Гибель начальника РУОПа Владимира Еремкина. Часть 6.

68. Приговор отменен

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда России отменила приговор Саратовского областного суда по делу Анатолия Зотова - бывшего вице-мэра Саратова, арестованного в феврале 1994 года по обвинению в получении взяток. Осенью прошлого года коллегией областного суда под председательством Александра Орестова бывший вице-мэр (ныне предприниматель) был оправдан. Областная прокуратура приговор опротестовала, и вот промежуточный результат: Зотову придется еще раз оказаться в зале суда в качестве подсудимого.

Верховный суд считает, что не в полной мере были выполнены требования статьи 20 Уголовно-процессуального кодекса, требующей "всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела", а также статьи 314, содержащей специфические требования к тексту приговора.

(Приговор отменен

**

69. Одиссея Зотова: продолжение следует

По сообщению прокуратуры области, получило продолжение некогда знаменитое уголовное дело по обвинению бывшего вице-мэра Саратова Анатолия Зотова в получении взятки, мошенничестве и подстрекательстве к даче взятки.

Приговором Саратовского областного суда от 22 ноября 1996 года А. Зотов был оправдан. Однако с позицией суда не согласился государственный обвинитель, принесший  кассационный протест в Верховный Суд России.

30 января 1997 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор Саратовского областного суда по делу А. Зотова отменила, направив его на новое рассмотрение. В своем определении Верховный Суд РФ указал, что судебная коллегия, рассматривавшая дело по обвинению должностного лица, занимавшего ответственное положение в органах исполнительной власти, не приняла все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела. Указано  также, что выводы суда должны основываться на объективных доказательствах.

Прокуратура добавляет: поторопились некоторые средства массовой информации, с радостью поставившие в этом деле оптимистическую точку.

(Одиссея Зотова: продолжение следует

**

70. Елена Комарова

Судебная коллегия Верховного суда России отменила оправдательный приговор бывшему вице-мэру Саратова Анатолию Зотову ("Коммерсантъ-Daily") следит за его делом с августа 1994 года). Зотова обвиняли во взятках и мошенничестве, но Саратовский облсуд его оправдал. Между тем Верховный суд счел, что обстоятельства дела не были изучены всесторонне, как того требует УПК.

Бывший вице-мэр Саратова Анатолий Зотов был арестован в феврале 1994 года. Вместе с Зотовым по делу проходил управляющий делами горадминистрации Александр Фролов. Обоим вменялось в вину подстрекательство к даче взяток и мошенничество. Дело было возбуждено по заявлению местного коммерсанта Александра Куприянова, который рассказал органам, как за взятки Зотов и Фролов выделили ему землю под строительство гаража. Еще один коммерсант, Михаил Морозов, дал показания о том, что заплатил Зотову за внеочередную установку телефона.

Фролова же ко всему прочему обвинили в махинациях с избирательным фондом мэра города Юрия Китова. По мнению следствия, Фролов незаконно использовал 12 млн. руб., предназначенных для избирательной кампании. Кстати, за нецелевое использование избирательных денег к ответственности собирались привлечь и Юрия Китова. Но через две недели после ареста своих подчиненных мэр покончил с собой.

Саратовский облсуд обвинил Фролова во взятках, хищении и подлоге и приговорил к двум годам лагерей с отсрочкой приговора на год. Зотов же был оправдан: судьи пришли к выводу, что, находясь в приятельских отношениях с коммерсантом Морозовым, Зотов взяток у него не брал, а полученные им от Морозова ручка и фотоаппарат были всего лишь подарками. Прокуратура посчитала оправдательный приговор Зотову неправомерным и опротестовала его в Верховном суде России, который отменил приговор и вернул дело на новое рассмотрение.

За два года расследования "дело саратовской администрации" успело обрасти массой скандалов. В первую очередь с ним связывают самоубийство мэра Саратова Юрия Китова. Он покончил с собой через две недели после ареста своих подчиненных Анатолия Зотова и Александра Фролова.

УФСБ по Саратовской области также задержало двоих бывших сотрудников областного РУОП Михаила Лямина и Андрея Абрамова и коммерсанта Михаила Морозова по подозрению в мошенничестве и незаконной коммерческой деятельности (в частности, в незаконной торговле автомобилями и морозильниками). Интересно, что именно Лямин с Абрамовым арестовали Зотова по заявлению Морозова. По некоторым данным, УФСБ намеревалось предъявить обвинение и начальнику саратовского РУОП Владимиру Еремкину, однако не успело этого сделать. Полковник Еремкин покончил с собой. В предсмертной записке он объяснил, что ему хотят "отомстить за мэрию".

(Комарова Е. Вице-мэру Саратова грозит тюрьма

**

71. Сергей Михайлов

И вновь вынесен оправдательный приговор в Саратовском областном суде по делу бывшего вице-мэра Анатолия Зотова.

Первый оправдательный приговор был вынесен в октябре прошлого года, но он тогда областной прокуратурой был опротестован, и дело направили в Верховный суд в связи с тем, что не была дана оценка первоначальным показаниям свидетелей.

И вот на заседании, прошедшем 3 апреля, свидетели дали показания в суде, что они не связывают подписание официальных писем бывшим вице-мэром с подарками, которые следствие пыталось расценить как взятки. Кроме того, свидетели подтвердили в суде еще раз, что заявления в милицию ими были написаны под давлением теперь уже бывших сотрудников РУОП.

(Михайлов С. Областной суд свое решение не изменил

**

72. Марина Бирюкова

На днях состоялась очередная коллегия облУВД с повесткой дня "О состоянии борьбы с преступностью и коррупцией в Саратовской области". На коллегию были приглашены начальники городских и районных отделов внутренних дел, прокуроры районов, представители ФСБ, налоговой полиции, таможни.

Областной прокурор Николай Макаров, выступая, настаивал на том, что "у нас есть сейчас все возможности бороться с оргпреступностью", и говорил о субъективных препятствиях этой борьбе: 26 чиновников Саратовской области стоят, оказывается, на учете как имеющие коррупционные связи, и только в единичных случаях оперативники обращаются в прокуратуру за разрешением на соответствующие мероприятия. "Вывод один, - продолжал Николай Иванович, - боитесь вы!" Борьбу со взяточничеством в области прокурор считает неудовлетворительной: за I квартал текущего года выявлено 23 факта; это, по его мнению, очень мало. Говорил Макаров также и о незаконных методах добывания показаний, практике выбивания явок с повинной.

Начальник облУВД генерал-лейтенант Владимир Булгаков подчеркнул необходимость "теснейшего взаимодействия" в борьбе с оргпреступностью, а также призвал надежно обезопасить сотрудников милиции и прокуратуры, занятых на антикоррупционном фронте: "Как только кто где зашевелится – сразу анонимки идут, мол, сарай себе строит, и тому подобное". Прокурор Саратова Юрий Бурлаков выразил сожаление по поводу расформирования СОГ "Кобра". Заместитель начальника РУОП Анатолий Яцков выступил очень критично, сказал, что оценку, данную министром внутренних дел Куликовым борьбе с коррупцией по России в целом – "неудовлетворительно", - саратовским правоохранительным органам надлежит считать своею.

Все говорили о взаимодействии, но у присутствующих создавалось впечатление, что взаимодействия не хватает, напротив, в очередной раз собираются какие-то малопонятные облака над РУОПом. Булгаков и Макаров в унисон обвинили руоповцев в "высокомерии", в желании "стоять в стороне и как бы надзирать над УВД, над ФСБ, над прокурором". Облпрокурор оценил отношения прокуратуры и РУОПа как "не всегда хорошие" и далее напомнил шестому отделу о необходимости соблюдать, в частности, Закон о прокуратуре: "Помните, что задерживать сотрудников прокуратуры можно только с участием прокурора области" (Закон о прокуратуре статья 42) говорит несколько иное: сотрудника прокуратуры можно задерживать "только в случаях, когда это предусмотрено федеральным законом для обеспечения безопасности других лиц, а также… при совершении преступления"). "А вы наворочали, - эмоционально продолжил Николай Иванович, - и не вышло ничего". Облпрокурор имел в виду, вероятней всего, имевший место в июле прошлого года инцидент: сотрудники РУОП задержали (иными словами, "пригласили в отдел для объяснений") двух прокуроров, сотрудников прокуратуры области. Инцидент получил тогда широкую и даже, можно сказать, скандальную известность; читатели, коим интересно продолжение, могут прочесть нижестоящую публикацию. Что же касается коллегии – она приняла постановление, вызвавшее неоднозначную реакцию, но в целом, безусловно, направленное на ужесточение борьбы.

(Бирюкова М. В борьбе с коррупцией и высокомерием

**

73. Марина Бирюкова

В Волжский районный суд поступило так называемое руоповское дело – одновременно и нашумевшее, и загадочное. 54 тома. Дело по обвинению четырех бывших сотрудников РУОП (Регионального управления по оргпреступности), а также коммерсанта Морозова и Сергея Подопригоры – коммерческого директора и зама гендиректора АО "СЭПО" (впоследствии с СЭПО уволенного). Этот же Подопригора фигурирует в другом нашумевшем (на всю Россию!) деле: деле заместителя директора ФУДН Петра Карпова. Именно Подопригора, по версии следствия, дал Карпову пятимиллионную взятку за признание СЭПО банкротом, хотя Карпов и Подопригора это отрицают, а до приговора в том деле далеко.

Обвиняемые руоповцы: первый заместитель начальника управления Сергей Богатырев; начальник отдела по борьбе с коррупцией и собственной безопасности РУОП Михаил Лямин; старший оперуполномоченный другого отдела Александр Дерябин.

Последний из обвиняемых, коммерсант Михаил Морозов, тоже фигурировал в громком деле, а именно: деле по обвинению бывшего вице-мэра Саратова Анатолия Зотова в получении взятки. Морозов проходил по зотовскому делу как потерпевший. По версии следствия, вице-мэр Зотов вымогал у коммерсанта взятку, а коммерсант сообщил об этом вымогательстве в правоохранительные органы. А органы, в данном случае – это как раз отдел по борьбе с коррупцией РУОП, те самые Лямин с Абрамовым, они-то и разработали Зотова. Зотов впоследствии судом оправдан, а Лямин, Абрамов и Морозов оказались под следствием и судом – вместе, как подельники. Такие вот чудеса.

Дело многоэпизодное. По первому из эпизодов, кроме четырех перечисленных руоповцев, проходит тогдашний начальник управления полковник Владимир Еремкин. Он, как известно, сам оборвал свою жизнь, газеты напечатали его последнее письмо. И письмо, где Владимир Иванович писал о "готовящейся провокации", и сам трагический конец этого человека, и, наконец, то, что он не может уже защититься от обвинений – всё это вместе заставляет нас быть осторожными, не спешить с выводами о виновности обвиняемых, учитывать все возможные варианты, недаром ведь это дело приняло заметный политический оттенок. Да и в любом случае – виновным человека назвать может только суд. Обвиняемый не есть еще виновный, и всё, что будет изложено ниже, - версия следствия.

Следствие обвинило Еремкина, Богатырева, Лямина, Абрамова и Дерябина в том, что они незаконно завладели земельными участками под строительство коттеджей, для чего изготовили подложные документы, якобы исходящие от  землеустроительного проектно-изыскательного предприятия "ЮжНИИгипрозем", в частности – письмо директора института на имя мэра Саратова с просьбой выдать правоустанавливающие документы гражданам по прилагаемому списку. Затем включили себя в список сотрудников "ЮжНИИгипрозема", хотя никогда, естественно, в "ЮжНИИгипроземе" не работали. Следствие считает также, что вышеперечисленные руоповцы незаконным путем в обход существующего порядка получили льготные беспроцентные кредиты на строительство коттеджей (общая сумма – 21 миллион, в деньгах 93-го года) и, наконец, вопреки нотариальному запрету продали участки с недостроенными коттеджами, оформив их как участки без всякой недвижимости.

Далее в деле фигурируют лишь Лямин и Абрамов из антикоррупционного отдела. Следствие обвинило их в том, что они, выражаясь сленгом, многократно кидали некую фирму, в которой работали их жены. Получили пять автомобилей – якобы на эту фирму с целью реализации – и продали их налево. Затем с помощью того самого Подопригоры получили на СЭПО 200 морозильных камер – по документам кидаемой фирмы якобы для бартерного расчета с другой фирмой за те самые автомобили – и все 200 продали. Затем обманом перекинули 9 миллионов рублей со счета фирмы, где работали жены, на счет Борисоглебского мясокомбината; вышеупомянутый коммерсант Морозов взял на эти 9 миллионов на мясокомбинате колбасы, прибыль от ее продажи поступила руоповцам… И еще много там, в этом деле, говорится о подлогах и фальсификациях.

Наверняка обвиняемые будут защищаться. Наверное, им есть что сказать. Процесс будет долгим, непростым, непредсказуемым.

(Бирюкова М. В мире всё взаимосвязано: дело Зотова, дело Карпова, руоповское дело…

**

74. Марина Бирюкова

На вопросы обозревателя Марины Бирюковой отвечает начальник Управления собственной безопасности облУВД Александр Мещанинов.

- Управление собственной безопасности в структуре УВД области было создано в мае прошлого года, соответственно приказу министра внутренних дел. Это – самостоятельное оперативно-розыскное подразделение, подчиненное непосредственно начальнику облУВД. Оно стало необходимым: число правонарушений со стороны работников милиции не снижается, преступления они совершают как в быту, так и при исполнении служебных обязанностей. Отнюдь не единичны факты сращивания сотрудников милиции с криминальными структурами, незаконного покровительства коммерческим структурам.

- Однозначно на этот вопрос ответить затруднительно. Процент коррумпированности никто не считал. Но уверяю вас, большинство наших сотрудников – порядочные люди. Отдельные случаи есть, выявляем, проводим оперативно-розыскные мероприятия, вносим предложения о наказании. Если приходим к выводу, что налицо состав преступления, - передаем материал в прокуратуру для возбуждения уголовного дела. Примеры? Дело начальника Ивантеевского РОВД Соснина (он, кстати, осужден), дело сотрудников РУОП (Богатырева, Лямина, Абрамова…), о котором ваша газета писала. На днях три сотрудника ГАИ (городского батальона дорожно-патрульной службы) задержаны нами за взятки, материал передан в прокуратуру. Один из них арестован.

- Вы совершенно правильно упомянули о презумпции невиновности. Наши сотрудники равны с остальными гражданами в своих конституционных правах. Если мы усматриваем в действиях сотрудников нарушение наших внутренних приказов, инструкций, мы вносим предложения о наказании, и, как правило, они несут ответственность.

- Избиение задержанного – это преступление. Есть статья Уголовного кодекса, возбуждается дело, ведется следствие, сотрудник же продолжает работать, поскольку до суда пользуется презумпцией невиновности. Уволить его из органов до вступления приговора в законную силу мы не можем.

- Можем, если нарушение систематическое и повлекло последствия.

- Были случаи, когда мы обращались в вышестоящую прокуратуру, добивались возобновления следствия.

- Мы тоже проводили такие проверки: и в Энгельсском районе, и в Энгельсе, и по Саратовскому РОВД, и по городу. Жалобы подтверждались, хотя и не все – частично. Конкретные сотрудники, инициаторы этой "добровольности", понесли наказание.

- Конечно, строят. А кому это запрещено? Вопрос в другом – законно или незаконно. Если сигналы поступают – занимаемся, проверяем.

- Да, и выявили определенные нарушения. Не уголовные, нет. Нарушения наших ведомственных инструкций. В частности – использовал служебную машину. Квас наказан, поставлен на грань освобождения от должности.

- Все остальные – в рамках законности. Все представили соответствующие документы. В 1992/93 годах еще давали кредиты, кто успел – получил их, вот на это они теперь и строят.

- Насчет циркуляра – это, конечно, бред. И с тем, что ни одной квартирной аферы без помощи милиции – я не согласен. Случаи есть, в частности – старший участковый Октябрьского РОВД участвовал в отжиме, мы им занимались, в скором времени суд рассмотрит его дело.

- С начала сего года – 29 человек. За прошлый год – 49.

- Конечно, может. Мой телефон 91-73-14. Телефон моего заместителя Евгения Александровича Галызьбина – 91-71-72. Анатолия Валентиновича Петрушина – 91-73-93.

Ждем звонков.

От лица редакции и от своего лица настойчиво предлагаю: звоните! М. Б.

(Бирюкова М. Уволить можно за нарушение. За преступление – нельзя

**

75. Сергей Михайлов

<…> В конце сентября 1995 года покончил с собой начальник Приволжского регионального управления по борьбе с организованной преступностью Владимир Иванович Еремкин. Последним человеком, с кем он говорил, была его жена – он позвонил ей и сообщил, что на работе всё "нормально".

Его самоубийство, совершённое им в рабочем кабинете из пистолета, до сих пор остаётся загадкой. После себя Еремкин оставил предсмертное письмо. Из него можно было понять, что у руководителя РУОП не сложились отношения с некоторыми чиновниками из бывшего теперь областного руководства.

Вспоминаю, с каким оптимизмом, энтузиазмом в 1994 году Еремкин, давая мне интервью, говорил: "Чикун здесь, Гвоздь здесь... Всех посадим..." Имелось в виду то, что РУОПом тогда был задержан Чикун, Гвоздь, несколько других очень влиятельных лидеров.

Большинство из них, отбыв 30 суток по известному Указу Президента России по борьбе с организованной преступностью, вернулись по домам. Кто-то залёг на дно и до сих пор жив, кто-то, окончательно поверив в свою неприкосновенность, стал вести себя ещё более свободно и дерзко. <…>

(Михайлов С. Расстрел двенадцати. (Выписка).

**

76. Сергей Рыженков

<…> Приложение 1. Криминал. Стр. 306-318.

Смерть Китова послужила переключателем регистра в понимании степени криминализации жизни города и области. Регулярные заказные убийства, разборки между криминальными группировками, нападения на чиновников, журналистов, общественных деятелей, банальный рэкет, негласные контакты чиновников и представителей правоохранительных органов с "представителями" организованной преступности, общая мафизированность предпринимательской среды и администраций госпредприятий, все эти "вещи" стали неопровержимой очевидностью и определенно учитывались политиками и предпринимателями всех эшелонов – вне зависимости от результатов следствий, проверок, судебных разбирательств, подачи того или иного события СМИ.

В течение 1990-91 года процесс "вызревал", не находясь в центре внимания общественности и правоохранительных органов. Росло количество слухов и сообщений в прессе о вооруженных нападениях на коммерческие ларьки, о "выяснениях отношений" между преступными группировками, контролирующими "комковой" бизнес и т.п.

30 ноября 1991 года был убит маклер биржевого дома "Алиса в Саратове" А. Наволокин, который ранее задерживался за попытку вымогательства [1].

20 августа 1992 года был убит депутат Энгельсского горсовета председатель ГКО "Заволжье" А.А. Лексин, заметная фигура саратовского бизнеса. Это произошло за несколько дней до предполагаемого открытия одноименного банка. 11 октября были убиты президент Саратовской товарной биржи В. Мальков и коммерческий директор этой биржи Сатаров [2].

26 октября на встрече руководства правоохранительных органов, администрации города Саратова и горсовета с депутатским корпусом и общественностью начальник оперотдела УМБ по Саратовской области полковник Червяков заявил, что рэкетиры обложили данью не только коммерческие структуры и госторговлю, но и крупнейшие промышленные предприятия.

(Пресса много обо всем этом писала, но выделить из всех материалов по серьезности подхода можно только единичные [3]).

Параллельно шел процесс "морального разложения" новой власти: заграничные поездки, автомобили, дачи, участие в коммерческих начинаниях, приватизационные мероприятия со "странными" ценами и покупателями гораздо настойчиво "проводились в жизнь", нежели социальные и коммунальные мероприятия [4]. Учащались случаи весьма сомнительных приватизационных сделок [5], начавшаяся приватизация госпредприятий [6] также сопровождалась нарушениями [7].

7 февраля 1993 в кафе "Муза" были убиты двое рэкетиров. По слухам, это был эпизод некоего подобия гангстерской войны между группировками, контролировавшими саратовский бизнес (ранее был убит один из лидеров такой группировки Хапалин).

Среди официальных учреждений, являвшихся "крышей" для рэкета, чаще всего называли Саратовскую товарно-сырьевую биржу (президент которой – Мальков – был убит в 1992 году), страховую компанию "Веста", саратовское отделение "Алисы". Среди предпринимателей бытовало мнение, что наиболее надежную защиту от рэкета можно получить в мэрии. И в этом не было ничего удивительного. Существовала форма "культурного" обложения данью. Некоторые официальные организации (среди них – названные выше плюс Ассоциация рукопашного боя, плюс различные службы охраны) либо сами содержали в штате людей, занимавшихся рэкетом, и заключали договора – на страхование, на охрану – с "курируемыми организациями", либо делились с рэкетирскими структурами доходами, получаемыми от организаций за те же "охрану" и "страховку", взимание долгов со "злостных неплательщиков". Можно предположить – но только предположить – что, поскольку – психологически – это был наиболее благоприятный вариант, и он действительно страховал от случайных вымогателей, постольку и верхушка саратовского бизнеса и связанные с ней должностные лица приняли эти правила игры и через посредников действительно в какой-то степени "контролировали ситуацию".

Примерно через месяц после убийства в "Музе" был арестован президент саратовского регионального отделения "Алисы". Во время обыска из его личного сейфа было изъято оружие: пистолет Макарова, граната и патроны. Обыск был проведен именно в рамках расследования инцидента в саратовском кафе "Муза".

Область к этому времени постепенно превращалась в один из центров производства наркотиков. По сообщению пресс-центра областного УВД, в 1992 году милицией были обнаружены и уничтожены  посевы опиумного мака (числом 27) и индийской конопли (числом 40), а также 39 гектаров дикорастущей, но весьма кем-то ухоженной конопли. Было конфисковано 140 килограммов готовых наркотиков и наркосырья, задержано около 200 сбытчиков и перекупщиков наркотиков. Среди задержанных – граждане нескольких государств бывшего СССР.

Таким образом, складывалась ситуация "дикого капитализма" (на манер изображаемой некогда советскими идеологами картины западных капиталистических ужасов), характерная для "периода первоначального накопления капитала" – решался вопрос о собственности вообще и собственниках госпредприятий и банков, созревала соответствующая обстановка и атмосфера в структурах власти.

Официальное признание тяжести ситуации государственными службами сочеталось с некритичностью по отношению к собственным стратегиям, непродуманностью или легковесностью действий, отставало, по всей видимости, на один-два порядка от ее развития, что делало весьма малоэффективной борьбу с организованной преступностью и коррупцией. Невозможно сказать, насколько такая ситуация была "заказана" субъектами коррупции, а насколько связана с общим развалом системы управления и отсутствием контроля за ней со стороны общества.

В марте 1993 года были созданы комиссии по борьбе с организованной преступностью с участием администраций и Советов. В мае, особенно во второй половине, в газетах, прежде всего, в "Саратове" и "Саратовских вестях", появилась целая серия материалов, касающихся оборотной стороны реформаторской деятельности и носящих разоблачительный характер. Отдельные факты грубых нарушений при акционировании госпредприятий и злоупотребления своим положением должностных лиц [8]; сращивание властных структур с нечистоплотным бизнесом [9]; организация липовых совместных предприятий [10]; запутанность ситуации с малой приватизацией [11]; криминальный ореол банковского дела [12]; разгул рэкета и его "повязанность" с правоохранительными органами [13] плюс явная неразбериха в самих органах [14], разбазаривание и присвоение средств должностными лицами в областном Центре занятости [15] – стали темами наиболее острых статей и материалов. К концу лета 1993 года перестрелки [16], разборки с участием представителей Кавказа [17] стали обыденными, как погромы и поджоги "комков".

31 января 1994 года была создана новая областная межведомственная комиссия по общественной безопасности, борьбе с преступностью и коррупцией в составе 19 человек, представлявших силовые структуры, правоохранительные органы, администрацию;  председатель – глава обладминистрации Белых. В середине февраля была также создана городская межведомственная комиссия по обеспечению общественной безопасности, борьбе с преступностью и коррупцией под председательством нового мэра Маликова. (О деятельности предшественников никто "благоразумно" не вспоминал.)

Факт ареста служащих мэрии в начале 1994 года казалось бы говорил о переменах в направлении действенности антикоррупционистских мер. Однако на фоне общераспространенности негласной практики "подарков", "благодарностей", охватывавшей все сферы административной и хозяйственной жизни (само формальное разнообразие "благодарности", довольно точное представление дающих о ее размерах в зависимости от характера услуги и ранга берущего говорит об укорененности, отработанности подобной системы) решающим фактором в деле разоблачения становилась воля реально властвующих лиц. Летом 1993 года проводилась аттестация госслужащих, ставшая по сути проверкой на политическую лояльность [18], к началу 1994 года именно "замазанность" чиновника превращалась в инструмент его "аттестации" и "педагогического" воздействия на коллег.

28 февраля 1994 года были задержаны за получение взяток один из заместителей главы администрации Ленинского района Саратова и один из работников комитета по экономике Ленинского района. "Педагогическое воздействие" как на главу района, так и на других глав было налицо. Плюс пропагандистский эффект в деле "борьбы с коррупцией". (Более "старомодный" Белых пытался снять двух глав районных администраций за провал, на его взгляд, подготовки к выборам. И – одного ему удалось перевести на другую работу с формальным повышением.)

Естественно, что операции по задержанию проводило управление по борьбе с организованной преступностью (РУОП). Проводило, очевидно, по конкретным заказам тех или иных главных действующих лиц местной политической жизни. До того его основной деятельностью было разоблачение рэкетиров, сбор оперативной информации на преступные группировки. В коридоры власти РУОП было допущено впервые именно в связи с делом Фролова-Зотова.

Между тем, продолжалась и текущая криминальная активность. 1994 год начался с убийства постового ГАИ; а 11 января в своей квартире был ранен директор Саратовского биохимического завода А. Воротилов. В конце февраля был взорван дом Константина Фунтикова – председателя Саратовского  казачьего атаманского совета, заместителя генерального директора страховой компании "Веста". Сам потерпевший заявил, что "покушение – реакция криминальных структур Саратова на стремление казаков навести порядок" [19]. В эти же дни, по неофициальным данным, произошли также убийство служащего Сбербанка и разборка за просроченный кредит между лидером одной из группировок С.С. Парамоновым и группировкой, кредит предоставившей. 1 марта утром был смертельно ранен выстрелом из ТТ Ю.В. Факиров ("Факир"), один из лидеров криминальной группировки Ленинского района Саратова, подручный одного из основных деятелей в этой сфере – "Земца" [20]. В ночь со 2 на 3 марта выстрелили в дверь С. Родионова, председателя областного фонда поддержки Президента [21].

Эти акции, их плотность и почти заведомая безнаказанность свидетельствовали о том, что "организованная преступность" не слишком опасалась комиссий, отделов и т.п., а те, в свою очередь, действительно могли производить только отдельные показательные мероприятия.

Из серьезных контрмер в прессе упоминалось о том, что в Марксе был арестован гендиректор страховой компании "Аско" Н. Левин, которому было предъявлено обвинение в организации вымогательства денежных сумм [22] (сюжет с "Передреем" см. ниже). Нечто подобное с местной криминальной структурой произошло в Балаково. Обычно же шли облавы на рынках, патрулирование улиц с отловом мелкой сошки.

Статистика 1993 года [23] подтверждала закономерность, "нормальность" процесса криминализации в настоящих условиях. При том, что количество зарегистрированных преступлений в 1993 году снизилось на 5,9% (в г. Саратове – на 1,8, снижение наблюдалось в 33 районах – в основном за счет уменьшения краж), а раскрываемость возросла на 22,5% (с 42,9 в 1992-м до 53,2%), количество тяжких преступлений увеличилось на 27,4% (всего 7400 случаев). Из них на 38,7% увеличилось число умышленных убийств с покушениями (455 убийств за год). На 40,6 – количество тяжких телесных повреждений, на 27,3 – разбойных нападений, на 63 – хулиганств. Показательно, что к административной ответственности было привлечено более 800 тысяч человек, было изъято оружия 900 единиц (без холодного). К уголовной ответственности были привлечены 16201 человек (82,5%), что на 26,3% выше уровня 1992 года. Привлекались к ответственности и 2327 сотрудников УВД, вы том числе уголовной – 23, из них было осуждено – 18. Более 40 убийц находились на свободе, часто органам было известно их местонахождение, но привлечь их к уголовной ответственности невозможно из-за запугивания свидетелей [24].

Что касается собственно рэкета, то за 1993 год было 236 случаев задержания рэкетиров [25]. Правда, считалось, что область по криминальным показателям не худшая в стране, - официально была опровергнута информация, прошедшая в программе ЦТ "Утро" о том, что область вошла в тройку наиболее криминальных областей.

После выхода Указа Президента Российской Федерации "О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности" от 14 июня 1994 года основное настроение правоохранительных органов можно было охарактеризовать как амбивалентное: имело место странное сочетание совершенно розового оптимизма и совершенно серого неверия в действенность указа, плюс признание отсутствия в Указе принципиально новых моментов (кроме 30-дневного ареста). Так, на совещании-встрече представителей милиции и прокуратуры с личным составом муниципального полка патрульно-постовой службы указ был расценен как "толчок для начала удара по всем фронтам мафии". Мысль о возможном переусердствовании, в результате чего могут быть затронуты права простых граждан, не допускалась. Присутствовавшим на встрече вице-мэром, сенатором Аяцковым численность "бандформирований" была оценена в 1-1,5 тысяч человек (без ссылки на источник информации). Приводилась статистика: за пять месяцев 1994 года число убийств с покушениями возросло на 50,7%, хулиганств – на 40%, значительно возросло количество изнасилований и вымогательств (все – по сравнению с соответствующим периодом 1993 года). Указ давал возможность "довести до логического конца оперативную информацию на преступный мир", которой располагали "органы" и которую не могли использовать. Автор материала об этом совещании выражал опасение, что "вместо раскрытия преступлений действительно бандитских группировок и их главарей" возможен традиционный отлов мелкой сошки для отчетности [26].

В опубликованном неделей ранее материале охарактеризованное умонастроение правоохранительных органов было зафиксировано еще более четко. Так, начальник саратовского горотдела РУОП А. Перекатнов, главный персонаж корреспонденции, откровенно уповал – наряду с указам – на то, что руководители старых группировок отошли от преступной деятельности и заняты легальным предпринимательством [27]. Сообщая информацию о том, что ему известны "прежние" главари, Перекатнов тем самым проговаривался, какого рода оперативная информация, упоминавшаяся в первом из этих материалов, будет использоваться в "борьбе" – как раз касающаяся мелкой сошки.

Другими словами, ситуация как будто устраивала органы, занимающиеся организованной преступностью (и самих  преступников, в первую очередь, - использование легальной крыши и имиджа в сочетании с нелегальными способами – весьма перспективно в плане обогащения) и не готовые, в том числе и из-за коррупции, частично признаваемой ими самими, к "борьбе" в предлагаемой им общественным мнением "весовой категории".

Материалов вслед Указу на страницах саратовской печати появлялось довольно много (и даже один под сокрушительным названием "Не так страшен рэкет…"), но практически все они при анализе обнаруживали противоречия и слабости. Создавалось впечатление, что провинциальные правоохранительные органы устроили обычную "шумную кампанию" по указке сверху. Действительно, уже спустя месяц газетный шум стал менее "агрессивен", публикации более критичны.

В серии материалов журналистки газеты "Саратов" М. Бирюковой исследовались наиболее острые и спорные вопросы борьбы с организованной преступностью – кого прежде всего "отлавливает" УВД, кто бывает осужден по делам такого рода? насколько "органы" готовы к выполнению своих профессиональных обязанностей? Кроме того, эти материалы проливали свет на деятельность одной из саратовских группировок  в течение 1993 – начале 1994 года.

15 февраля 1994 года нарсуд Фрунзенского района Саратова принял решение об освобождении под залог в 3 миллиона рублей (!?) лидера одной из преступных группировок В. Передреева – "Передрея", который был взят под стражу еще 10 октября 1993 года. Ранее, в мае 1993 года, он получил в одной из разборок "множественные сочетанные огнестрельные ранения", перенес три клинических смерти и несколько операций. По словам судьи Г. Телегина, мера пресечения была изменена обвиняемому (по ст. 95 – вымогательство и 218 – незаконное хранение оружия) в связи с состоянием  здоровья, а также с учетом того, что он ранее не был судим и "по месту работы характеризуется положительно" (числился бухгалтером и являлся соучредителем ТОО "Курьер", официально занимавшегося торгово-закупочной деятельностью и розничной торговлей). Выйдя из следственного изолятора, Передреев сразу лег в военный госпиталь (по слухам, которые в статье Бирюковой не упоминались, он и ранее там лечился, а также специальным рейсом летал оперироваться в Москву). В связи с появлением новых материалов прокуратура буквально через день после решения суда вынесла постановление о вторичном заключении Передреева под стражу. Подследственный, узнав об этом, сбежал из госпиталя и скрылся. Был задержан только 26 мая 1994 года [28].

В ранее опубликованной статье журналистка рассказала о деле о вымогательстве, в котором главари банды проходили свидетелями, а осужден был исполнитель, заявивший на суде, что его во время следствия пытали, - суд даже не назначил проверки, поскольку "все так говорят", а проверки такие заявления никогда не подтверждают, - и, естественно, отказавшийся в суде от своих показаний [29].

Еще один материал Бирюковой был посвящен процессу по иску руководства областного УВД к бывшему начальнику городского УВД полковнику Косыгину, который во время предвыборной кампании в своем кандидатском радиовыступлении от 13 мая 1994 года обличал руководство саратовского УВД в некомпетентности и коррупции. В ходе судебного разбирательства Косыгин заявил, что и ранее обращался с заявлением к губернатору на ту же тему, но что стало с заявлением – ему неизвестно (возможно, оно повлияло на признание коллегией обладминистрации работы облУВД неудовлетворительной). Суд признал несоответствующими действительности обвинения Косыгина. Косыгин обжаловал решение суда [30], но безрезультатно.

Наконец, в статье, посвященной конкретному случаю, уже описанному ранее в "Саратовских вестях", - задержанию с избиением женщины сотрудниками милиции – журналистка затрагивала тему жестокости, насилия представителей УВД по отношению к задерживаемым ими гражданам [31].

Оценке ситуации с точки зрения самих правоохранительных органов была посвящена проведенная в июле пресс-конференция УВД. Среди территорий с наиболее сложной криминальной обстановкой (более 20.000 преступлений за полгода) Саратовская область по раскрываемости находилась на третьем месте (после Татарстана и Башкорстана) и на 30-ом месте в России (раскрываемость выросла по сравнению с соответствующим полугодием 1993 года на 12%, однако раскрываемость по убийствам несколько снизилась). Согласно президентскому указу было возбуждено 45 уголовных дел и 45 человек задержаны на 30 суток. На тот момент в судах не имелось дел по организованной преступности, но по ряду таких дел велось следствие и "в свое время" дела должны были быть переданы в суд. Дело бывших работников городской администрации Саратова Фролова и Зотова расследовалось. По информации УВД, они и "другие чиновники" (покойный мэр Китов? – С.Р.) "организовали" ничем не обеспеченные и неизвестно кому выданные кредиты на сумму 4 миллиарда рублей [32]. (Впоследствии дело было закончено в принципе ничем, а Аяцков выступил поручителем при освобождении его недавних противников под залог.)

В дальнейшем криминальная ситуация "стабилизировалась" – события, подобные описанным, продолжались с завидной регулярностью. Новую стадию зафиксировали убийства хозяйственных руководителей. В ноябре 1994 года были убиты пятеро руководящих сотрудников, включая директора стадиона "Локомотив", на котором расположен крупнейший в городе вещевой рынок. Затем был убит начальник Приволжской железной дороги Б. Циттель (по народной версии, за отказ пропустить "левый" состав с горючим на Кавказ).

В этом контексте смерть в результате несчастного случая директора АО ГПЗ-3, председателя областной Ассоциации товаропроизводителей И.Я. Яшкина в народе также связывалась с приватизационным противостоянием различных структур. Даже гибель в автомобильной катастрофе нового Архиепископа Саратовского и Вольского Нектария, всего семь месяцев как занявшего этот пост, но успевшего нажить недругов в среде официальных лиц и прихожан, подвергалась сомнению как именно случайная. Садистское убийство девушки подростками, соответствующим образом поданное СМИ, некоторые публикации в прессе, отчеты о деятельности налоговой полиции как бы заключили картину в рамки.

Постепенно тон усталости и непонимания происходившего, сменивший бодрую послеуказную рапортичность, перешел в новую стадию – примиренности с обстоятельствами, ощущения невозможности что-либо сделать с криминальной ситуацией. Собственно в обществе, среди простых людей это отношение стало всеобщим. Ценовые скачки, скрытая безработица, перспектива скорых банкротств, сужение ассортимента товаров (например, внезапные исчезновения молока, кефира, масла), небывалые проблемы с отоплением, резкое ухудшение телевизионной картинки из-за выхода из строя устаревшего оборудования по приему телевизионного сигнала, скандалы в Центре ("черный вторник", перестановки в правительстве), чеченские события заметно усугубили атмосферу безнадежности, катастрофичности происходящего, уровень апатии населения к любым общественным проявлениям возрос. Социально-психологическая адаптация к новой ситуации пока не произошла.

Самым скандальным происшествием 1995 года стало самоубийство начальника РУОП Поволжского экономического района, полковника на генерал-лейтенантской должности В.И. Еремкина. В саратовском РУОПе был также арестован начальник отдела по борьбе с коррупцией Михаил Лямин и его сотрудник Андрей Абрамов (вскоре после чего и совершилось самоубийство Еремкина). В посмертном письме (напоминавшем производственный отчет) назывались "шельмующие РУОП" инстанции – прокуратура и УВД (прокурор Н. Макаров и начальник УВД В. Булгаков находились в определенной оппозиции Белых).

По слухам, УВД было проведено несколько операций по задержанию банкиров, за взятку был арестован один из руководящих сотрудников Саратовского отделения Сбербанка РФ (получивший в "подарок" за услуги "Жигули") и еще один его сослуживец (главный инспектор по кредитам, получивший мебельный гарнитур), а также начальник вычислительной службы Главного управления Центрального банка РФ по Саратовской области (за кредит в 70 миллионов так же требовал ВАЗ).

Шума наделали сложные взаимоотношения казино и УВД, слишком, по мнению большинства СМИ, пристально курирующего игорный бизнес – с применением тотального мордобоя работников казино на рабочем месте и в рабочее время.

Наконец, 20 ноября 1995 г. в Заводском районе г. Саратова, у въезда в город, в офисе МП "Гроза" произошла крупная "разборка". Двое киллеров расстреляли из пистолетов 13 человек – 11 скончались на месте, двое были ранены (один тяжело). Среди убитых – известный в городе "авторитет" по кличке "Чикун" (Игорь Чикунов) и директор МП "Гроза" Б. Акишин [33].

Если же говорить о криминальной ситуации в более широком смысле, то помимо традиционного прокручивания зарплатных денег, создания дочерних фирм для их прокрутки и получения прибыли от продажи госимущества, уклонения от налогов и т.п., в области существовала еще одна зона, где закон вел себя как дышло – это ситуация с химоружием. С ликвидацией областного Совета контроль за ситуацией с химическим оружием (а также строительством новых блоков Балаковской АЭС) полностью исчез, что, несомненно, и явилось дополнительным стимулом для нарушения закона и норм человеческого общежития со стороны военных, местных властных структур, правительства.

В "Саратовских вестях" прошел материал о пресс-конференции, которую провел шиханский Государственный институт технологии органического синтеза. Ранее там разрабатывали и производили химическое оружие – теперь его уничтожали. Под соусом "слабого финансирования" в статье проводилась мысль: "…хотим мы этого или нет, но именно нашей области надо принять меры по оказанию помощи институту в этом важном деле", - как будто вопрос о том, что оружие будет уничтожаться в Шиханах был уже вполне решен [34].

Между тем, в "Саратове" проскочила перепечатка из "Megapolis-express" (впрочем, надо отметить, что и "Саратовские вести" "исправились", посвятив один из материалов делу Углева, саратовскому аналогу дела В. Мирзоянова). В этом материале со ссылкой на компетентные источники утверждалось, что "…уничтожение боевых ОВ на основном полигоне в Шиханах-2 идет полным ходом… Население не имеет достоверной информации по этой проблеме…" В статье приводились данные о совершении взрывов (2-3 в день) на полигоне, о проблемах со здоровьем у детей и взрослых, живущих в соседних населенных пунктах, характерных для отравления химическими веществами, о перебрасывании со всей страны химоружия для уничтожения [35].

Если вспомнить также о череде событий, начатых роспуском областного и городского Советов, о характере выборной кампании в Федеральное собрание, о приручении газеты "Саратов" администрацией города (а все эти события имеют то общее, что в каждом из них отношения власть имущих с действующим законодательством были по крайней мере двусмысленны), то придется констатировать, что, даже пытаясь что-то предпринять в деле собственно подавления преступности, сами государственные органы являлись источником беззакония.

Следовало ждать, что при сохранении описанных тенденций и без коррекции политического процесса в центре произойдет полное слияние государственного аппарата в области, корпоративных и криминальных структур как на уровне идеологии, так и в буквальном смысле, и превращение этой силы в мощную антиобщественную, по сути антигосударственную "структуру". По крайней мере Саратов для такой метаморфозы на рубеже 1994-95 годов имел готовность № 1. Стр. 306-315.

(Рыженков С. Саратовская область (1986-1996): Политика и политики. (Выписка).

*

***