял о достижениях в борьбе с экономическими преступлениями. Но где же конкретные результаты этой работы по Саратовской области в виде дошедших до суда дел? Возникает вопрос: "За что же его повысили и назначили начальником областной налоговой полиции?" Видимо, сегодня областное руководство с молчаливого согласия МВД поощряет за заказную бездеятельность. Как же это назвать?

- Когда в 1997 году стало ясно, что будет получен неплохой урожай, ко мне стали обращаться и губернатор, и вице-губернатор с просьбами активизировать работу милиции для предотвращения участившегося воровства зерна и вывоза его в другие регионы. При этом было обещано, что после реализации собранного урожая саратовская милиция тоже обижена не будет. Каково же было мое удивление, когда в бюджете 1998 года я увидел сокращение средств на содержание милиции! Милицию просто обманули, и, к слову сказать, это стало системой. После этого мне самому стало интересно, каковы же истинные размеры собранного урожая. В райотделы милиции было дано указание, и в некоторых хозяйствах были изучены материалы по сбору зерновых. Как мне докладывали сотрудники, отдельные главы администраций запрещали руководителям хозяйств выдавать документы милиции, всячески противились проверке. Так что провести ее до конца мне так и не дали. Но я думаю, что жители области узнают истинное положение дел и "героев" этого "рекордного" урожая. А материалы проверки находятся в УВД.

- Думаю, что вы близки к истине. Учитывая то, что публикации на эту тему были в очень многих газетах и опровержений не последовало, очевидно, что здесь мы воочию видим факт приписок и обмана в общегосударственном масштабе. Надо документально это подтвердить, добиться справедливого решения и привлечения виновных к ответственности.

- Вывод напрашивается один – борьба с коррупцией для нашей области крайне актуальна. Для решения этой задачи нужно объединить усилия всех честных и порядочных людей, все заинтересованные ведомства, партии и движения. Сейчас мною наряду с другими мерами готовится устав общественно-политического движения с предварительным названием "За чистоту власти", куда войдет и "Ассоциация работников правоохранительных органов". Основная цель этого движения – воспрепятствовать прохождению во власть людей, имеющих большие деньги, нажитые на людском горе. А тем криминальным элементам, кто в нее уже вошел, не дать закрепиться. Надо законным путем очиститься от подобных лиц. Многие руководители поддерживают меня в этом начинании. Надеюсь, что найду поддержку и у сотрудников правоохранительных органов. В области достаточно честных и порядочных людей. И всех их я хочу поздравить с праздником – Днем защитника Отечества.

(Крутов А. За красной чертой

**

94. Станислав Григорьев

Приказом начальника УВД Саратовской области Павла Сальникова расформирована известная в бандитских кругах Саратова и области следственно-оперативная группа "Кобра".

"Кобра" – название обиходное, не узаконенное ни одним нормативным документом. Официальное название подразделения очень длинно и труднопроизносимо: МО РТП СОГ "Межрайонный отдел по раскрытию тяжких преступлений, совершенных организованными группами". Подразделение было сформировано из работников ГУВД Саратова и городской прокуратуры. Структура подразделения окончательно оформилась в 1995 г. "Идейным вдохновителем" "Кобры" являлся также небезызвестный в уголовной среде полковник милиции Владимир Колдин. Колдин преподавал в Саратовской школе милиции, оттуда в начале 90-х годов ушел работать в Приволжский РУОП. В результате кулуарных разборок и скандалов, о которых сообщало "ЗО", Колдину пришлось покинуть РУОП, после чего он целиком был поглощен своим "ядовитым" детищем.

С первых дней существования "Кобры" в бандитской среде ходили слухи о бесчеловечных методах добывания нужных показаний, которые якобы применяли работники спецгруппы по отношению к своим "клиентам". Возможно, эти слухи были небезосновательными. Однако в тяжелые, беспрецедентные времена иногда цель оправдывает средства.

За последние годы в коридорах помещения в доме 75/77 по улице Университетской побывали почти все когда-либо известные в Саратове бандиты. Многие из них благодаря "помощи" сотрудников спецподразделения присели на скамьи подсудимых, а иные после суда принялись топтать зоны.

И вот теперь спецподразделения не существует. В один день все его работники выведены за штат ГУВД и ждут приглашения работать в других милицейских структурах. Предполагается, что ожидание продлится около месяца.

Неоднократно на сотрудников спецподразделения устраивались покушения. Летом 1996 года в помещение "Кобры" ворвался 30-летний Андрей Кутний и открыл по сотрудникам огонь из двух автоматов. По счастливой случайности никто из сотрудников "Кобры" не был убит. Кутнего задержали, судили, дали 15 лет. Кровавый инцидент указывает только одно: ненависть саратовских бандитов к "Кобре" очень велика. Известно, что в местах лишения свободы и СИЗО слухи о роспуске "Кобры" ходили еще несколько месяцев назад. Известие о приказе Сальникова тамошние сидельцы приняли с воодушевлением.

Бывший начальник "Кобры" Юрий Золотарев рассказал корреспонденту "ЗО" о том, что на днях ему позвонили по телефону и ехидно поздравили с потерей рабочего места. Имя и телефон звонившего не установлены. Тем не менее, Золотарев не склонен связывать роспуск "Кобры" с каким-либо "заказом" местных криминальных структур.

По информации, полученной нашим корреспондентом в УВД области, уничтожение спецподразделения связано с ведущимися в настоящее время формированием подразделения, аналогичного "Кобре", только под эгидой УВД области. Эту информацию подтвердил заместитель прокурора города Саратова Михаил Зелепукин.

- По-видимому, создание большого аналога "Кобры" в масштабах области стало необходимо, - сказал зампрокурора, - однако непонятно, почему в расформировании очень работоспособного спецподразделения руководители областного УВД проявили такое усердие. В настоящий момент в работе у "Кобры" находилось более 30 уголовных дел. Сотрудники осуществляли не только раскрытие преступлений, но вообще оперативное сопровождение дел – например, защищали свидетелей. Кто конкретно сейчас будет этим заниматься – сказать затруднительно.

Таким образом, областное милицейское начальство действует по печально известному в России принципу: "Любое строительство начинать с тотального разрушения".

(Григорьев С. Если спецслужбы закрывают, значит, это кому-то нужно

**

95. Михаил Синельников

Мы, ветераны и действующие сотрудники правоохранительных органов, всегда считали своим долгом защищать честь и достоинство граждан. Но сейчас мы вынуждены защищать свою честь от нападок лжеправедника.

В один момент все, ради чего мы рисковали и рискуем жизнью, терпим лишения, задержки заработной платы, напряжение в семьях, оказалось представлено ложно и бессмысленно. Море грязи, которое вылил на все правоохранительные органы, всех руководителей и сотрудников бывший начальник областного УВД Булгаков в интервью газете "Богатей", навсегда отделило его от нас. Какие бы цели ни придумывал себе этот человек, он будет всегда один.  Это его стиль, и он подтвердил его еще раз. Кто работал с ним, поддерживал его, впоследствии оказались им же опорочены.

За годы совместной работы многое пришлось повидать, но когда человек прощается и уходит, вслед ему принято говорить или хорошо, или молчать. Но, видимо, память о прошлом всемогуществе, навязчивая жажда реванша любой ценой и огромные личные амбиции смешали с грязью представление о чести и порядочности. Когда бывший работник правоохранительных органов, теоретически представляющий сложность ситуации, в тяжелый для всей страны социально-экономический период провоцирует противостояние различных звеньев правоохранительных структур, он перестает существовать для нас как профессионал и как гражданин.

Смогут ли остатки того, что раньше называлось честью, не позволить Булгакову в дальнейшем обливать всех грязью и заниматься деятельностью, похожей на подрывную, - дело его совести. К счастью, за редким исключением, наши ветераны – это стратегический запас, на который можно всегда рассчитывать. Мы заявляем вам, господин Булгаков, что впредь не позволим порочить честь и достоинство…

* …Булгаков хочет меня унизить, оскорбить, уничтожить, показать перед всеми руководителями УВД, какой он непотопляемый. Он хочет держать в страхе все руководство УВД и некоторых других ведомств. Я не хочу, чтобы страдал личный состав… Не вижу никакого выхода, как оградить людей от произвола – не знаю, не в силах, но что-то делать надо…

* А может, как в том анекдоте, это не он, это вся рота идет не в ногу? Взялся, мол, человек железной рукой наводить порядок, вот подчиненные и обижаются, да еще всякие гадости строят, за глаза обидным насекомым кличут. Может ведь такое быть? Вполне, тем более – и я в этом уверен – у Владимира Никитовича на каждый конкретный случай наверняка отыщется подходящая и оправдывающая его бумага.

Надо отдать должное. Умеет бывший начальник областного УВД тылы обезопасить и представить себя в выгодном ракурсе. Запахло в июне 1998 года отставкой – сразу же выходит в свет распоряжение В. Булгакова о проверке результатов рекордного урожая 1997 года, дескать, приписки там, фальсификации и т.д. Если это так, то что ж вы раньше-то молчали, гражданин начальник? Чтобы, не желая расставаться с руководящим креслом, иметь на руках козырную карту и заявить министру внутренних дел: "Меня снимает мафия во главе с губернатором за принципиальность"?

Тогда все правильно, обиженным и гонимым в России всегда сочувствовали, тем более, если верить словам генерал-лейтенанта, "послали" его на самых верхних этажах, ибо: "Вопрос о моем смещении с должности Аяцков решал на уровне президента Ельцина с участием его дочери – советника Татьяны Дьяченко во время их совместной поездки в Великобританию". С чего бы это крайне осторожный Владимир Никитович, который в бытность руководителем УВД переписывал и выверял до буквы собственные интервью местной прессе по нескольку раз, стал, вдруг, делать такие громкие заявления? Но об этом чуть позже.

Сейчас критикуя всех и вся, сам Булгаков критику в свой адрес, мягко говоря, никогда не приветствовал. Один из высокопоставленных офицеров УВД вынужден был написать рапорт только из-за того, что посмел начать свое выступление со слов: "Владимир Никитович, вас не уважает личный состав". Поводов для придирок к неугодным, т.е. имеющим свое мнение, всегда находилось предостаточно, а если в запасе неожиданно ничего не оказалось, то они искусственно создавались. Например, появлялся документ, где помимо всего прочего значилось: "В течение двух с половиной месяцев создать две специализированные резидентуры с высокими разведывательно-маршрутными возможностями". В переводе на общедоступный язык означает глубокое внедрение агентуры в самый "цвет" уголовного мира. И тут опять казуистика, то есть с одной стороны, вроде бы все правильно, усиление мер по борьбе с преступностью, коррупцией и т.д., с другой – любой профессионал, знакомый с навыками агентурной работы, прекрасно понимает, что выполнить поставленную задачу в столь короткий срок невозможно. Но разве это волнует "мудрого" руководителя, который со своей высоты рассудит однозначно: "Не справляешься – пшел вон!". Бывало, опера просто… (уж и не знаю, какой тут употребить глагол) и увольнялись десятками.

Ну хорошо, допустим, все они были "плохими", ленивыми и "утратившими способность критически оценивать свое поведение", а В. Булгаков решительно освобождался от лишнего балласта. Тогда почему такая избирательность, ведь все напасти обрушились в основном на сотрудников оперативных служб, то есть тех, кто непосредственно ловит жуликов, бандитов и взяточников? А вот, к примеру, торговый отдел при УВД был как заколдованный и даже не столько он, сколько его начальник. Сей шустрый гражданин сначала организовал на лыжной базе УВД нечто вроде публичного дома, затем у него вскрылась недостача, а в позапрошлом году он и вовсе "отличился" – выехал на личной иномарке на резервную полосу автомобильного моста через Волгу, где сбил насмерть прохожего. И ничего, работал дальше под чутким руководством Владимира Никитовича. Хотя по всем этим фактам проводились проверки с подтверждающими результатами, но до суда дело почему-то так и не дошло.

* "Кампания по дискредитации РУОП имеет целенаправленный характер, истоки которой находят отражение в политической борьбе за власть в области и делается все это через Булгакова. Создается впечатление и есть основания полагать, что все это, в конечном результате, является социальным заказом криминальных структур", - писал в 1995 году начальник РУОП полковник В. Еремкин, перед тем, как выстрелить себе в сердце.

Сейчас уже можно сказать, что кампания по дискредитации не удалась, те сотрудники РУОП, о которых шла речь в письме, впоследствии оказались оправданными. Только вот самоубийство В. Еремкина похоже останется тайной. Почему он так нервничал перед смертью, почему так переживал за свою семью, не находил себе места, когда дочь допоздна задерживалась? А ведь человек был не из пугливых – орденоносец, прошедший Афганистан. Предположений много. Одно из них - то, что РУОП так и стал "карманной" структурой и был кое для кого бельмом на глазу. Позиции тогдашнего губернатора Ю. Белых были шаткими, шла перегруппировка политических сил, сбор денег для дальнейшего рывка. Как известно, кандидатура Д. Аяцкова отнюдь не была единственной. На пост губернатора были и другие претенденты. Один из них – крупный бизнесмен, хороший, скажем так, знакомый Булгакова, активно искал поддержку везде, где только можно, в том числе и среди криминалитета, его не однократно видели с вором в законе (ныне покойным) по кличке Балаш. Но это лишь предположения, не больше. Кого конкретно имел в виду В. Еремкин под словами "социальный заказ криминальных структур", мы, скорее всего, не узнаем никогда.

Теперь на дворе 1999 год, впереди – выборы в Госдуму. Не под них ли создается общественно-политическое движение с дюже привлекательным названием "За чистоту власти"? Не отсюда ли громкие разоблачения и запоздалая страсть к правдоискательству? Как я уже говорил, гонимых у нас любят, авось клюнут на страстные призывы "воспрепятствовать прохождению во власть людей с большими деньгами, нажитыми на людском горе". Владимир Никитович, конечно, не из таких, он просто идеально подходит к любому руководящему креслу.

(Синельников М. Когда имеют честь

**

96. Александр Крутов

- До Латухина управление по борьбе с экономическими преступлениями у нас возглавлял полковник Александр Никитин – человек работоспособный, инициативный и порядочный. В 1996 году он по личной просьбе ушел на пенсию. Найти ему замену было сложно, и мне предложили назначить на эту должность Латухина, который до того работал одним из замов у Никитина. При этом одни руководители говорили, что Олег Александрович сотрудник молодой, грамотный, положительно характеризуется по службе; другие отзывались о нем как о человеке непостоянном, неискренном и поверхностном. Не могу даже сейчас объяснить, почему, но у меня изначально было какое-то недоброе предчувствие в связи с этим назначением. Как будто кто-то пытался меня предостеречь или остановить. Несколько месяцев я воздерживался от окончательного решения, и в течение всего этого времени его непосредственный руководитель, первый зам. начальника УВД М. Рудченко настойчиво убеждал меня утвердить Латухина. Наконец через полгода Латухина утвердили на коллегии УВД и по согласованию с министерством внутренних дел назначили на должность начальника УЭПа.

Вскоре после этого назначения даже неспециалисты обратили внимание на то, как стала хиреть работа управления. Дело доходило до того, что высококлассные следователи по экономическим преступлениям просиживали без дела, и их приходилось загружать другой работой. Проведенный анализ показал, что в работе управления начинает преобладать так называемая "мелочевка". А по тем сигналам, где фигурировали важные фигуры или крупные суммы, проверка проводилась ни шатко ни валко; от заявителей стали поступать жалобы на пассивность в проведении проверок. В свою очередь периферийные органы жаловались на отсутствие надлежащей помощи от областного управления. Случалось даже, что к материалам проверок на миллиарды рублей относились спустя рукава. Чтобы прояснить обстановку в областном УЭПе, я был вынужден поручить штабу и информационному центру сделать анализ результатов работы, вскрыть причины недостатков и внести предложения по активизации деятельности УЭП. Пришлось подключить службу собственной безопасности. Этот вопрос был рассмотрен на оперативном совещании, где я объявил Латухину выговор за пассивность и предупредил его, что если он не изменит своего отношения к работе, то будут приняты более жесткие меры. Любопытный момент: вскоре после того, как Латухин был наказан, об этом как-то узнал Дмитрий Федорович и как бы между делом высказал мне свое недовольство тем, что я наказываю молодых, недавно назначенных руководителей. Я понял, о ком идет речь.

После этого случая я стал замечать, что губернатору известны малейшие нюансы наших рабочих или оперативных документов, вплоть до текста резолюций, которые я накладывал. Я был вынужден дать поручение управлению собственной безопасности выявить источник утечки. Вскоре близкие мне люди из правительственных кругов без обиняков сообщили: "Владимир Никитович, Латухин тебя регулярно сдает губернатору!" Поэтому, когда мы начали проверку "Ликсара", я уже полностью не доверял Латухину и параллельно с УЭПом этой проверкой занимались другие службы УВД и управления собственной безопасности. Мои опасения оказались не напрасны: у одного из оперработников областного УЭП сотрудники службы собственной безопасности извлекли секретный, очень важный документ, который был затаскан буквально до дыр, но так и не приобщен к материалам дела.

Шло время, но дела в УЭПе не улучшались. Даже по тем материалам, которые я брал на контроль, работа заволокичивалась или спускалась на тормозах. За имеющиеся недостатки и слабый контроль за работой УЭП я был просто вынужден объявить замечание М. Рудченко. Латухин в это время практически уже не скрывал своей неформальной связи с окружением губернатора и становился все более неуправляемым. Под конец мною было принято решение об освобождении его от должности, но он быстренько заболел, слег в больницу и окончательно выздоровел только после моей отставки. Сразу же новый начальник УВД снял с него взыскание. За этим последовало его назначение заместителем начальника УВД по кадрам и досрочное присвоение полковничьего звания. Одновременно новый руководитель УВД отправил на пенсию бывшего начальника управления собственной безопасности полковника Александра Мещанинова и его заместителя Анатолия Петрушина. Кроме них были заменены и некоторые другие весьма опытные и компетентные милицейские руководители.

- Тот поток лжи, который устремился со страниц некоторых местных газет в мой адрес, я предвидел. Еще год назад при личной беседе с губернатором Дмитрий Федорович сказал мне: "Имей в виду, в УВД найдутся люди, которые дадут на тебя любые показания". Об этом я тогда же информировал министра. Я и сегодня утверждаю, что при попустительстве начальника РУОПа Прошина, его заместителя Яцкова хорошо жилось таким как Лямин, которые использовали эту мощную милицейскую структуру для своих целей. Это же надо умудриться, чтобы за несколько лет ни одного дела по коррупции в органах власти нашей большой области выявлено не было! Что же теперь обижаться? На кого же они работали?

Кто еще (кроме Лямина, чья фамилия хорошо просматривается на помещенном в том же номере факсимиле письма) подписал этот пасквиль, именуя себя ветеранами внутренних дел, мне неизвестно. Но я знаю и преклоняюсь перед другими ветеранами: В. Рубцовым, В. Гончаровым, Л. Лазовским, М. Елизаровым и другими, их очень много; только для перечисления всех потребуется целая газета. Это золотой фонд, и я надеюсь, они как и прежде будут продолжать свое доброе дело. Я уверен, пройдет время и злопыхателям будет стыдно. В УВД и в РУБОП достаточно здоровых сил, им надо только дать возможность работать, невзирая на чины и ранги, и дела будут. В то же время я понимаю, что не все сотрудники были довольны работой или принятыми по ним решениями руководителей разных уровней. Некоторые при вынесении взысканий ссылались на меня, поэтому допускаю, что, возможно, имевшая место несправедливость так или иначе связывалась с моим именем. Наверное, и у меня были ошибки, так что наверняка обиженные были, и запоздалую подпись на обличительное письмо при случае всегда можно найти.

- Сегодня я не хотел об этом говорить, но приходится. Да, я имел в виду Галкина. Когда я пришел в УВД, он работал первым заместителем начальника УВД, отвечал и за организацию борьбы с преступностью, и за раскрытие преступлений. Область в ту пору по этим показателям находилась в числе худших в России, и времени на раскачку у нас не было. Нужны были конкретные меры по обузданию преступности, поэтому упомянутым направлениям я уделял повышенное внимание. Мне повезло, что в управлении работали другие хорошо подготовленные и профессиональные сотрудники, многих из которых хотелось бы помянуть здесь добрым словом. Прежде всего это такие люди, как Фан Сафаевич Давыдов, Александр Иванович Кривохижин, Николай Иванович Водополов, Владимир Иванович Глушков, Николай Иванович Ревенков, Леонид Григорьевич Шостак и многие другие. Затем были повышены в должности  и стали надежными соратниками Михаил Мефодьевич Рудченко, Владимир Петрович Рукавишников,

Владимир Иванович Мельник, Владимир Петрович Пономарев, Владимир Иванович Ходжейса и много других. Об этих людях много можно рассказывать, но я скажу одно: при всех недостатках с ними было интересно работать, в их стиле чувствовалась хорошая школа, и я очень благодарен им за все.

К сожалению, ничего подобного не могу сказать о работе Галкина. Юрий Васильевич с первых дней моего появления в УВД занял какую-то странную, пассивно-выжидательную позицию. Я не раз один на один увещевал его, говорил: "Юрий Васильевич, давай начинать работать!" На что получал стандартный ответ: "Владимир Никитович, я к вам присматриваюсь". Чтобы как-то активизировать Галкина, ему дважды поручалось выступить на коллегии с докладом по проблемам активизации борьбы с преступностью. Но он так ни разу и не выступил, ссылаясь на плохое здоровье. Справедливости ради хочу отметить, что Юрий Васильевич хорошо знал область, многих сотрудников, работающих на местах, и при желании вполне бы мог включиться в общую работу. Однако по каким-то причинам активной борьбы с преступностью он так и не сумел, либо не захотел организовать.

После ухода Галкина обстановка в коллективе стабилизировалась. Прекратились сплетни, слухи, интриги. Хотя первопричиной подобной нездоровой обстановки, думаю, было влияние "внешнего фактора". Вначале один, а затем более активно, и второй губернаторы взяли за правило, минуя меня, напрямую вызывать руководителей управлений, моих заместителей, вести с ними конфиденциальные беседы. Естественно, подобная обстановка не способствовала дружной, сплоченной работе. И сегодня стиль работы господина Галкина не изменился; он под всякими предлогами блокирует регистрацию нашей общественной организации.

- В.И. Еремкина назначили в город Саратов по моей просьбе, и в самом начале у нас были хорошие отношения. Его самоубийство пришлось на период, когда в Саратове работала министерская комиссия по проверке деятельности РУОПа. Возглавляли ее не зависимые от местных интриг люди: первый заместитель начальника ГУ МВД по организованной преступности А. Давыдов и зам. начальника ГУ кадров МВД генерал С. Швыдкин. Причиной же приезда этой комиссии была слабая работа местного РУОПа, целая серия преступлений и нарушений законности, допущенных сотрудниками этого управления. В итоге комиссия пришла к выводам, крайне неутешительным для репутации и дальнейшей карьеры Еремкина. Но это, я думаю, не было поводом к самоубийству, но могло ему способствовать. Наиболее же вероятная, на мой взгляд, причина самоубийства Еремкина заключалась в том, что Владимир Иванович позволил втянуть себя в цепь политических интриг и борьбу, которая велась в высших эшелонах местной власти. Напомню, что наиболее громким делом по борьбе с коррупцией тех лет, которое раскручивал местный РУОП с начала 1994 года, было дело заместителя мэра Саратова Анатолия Зотова и заведующего приемной городской администрации Александра Фролова. Впоследствии, как известно, изрядно "попутешествовав" по различным судам, это дело рассыпалось. По чьему заказу РУОП сделало это дело, остается пока загадкой!

В период, когда работала комиссия по проверке деятельности РУОПа, следователями прокуратуры и нашими сотрудниками совершенно по другому делу был задержан один предприниматель, выступавший главным "взяткодателем" в "деле Зотова – Фролова". Так вот, вскоре после его задержания мне доложили, что этот предприниматель настаивает на своем немедленном освобождении, в противном случае, если его осудят, обещает рассказать в подробностях о том, как и по чьему заданию было инспирировано "дело Зотова – Фролова". Я не исключаю, что эта информация по оперативным каналам могла дойти до Еремкина и подтолкнуть его к роковому шагу. Он прекрасно представлял все последствия, если бы истина выплыла наружу.

Еремкин, как и я, был для Саратова человек новый, приехал он из Татарстана. Определенным силам удалось втянуть его в противостояние с УВД, ФСБ, прокуратурой. В то время он активно контактировал с администрацией области и г. Саратова. По-видимому, он доверился и своим не очень порядочным подчиненным, слухам. Но удержать нейтралитет в обстановке острейшего противоборства преступных авторитетов, имеющих тесные связи с местными политическими кланами, было не так-то просто. Но все же УВД не дало втянуть себя в какие-то политические разборки. Для проведения своей независимой линии я часто совещался с ветеранами, беседовал с работниками прокуратуры, ФСБ, главами администраций. В этом нас активно поддерживал и тогдашний представитель президента в Саратовской области Владимир Головачев, председатель областного Совета (впоследствии депутат облдумы) Николай Макаревич. Да и Дмитрий Федорович Аяцков в ту пору был весьма доволен независимой политикой УВД. Пока он не стал губернатором, его вполне устраивала наша политическая неангажированность. Нам это было сделать легче, поскольку в УВД достаточно серьезных руководителей, чтобы разобраться, кто есть кто. В РУОПе было сложнее, коллектив и руководитель новые, шло становление, в Саратовской области они никому не подчинялись. Большая власть, огромные возможности – все это притягивало к РУОПу бандитов и чиновников разного уровня, которые хотели иметь своих людей в этой структуре и оказывать на нее свое влияние. Для этого использовалось все. Преступникам и дельцам от политики не нужна была сильная милицейская структура, тем более работающая в тесной связке с УВД, ФСБ и прокуратурой. Поэтому распространялись слухи в отношении руководителей этих органов, делалось все, чтобы вбить клин и посеять недоверие между ними. Кому это нужно было, понять несложно, об этом я говорил неоднократно и старался не допустить раскола.

К сожалению, опасность противостояния при сегодняшних руководителях не только сохраняется, но далее будет обостряться еще больше. Поэтому ветераны милиции, честные и порядочные сотрудники должны быть начеку и не поддаваться на провокации. Этому будет способствовать и наша общественная организация.

- Считаю, что состав руководителей УВД сегодня является достаточно профессиональным и подготовленным к выполнению возложенных на них задач. К примеру, все заместители начальника УВД, многие руководители управлений были поощрены министром. Наше областное следственное управление занимает третье место в России, УИН – четвертое место. В целом же УВД входило в десятку лучших среди субъектов Российской Федерации. Большинство начальников горрайорганов – это толковые руководители, показавшие неплохие результаты в работе. К сожалению, выбор нового начальника УВД, как показывают результаты, особенно первых трех месяцев этого года, оказался не самым лучшим. Впервые за последние шесть лет в области отчетливо обозначилась тенденция к резкому увеличению убийств, краж, грабежей, других тяжких преступлений. Хотя по всем этим видам правонарушений с 1992 года наблюдалось последовательное снижение. Думаю, одна из причин в ошибочном назначении Павла Сальникова начальником УВД и серьезных недостатках в организации им работы. Сегодня многие руководители служб УВД, начальники горрайорганов милиции по своим организационным способностям выше, чем нынешний начальник УВД. Но если уж так случилось, что его назначили, Павлу Петровичу надо срочно учиться, в том числе и у своих подчиненных, иначе он долго не проработает, Д.Ф. его заменит на Латухина.

Мне не совсем удобно о себе говорить, но когда я возглавлял УВД, вся деятельность была нацелена на объединение усилий всех служб и подразделений (и не только милиции) на предотвращение и раскрытие преступлений. Были и результаты, поскольку в раскрытии преступлений принимал участие не только уголовный розыск, но и подключались сотрудники ГАИ, участковые инспекторы. Мне трудно сегодня наверняка сказать, в чем причина такого обвала преступности, который начался через девять месяцев после назначения Павла Сальникова начальником УВД, но думаю, что это связано с неправильно выбранным направлением работы и разобщенностью функционирования различных милицейских служб. Согласитесь, что можно иметь очень хорошие кадры, заставлять их работать с утра до ночи, но если общее направление работы выбрано неверно, то результат будет ничтожным. Я не исключаю, что на резкий рост преступности мог повлиять и так называемый эксперимент, связанный с переподчинением местной милиции. Могла сказаться и недооценка профилактики пьянства, в том числе и такая поспешная мера, как закрытие вытрезвителей. И все же не думаю, что ситуация так безнадежна. Те руководители ОВД, с которыми я работал, - они и сегодня на своих местах, новому руководителю УВД просто надо дать им возможность проявить инициативу и почаще прислушиваться к их мнению.

- Он этот разговор начал первым. Нормальный человек, да еще такого уровня как губернатор, о другом такого не скажет. Думаю, что о состоянии моего здоровья должны судить медики, а не он. Сколько и какими болезнями я болел, у них есть сведения за всю мою службу. На здоровье, слава Богу, я пока не жалуюсь. В подтверждение своих слов я готов предоставить для публикации медицинские документы, если господин Аяцков согласится сделать то же самое. Тогда читатели получат объективную медицинскую информацию и, возможно, по-новому смогут оценить слова и дела губернатора.

- Считаю, что в этой заказной публикации грубо и злонамеренно искажается действительность. То, что в "Новой газете" появилась вторая лживая публикация обо мне, весьма характерно для стиля этого саратовского издания.

Да, я не скрываю, что решил в конце службы построить дом в окрестностях Саратова. В настоящее время готов каркас стены и крыши (см. фото), но никакие работы по внутренней отделке не производились. Если автор публикации или кто-то иной пожелает приобрести это строение за ту сумму, которую он назвал, уступлю не глядя вместе с московским коттеджем. Его отдаю впридачу, бесплатно и прошу это интервью считать моим коммерческим предложением. Но заранее хочу предупредить, что в реальности московского коттеджа не существует. Что же касается фотографии коттеджа, помещенной внизу той публикации в "Новой газете", то он ко мне никакого отношения не имеет.

(По моим данным, на том снимке, призванном, по-видимому, продемонстрировать московский коттедж генерала Булгакова, на самом деле помещено изображение саратовского коттеджа начальника местного управления ФСБ генерала Анатолия Трегуба – А.К.).

(Крутов А. При губернаторе Аяцкове не следует ждать разоблачения крупных коррупционеров. Часть 2.

**

97. Во главе района встал бывший "взяточник"

В кадровых перестановках администрации Саратова произошла своего рода сенсация. В минувшую пятницу мэр принял постановление, согласно которому в отставку отправлен глава Волжского района Юрий Александров. Официальная мотивация – заявление по собственному желанию. Что же явилось истинной причиной отставки, остается только догадываться. Возможны ссылки на неудовлетворительную работу администрации  Александрова по подготовке района к отопительному сезону. Хотя, вероятнее всего, это лишь повод…

Но самое интересное заключается в другом. А именно в том, кто занял вакантную должность главы Волжского района. Имя этого человека Анатолий Зотов. Тот самый Зотов, который в начале 90-х был арестован по подозрению в получении взятки (в то время он работал заместителем главы городской администрации). В течение нескольких лет велось следствие, но в результате состоявшийся суд вынес ему оправдательный приговор. И все-таки Зотову в течение некоторого времени пришлось посидеть за решеткой. В последнее время этот человек занимал должность главного специалиста Фрунзенской администрации.

(Во главе района встал бывший "взяточник"

**

98. Станислав Григорьев

Собеседник "Земского обозрения" считает, что ходить на зверя и ловить преступников почти одно и тоже. С преступниками, правда, сложнее: не реагируют на красные флажки и все время норовят подкупить ловчих.

…В 2000 году этот человек отметил сразу два "профессиональных" праздника. В январе - день прокуратуры, 8 февраля - свой день рождения. 50-летие Николая Ивановича Макарова в Саратове можно вполне считать вторым "днем прокуратуры", потому что из этих пятидесяти - почти тридцать лет он отдал работе в качестве "ока государева" и сейчас занимает должность прокурора области.

У г-на Макарова нашлось для нас полтора часа. Оказалось, что в числе многих других местных и столичных изданий он читает и нашу газету, считает ее интересной.

Н.М. - У вас именно "обозрение": в отличие от других газет вы не поливаете грязью людей, а раскладываете по полочкам возможные мотивы поведения тех или иных политических фигур. Сегодня открыл газету и обнаружил приятный сюрприз - вы уже поздравили меня заочно на последней странице. Хотя поздравлять, в общем, не с чем. Пятьдесят лет - это уже возраст. И когда говорят: "Ну вот вам исполнилось полвека", я отвечаю: "К сожалению". В день рождения вспоминаю, что многое не успел сделать к этому времени, но многое и успел. Наша областная прокуратура в рейтинге прокуратур субъектов Федерации занимает место в первой десятке. Показатели, по которым обычно оценивается деятельность прокурорских работников, у нас намного лучше, чем у многих других прокуратур. Однако все весьма относительно, и ко всякого рода цифрам можно относиться по-разному. В прошлом году, например, в области отмечен рост общего числа зарегистрированных преступлений на 17 с лишним процентов. Особенно волнует рост числа тяжких и особо тяжких преступлений, таких, как умышленные убийства, грабежи, разбои. Если сравнивать с другими областями, то уровень раскрываемости у нас неплохой, однако в прошлом году все же остались нераскрытыми 90 убийств. Из них значительная часть имеет признаки, характерные для преступлений, совершенных "по заказу".

Корр. - Есть какая-то основная, общая причина "нераскрываемости" заказных убийств, подобных убийству Циттеля, или каждое "глухое" убийство становится камнем преткновения по строго индивидуальным причинам?

Н.М. - Основная причина одна: преступники не горят желанием быть изобличенными и сидеть в тюрьме. Серьезные преступления готовят люди, знакомые с методами борьбы с преступностью, в том числе и с оперативными технологиями.

Вторая причина: все еще недостаточная подготовленность следователей и оперативных кадров к работе по серьезным, "интеллектуальным" преступлениям. У нас в прокуратуре 60 процентов следователей имеют стаж работы до трех лет, а это очень мало. Но в омоложении кадров есть свой плюс. Молодежь легче заставить трудиться оперативнее, быстрее, по-новому.

Н.М. - В первую очередь на организованную преступность, бандитизм. Если раньше на весь Союз расследовалось одно бандитское дело в пятилетку, то теперь в одной Саратовской области за прошлый год было закончено пять таких дел. Сейчас в производстве следователей прокуратуры несколько таких дел, с многочисленными эпизодами. Образовался самый настоящий следственный конвейер по бандитизму, и я приложу все усилия к тому, чтобы этот конвейер не был остановлен, а качество работы на нем улучшилось.

Несмотря на то, что дела о бандитизме существуют, расследуются, рассматриваются судами, работа основной структуры, которая отвечает за борьбу с оргпреступностью, Приволжского РУБОПа, вызывает нарекания. РУБОП выявляет очень мало преступлений непосредственно по своей специфике. Чуть ли не каждое третье относится к компетенции милиции общественной безопасности… На это обстоятельство указал министр внутренних дел Рушайло, когда побывал недавно в Саратовской области. В прокуратуре создана система отделов по надзору за законностью деятельности РУБОП, в нашей прокуратуре есть такой отдел, работающий на шесть областей. И благодаря усилиям работников этого отдела нам удалось улучшить качество РУБОПовских оперативных разработок и в конечном счете уголовных дел. Будем развивать это направление и дальше.

Второй приоритет - защита российской государственности, усиление основной функции прокуратуры, надзорной. В настоящее время нам удается отслеживать создание новых местных законов, подзаконных актов, распоряжений и устранять в них несоответствия федеральному законодательству. Регулярно вносим протесты на действия исполнительной власти, если они не желают отменять незаконные решения по протесту, обращаемся в суд и все же доказываем свою правоту.

Третий приоритет – конечно, борьба с коррупцией. И здесь опять хочется сказать о РУБОПе. Подавляющее большинство фактов взяточничества, незаконного получения кредитов, экономических преступлений выявляется не этой службой, а подразделениями по борьбе с экономическими преступлениями при УВД области. Хотя все должно быть как раз наоборот - потенциал у региональной структуры больше, чем у областной, но там стреляют из пушки по воробьям либо занимаются деятельностью, направленной больше не на борьбу с "беловоротничковой" преступностью, а на что-то другое… У нас имеются тому подтверждения.

Н.М. - И про него в частности. Расследование показало, что иные работники милицейских структур просто "делают крышу" всевозможным коммерческим структурам, в которых работают их родственники, знакомые, друзья. Сами уголовные дела используются как инструмент давления на конкретных людей, а не как средство выявления и нейтрализации преступников. Дела возбуждаются, затем прекращаются по неясным основаниям. Такой подход будем исключать.

Н.М. - Эта комиссия сама по себе была чрезвычайным явлением. Впервые в истории России верховной властью на период этого расследования была учреждена должность спецпрокурора с чрезвычайно масштабными полномочиями. Уровень материалов, с которыми нам пришлось работать, был чрезвычайно высок. Проверялась и была подтверждена причастность ряда лиц, которые сейчас у всех на слуху, к фактам разворовывания и незаконной переброске государственных средств за рубеж. Схемы "утечек" денег были построены на родственных связях и оффшорных компаниях. Деньги перечислялись за рубеж, например, для поставки дорогостоящего высокотехнологичного оборудования, а оборудование поставлялось в Россию в мизерных количествах. Сотрудники комиссии встречали упорное сопротивление своей деятельности со стороны администрации президента России. Нам не отвечали на запросы, не выпускали за границу. Но даже та информация, которую удалось добыть, свидетельствовала: на этих сделках нажиты огромные состояния. Было возбуждено около десятка уголовных дел, в которых фигурировали чрезвычайно громкие фамилии, а потом началась стрельба… Несколько важных дел было прекращено по разным основаниям.

Поэтому к событиям октября 1993 года я отношусь двойственно. С одной стороны, хорошо, что "пожарными методами" удалось в зародыше задушить гражданскую войну. С другой стороны - жалко, что ударили по рукам и не дали разобраться во всей этой коррупционной круговерти до конца.

Н.М. - Наверное, не удастся. Для любого уголовного дела время - губительная вещь. Свидетели исчезают, умирают, уезжают за границу, события стираются из памяти, документы, которые можно было бы изъять, уничтожаются… Хотя, я почти уверен: при Путине борьба с коррупцией и оргпреступностью пойдет несколько по другим рельсам, более организованно и жестко. Он очень решительный человек. На недавно прошедшей коллегии Генеральной прокуратуры произвел очень благоприятное впечатление.

Н.М. - В этом деле не все так просто, как кажется из сообщений СМИ. Скуратова я знаю, и мне этот "костюмный" скандал кажется невероятным. Юрий Ильич по натуре - аскет. В работе как генеральный прокурор проявил себя исключительно с положительной стороны. По моему мнению, это был (и есть пока еще, отстранение от должности - не отставка) наиболее профессиональный генеральный прокурор за всю историю новой России.

Н.М. - Для меня уголовные дела и политика пока что разные вещи. Думаю, так будет и в дальнейшем. Если человек украл, неважно какую роль он играет во власти. Надо с ним работать и выяснять, насколько он виновен. Не исключено появление дел о взятках, обвиняемыми которых будут фигурировать известные в Саратове фамилии…

Н.М. - Слишком короткий получится рассказ. Вне работы я провожу очень мало времени. Обычно в будние дни уезжаю домой не раньше восьми-девяти вечера. На мне в соответствии с законом лежит обязанность продления следствия, содержания людей под стражей на срок до полугода, поэтому днем очень много приходится "общаться" с разного рода документами. Вечером решаю многочисленные организационные вопросы… Практически всегда у меня заняты работой и выходные дни, поэтому для "потехи" у меня остается, как в поговорке, только час-другой. И редко-редко удается посвятить своему хобби целый день…

Н.М. - Совершенно верно.

Н.М. - Тут вы ошибаетесь. Я "болел" охотой еще тогда, когда был следователем прокуратуры в Озинском районе и об общении с сильными мира сего и не помышлял. Этому моему увлечению тоже около 30 лет.

Н.М. - Люблю охоту на уток, иногда удается подстрелить зайца, лису…

Н.М. - На первых порах ружье было плохое и старенькое. Сейчас у меня несколько ружей. Больше всего люблю охотиться с двустволкой - "вертикалкой" ИЖ-27. Абсолютно надежное и точное оружие.

Н.М. - Конечно, есть. Азарт, который испытываешь при раскрытии сложных преступлений, похож на охотничий, который появляется, когда ходишь и ищешь зверя. Некоторые преступники иногда и есть самые настоящие звери, только ходят на двух ногах вместо четырех. Например, мне пришлось участвовать в раскрытии убийства матерью новорожденных детей. Чем она не зверь?

Н.М. - Ничего. Такие случаи уже были.

(Григорьев С. Гражданин – прокурор – охотник

**

99. Правда о смерти Юрия Китова

В прошлом номере "НС" мы анонсировали статью, которая должна была пролить свет на таинственные обстоятельства гибели первого мэра г. Саратова Юрия Китова.

По реакции наших читателей, мы поняли, что тема эта памятна многим и многих интересуют весьма сильно.

К моменту подписания этого номера в печать наше расследование уже было готово. Но, как это часто бывает, всплыл ряд новых обстоятельств, которые коренным образом поменяли наш взгляд на события тех лет. В настоящее время редакция проверяет только что полученные сведения. И о своем обещании не забывает.

Как и было обещано, мы расскажем нашим читателям о том, как погиб Юрий Китов и что, точнее, кто явились причиной его гибели.

(Правда о смерти Юрия Китова

*

***