Допрос: Николай Курапов, 12.05.1993 г.

г. Саратов.                     12 мая 1993 г.

Допрос начат в 09 час. 40 мин.

Допрос окончен в 11 час. 35 мин.

Ст. следователь  СУ УВД Саратовской области капитан юстиции Борисов В.А. в помещении РУОП с соблюдением требований ст. ст. 157, 158, 160 УПК РСФСР допросил в качестве свидетеля по уголовному делу № 31162 (т. 1 л.д. 192-194)

1. Фамилия, имя, отчество – Курапов Николай Николаевич

2. Время рождения – 17 ноября 1961 г.

3. Место рождения – д. Бирюковка Екатериновского р-на Саратовской обл.

4. Партийность – б/п.

5. Образование – высшее, СИМСХ в 1986 г.

6. Национальность – русский.

7. Гражданство – РФ.

8. Место работы, должность или род занятий, № служебного телефона – директор коммерческой фирмы "Зет" (ул. Советская, 6 – во дворе маг. "Оптика").

9. Местожительство, № домашнего телефона - 410056, г. Саратов, ул. Чернышевского, 6 кв. 141; д.т. 51-41-66.

10. Сведения о паспорте или ином документе, удостоверяющим личность – паспорт V-РУ № 611550 выдан 23.05.1979 г. Екатериновским РОВД Саратовской обл.

Я имею личную автомашину ВАЗ-21099 цвета "мокрый асфальт" н/з А 39-46 СЖ, 1993 года выпуска. На эту автомашину я имею доверенность с правом продажи. Официально автомашина принадлежит Костенко Николаю Федоровичу, проживающий г. Энгельс, ул. Пристанская, 26. Автомашину я у него купил примерно 26.4.1993 г. Доверенность Костенко выдал мне в нотариальной конторе № 6 на ул. Шехурдина в г. Саратове. Договор купли-продажи я не оформлял.

На мне числится автомашина ВАЗ-2109 цвета "мокрый асфальт" н/з Ю 34-76 СА, 1992 года выпуска, которую я продал неофициально Левушкину Владимиру Андреевичу, проживает он в г. Саратове, на ул. Бахметьевской, между ул. Чапаева и ул. Братиславской. 07.05.1993 г. я выдал Левушкину доверенность на автомашину с правом продажи в нотариальной конторе на ул. Чернышевского, угол ул. Радищева.

Ранее я не судим.

Александра Тобоякова я знаю с 1991 г., отношения у меня с ним дружеские. С Дындиным Игорем я познакомился на полгода позже, чем с Тобояковым, отношения у меня с ним ровные, просто я с ним здороваюсь.

Примерно с год я не пользуюсь автостоянкой № 2 в пер. Мирный г. Саратова, где я два с половиной года ставил там свою автомашину.

Гульбадьяна Олега я знаю с начала 1990 года, я с ним просто общаюсь.

Совместных коммерческих операций у меня с Тобояковым, Дындиным, Гульбадьяном никогда не было.

C 1986 г. по 1991 г. я работал в обкоме комсомола заместителем заведующего отделом стройотрядов. После обкома комсомола работаю в коммерческой фирме "Зет", которую учредил обком профсоюзов малых и инновационных предприятий.

Зверок Евгения я знаю с 1991 года, с которым у меня товарищеские отношения. В феврале-марте 1993 г. я купил у Зверок Е. автомашину ВАЗ-2108 вишневого цвета, номерной знак Э 36-69 СА. Этой автомашиной Зверок пользовался по доверенности. Кто являлся официальным владельцем, я точно сказать не могу.

Примерно в 12 час. в феврале-марте 1993 г. на автостоянке № 2 в пер. Мирный я поставил свою автомашину и здесь встретил Е. Зверок. Он сказал, что ему нужно срочно продать автомашину за 3.000.000 рублей, так как он собирался выплатить кому-то долги. В этот день автомашины Е. Зверок  на стоянке не было. Где была в то время автомашина Зверок, я не знаю. Перед тем, как Зверок подошел ко мне с просьбой купить его автомашину, он стоял и разговаривал с Тобояковым, Дындиным и еще молодыми парнями, которые были тут же на автостоянке. Зверок Е. сразу мне пояснил, что его автомашину у него отняли Тобояков, Дындин, и что автомашина находится в руках группы Тобоякова. Зверок говорил, что ему надо отдать Тобоякову и его группе полтора или два миллиона рублей после продажи автомашины, а остальные деньги достанутся ему лично. Я лично не спрашивал Зверок Е., почему он должен был платить такие деньги группе Тобоякова. Зверок мне сказал, что у него только вторые ключи от автомашины и руль от автомашины, и что техпаспорт на автомашину и ключи от автомашины у него забрали Тобояков, Дындин и их группа. Зверок сказал мне, что Тобояков и его люди забрали у него автомашину в залог, до тех пор, пока он не передаст им два миллиона рублей. В этот день я с Тобояковым и его ребятами об автомашине Зверок не разговаривал.

Через два дня после этого, я около студгородка, около автосалона разговаривал с Гульбадьяном Олегом о автомашине Зверок. Он мне подтвердил, что с Тобояковым, Дындиным отобрали у Зверок автомашину за долги, и что эта автомашина стоит у них где-то на какой-то автостоянке.

После первого разговора с Зверок, через четыре дня я на автостоянке № 2 в пер. Мирный около 19-20 час. встретился с Гульбадьяном, Дындиным, с которыми были еще двое молодых парней. Я передал Дындину и Гульбадьяну пятьсот тысяч рублей, купюрами по 5.000 руб. в качестве задатка за автомашину Зверок. Я собирался купить у группы Тобоякова автомашину Зверок за 2.800.000 рублей. С этой ценой Зверок был согласен.

До передачи задатка или после передачи задатка, я с Колесовым, Хальпуковым и еще двоими молодыми парнями поехали на двух автомашинах смотреть автомашину Зверок. Я был на своей автомашине, а эти ребята были на автомашине "БМВ" бежевого цвета, за рулем которой был Хальпуков, который на ней и ездил. По ул. Кутякова мы доехали до ул. Симбирской, а потом по этой улице поехали в сторону Глебучева оврага. На какой-то автобазе находилась автомашина Зверок, которая не заводилась из-за отсутствия реле. Я согласился забрать автомашину и сказал, чтобы на нее поставили реле и перегнали на автостоянку на ул. Октябрьской в Глебучем овраге.

Затем через три дня на автостоянке в пер. Мирный вечером в 19 час. я передал Дындину и Гульбадьяну за автомашину Зверок еще 1.500.000 руб., купюрами по 1.000 руб. и 5.000 руб. При этом были еще и молодые парни, которых я не знаю.

Затем я приехал домой к Зверок и передал ему лично 800.000 руб. за автомашину. В это время в его квартире, в другой комнате была его жена. Зверок отдал мне руль от автомашины, запасные ключи.

Техпаспорт автомашины Зверок передали мне при окончательной выплате денег Гульбадьян и Дындин на автостоянке № 2 в пер. Мирный.

С конца 1992 г. у меня хорошие отношения с нотариусом Булыгиной Светланой Николаевной в нотариальной конторе № 6 на ул. Шехурдина г. Саратова. В техпаспорте автомашины Зверок, который я получил от Гульбадьяна и Дындина был листок с данными паспорта официального владельца автомашины, который как я знал, проживал в Заводском районе г. Саратова. Я в нотариальной конторе № 6 у Булыгиной написал от имени официального владельца автомашины доверенность с указанием реквизитов его паспорта на имя Дмитрия в марте 1993 г. Доверенность я оформил на Дмитрия с правом продажи автомашины. Дмитрий мне передал 4.700 или 4.800 марок Германии за автомашину Зверок на автостоянке на ул. Октябрьской при передаче ему автомашины Зверок. Больше при этом никого не было. Получилось, что я продал автомашину за 3.200.000 руб. Я хочу уточнить, Дмитрий мне передал всего 6.500 марок Германии, а не 4.800 марок. Я знаю, что Дмитрий после этого переоформил автомашину на себя и сейчас она ходит в г. Саратове под другими номерами.

У меня с Тобояковым, Дындиным, Гульбадьяном никаких операций с выдачей и получением доверенностей на квартиры в г. Саратове никогда не было.

Костенко Николай Федорович, 15.5.1946 г.р., уроженец с. Червони Яры Таращанского района Киевской области, паспорт IV-РУ № 577137 выданный 20.5.1978 г. Энгельсским ГОВД Саратовской области дал мне свой паспорт, с помощью которого 11.5.1993 г. я у нотариуса Булыгиной от его имени написал доверенность на свою фамилию на автомашину н/з  А 39-46 СЖ.

Моя жена домохозяйка. Ее девичья фамилия Сорокина. Родственников у меня в правоохранительных органах нет. У меня есть брат Курапов Эдуард Николаевич, 1969 г.р., работает на Алтынке, на ЖБИ инженером по технике безопасности, проживает на ул. Чернышевского, 6 кв. 141. Я прописан по этому же адресу, но проживаю у тещи по адресу: ул. Рахова, 53 кв. 99 (в доме, где магазин "Мода"). Через неделю буду проживать на ул. Бахметьевской, 44/64 кв. 311.

С моих слов записано верно и мною прочитано.  – Подпись –

Следователь  - Подпись –

**

Вчера на заседании правительства области в финале обсуждения одного из вопросов – по реализации Концепции преобразований в жилищно-коммунальном комплексе области на 2004-2007 годы – последовало сенсационное заявление губернатора Павла Ипатова.

Но сначала министр строительства и ЖКХ области Дмитрий Федотов не без гордости за современное преподнесение вопроса уважаемому президиуму и собравшимся предложил посмотреть презентационный фильм, характеризующий общее состояние ЖКХ области. Полный апокалипсических настроений закадровый текст все же оставлял надежду на нормальную жизнь, ставя в число приоритетов "финансовое оздоровление отрасли и привлечение инвестиций". "Инвесторы готовы вкладывать в ЖКХ, но при одном условии – должны быть четкие и понятные правила игры. Необходимы четкая тарифная и имущественная политика. Альтернативы реформирования ЖКХ нет", - делал вывод фильм. В добавление к видеоряду министр отметил, что ситуация в ЖКХ близка к критической и при отсутствии частных инвестиций отрасль из долгов не выйдет никогда.

За ситуацию в городе Саратове досталось выступавшему Павлу Ворсунову. Губернатор напомнил, что по сегодняшний день продолжаются повсеместные отключения электричества и воды. Вице-мэр города пытался объяснить это неравномерностью платежей населения за отопительный сезон.

Ипатов искренне удивился: "Так если это не является для вас неожиданностью, тогда почему вы не можете урегулировать этот плановый вопрос? Что мешает вам и "Саратовэнерго" договориться?

Дальнейшее звучало угрожающе: "Системное ограничение прав потребителей в Саратове сегодня вызывает социальную напряженность. Муниципалитет свои функции выполняет не в полной мере. ЖКХ Саратова пребывает в глубочайшем кризисе. И если меры будут и дальше так же вяло приниматься, то мы не сможем улучшить ситуацию. Ведь по федеральному законодательству все идет к тому, что муниципалитет должен за все платить сам. А у нас есть несколько МО, которые этого не понимают. Очень печально, что город Саратов в их числе".

Под занавес обсуждения Концепции ЖКХ, которая в итоге все же была принята, Павел Ипатов стал читать выдержки из некоего документа, ярко иллюстрирующего степень злоупотреблений в отрасли. Речь шла о злостных нарушениях на одном из ведущих предприятий отрасли – ОАО "Облкоммунэнерго", руководителем которого был Николай Курапов, работавший в последнем призыве Дмитрия Аяцкова и.о. заместителя председателя правительства, как раз курировавший ЖКХ области.

Как выяснилось из документа, зачитанного отрывками Ипатовым, на посту руководителя "Облкоммунэнерго" Курапов применял незамысловатые, но приносившие пользу схемы.

"Я бы хотел ознакомить вас с анализом этого достойного учреждения, - интригующе начал Ипатов. – Без оформления соответствующих документов на строительство объектов заключались договора с подрядными организациями на проведение строительных и монтажных работ. Так, в Энгельсе осуществлялось строительство автостоянки. За выполненную работу выплачено около 3 млн руб. Затем строительство было прекращено, так как велось без договора, а затраты были списаны за счет собственной прибыли".

В 2004 году "Облкоммунэнерго" регулярно заключало дисконтные договора на продажу и покупку собственных векселей с Нижневолжским коммерческим банком. Потеря бюджета только от этих операций – 1 млн рублей.

Кроме того, "Облкоммунэнерго" представляло искаженные бухгалтерские данные в банки для получения кредитов. Одно и то же имущество отдавалось под залог в Альфа-банке и Сбербанке РФ. Только за последние два года этой организации было выдано более 300 млн рублей кредитов.

Есть и нарушения статьи ФЗ "Об акционерных обществах" – из прибыли были оплачены консалтинговые, правовые, консультационные услуги на сумму около 40 млн рублей.

Допускались изъятия средств на нужды, не связанные с основной деятельностью общества. А именно: при наличии кредитного портфеля в банках на общую сумму 53 млн рублей на начало 2003 года, за 2003-й, 2004-й и часть 2005 года ОАО "Облкоммунэнерго" выдало беспроцентные ссуды на общую сумму 25 млн руб., в том числе и руководителям этой организации: Аврову – 2 млн, Курапову – 3 млн, Трофимову – 2 млн рублей.

Была раскрыта схема приобретения автомобилей у частных лиц. Так, в июле прошлого года приобретен легковой автомобиль "Тойота" 2003 года выпуска по цене 40 тысяч долларов у Кураповой Эллы Олеговны, которая является женой директора "Облкоммунэнерго" Курапова.

Интересно, как "Облкоммунэнерго" решало и свои квартирные вопросы. Организация уступила право требования квартир в строящемся доме заместителю директора по коммерческим вопросам Балаковского филиала с рассрочкой на два года. Схема дальше простая, в результате которой квартира переходит в безвозмездное пользование руководителю филиала "Облкоммунэнерго".

"Система, которая существовала в "Облкоммунэнерго", позволила за два года взять 305 млн только кредитов, - заканчивая читать разоблачительный документ, резюмировал Ипатов. – При этом миллионные ссуды на квартиры, приобретение у членов семей по завышенным ценам автомобилей – это не полный список того, что творилось в этой достойной организации за два последних года. Отсюда и тарифы на услуги этой организации. Вот за что платит население Саратовской области! За процветание чиновников, которые устроили из этой организации кормушку!".

И в самом конце тоном, каким обычно произносят фразу "Конец фильма", губернатор добавил: "Я цитировал письмо Бондару, которое сегодня подписано и отправлено в областную прокуратуру".

Стало ясно, что лавочке пришел конец.

(Карякина А. Скелеты в шкафу Аяцкова

**

Николая Курапова взяли под стражу 26 августа. Бывшему и.о. зампреда правительства области предъявили обвинение в растрате имущества ОАО "Облкоммунэнерго", находящегося в госсобственности. Интерес следователей к экс-чиновнику отнюдь не случаен. Необходимые сведения в прокуратуру области передал губернатор.

По словам следователя Андрея Морозова, уголовное дело по факту растраты возбудили 29 июля после проверки переданных Ипатовым материалов. Следствие установило, что за 2004-2005 годы "Облкоммунэнерго" перечислило на счета подставных фирм чуть более 28 миллионов рублей. После того как Курапов ушел в правительство, "Облкоммунэнерго" возглавил Дмитрий Трофимов. Прокуратура заинтересовалась и работой преемника.

26 августа обоим задержанным предъявили обвинение в растрате госимущества по статье 160 УК РФ. Волжский суд определил меру пресечения – заключение под стражу. Следствие по делу "Облкоммунэнерго" в самом разгаре. Идет судебная экспертиза бухгалтерской деятельности предприятия.

(Горстка М. Арестован бывший запред области

**

В конце января в Волжском районном суде Саратова завершилось громкое уголовное дело, связанное с обналичиванием и хищением крупных денежных средств бывшими руководителями "Облкоммунэнерго". В саратовской прессе оно зачастую именовалось "делом Трофимова-Курапова" по фамилиям основных фигурантов. Ущерб, который подсудимые нанесли возглавляемой ими организации, составил, по мнению следствия, около 40 миллионов рублей. Рассмотрение этого дела в суде длилось с мая прошлого года, а сама процедура оглашения приговора заняла без малого два рабочих дня. Но не одно это привлекает наше внимание к "делу Трофимова-Курапова".

Для Саратова завершившийся процесс имеет беспрецедентный характер прежде всего потому, что раскрывает механизмы воровства и коррупции, существовавшие в ближайшем окружении Дмитрия Аяцкова в последние годы его правления. Стоит напомнить, что тот же Николай Курапов с начала декабря 2004 года по 5 апреля 2005 года являлся и.о. заместителя председателя правительства Саратовской области. Иными словами, в четыре последних месяца губернаторства Дмитрия Аяцкова Курапов входил в круг лиц, наиболее приближенных к бывшему главе области. Условно "дело Трофимова-Курапова" можно назвать делом о работе "финансовой прачечной" периода заката Аяцкова. Поэтому как само возбуждение уголовного дела, так и ход его расследования со всей неизбежностью несли на себе определенный политический отпечаток. И многие наблюдатели (и автор этих строк в том числе) ожидали, что Николай Курапов если и не выйдет из зала суда оправданным, то мера наказания для него не будет связана с лишением свободы. Однако реальный приговор опроверг эти прогнозы. Николай Курапов получил шесть, а Дмитрий Трофимов – семь лет лишения свободы. Именно на таком наказании настаивал государственный обвинитель Антон Сотников. В случае если данный приговор вступит в законную силу без каких-либо изменений, осужденным не придется рассчитывать на амнистию или условно-досрочное освобождение. Попытаемся проследить, как развивалось "дело Трофимова-Курапова" начиная от его возбуждения и заканчивая приговором.

Уголовное дело в отношении бывших руководителей "Облкоммунэнерго" было возбуждено в июле 2005 года. Формальным поводом для этого послужило письменное обращение губернатора Павла Ипатова, направленное в областную прокуратуру 30 июня 2005 года. В этом письме новый глава области обращал внимание правоохранительных органов на экономические непорядки, выявленные в ОАО "Облкоммунэнерго". Здесь следует пояснить, что основной функцией данного акционерного общества является надежное  электроснабжение мелких частных потребителей, находящихся в районных центрах и селах Саратовской области. В "сферу влияния" этого предприятия входят индивидуальные потребители таких относительно крупных городов, как Балаково, Энгельс и Маркс, где у "Облкоммунэнерго" имеются свои филиалы. Взимание платы за потребленную в районах области электроэнергию и, соответственно, окончательный расчет за неё с "Саратовэнерго" также являлось прерогативой "Облкоммунэнерго". При этом 75% акций ОАО "Облкоммунэнерго" находилось в областной собственности, что, собственно, и давало губернатору основания беспокоиться за экономическое благополучие этого предприятия. В частности, в письме Ипатова в прокуратуру обращалось внимание на некие сомнительные с точки зрения экономической целесообразности вексельные сделки с участием "Облкоммунэнерго", на строительство за счет средств этой организации автостоянки в Энгельсе, которая в реальности не была обнаружена, и на некоторые другие факты.

Для расследования уголовного дела, возбужденного по письму Ипатова, была создана специальная оперативно-следственная группа во главе со следователем по особо важным делам прокуратуры области Андреем Морозовым. Около двух месяцев следствие кропотливо собирало материалы, а основные фигуранты были взяты под наружное наблюдение. Как установила "наружка", в середине дня 25 августа 2005 года Курапов и Трофимов благополучно отобедали в ресторане гостиницы "Словакия", а затем явились в областную прокуратуру, где и были задержаны. По всему было видно, что бывшие руководители "Облкоммунэнерго" не чувствовали сгущающихся туч над своими головами и не готовились к аресту. При обыске у Николая Курапова было обнаружено 100 тысяч рублей, предназначавшихся, надо думать, на карманные расходы. У него же было изъято два мобильных телефона, один из которых оценивался в 50 тысяч рублей. На следующий день судья Волжского районного суда Сергей Васейко определил для обоих задержанных в качестве меры пресечения содержание под стражей. Одновременно Дмитрию Трофимову было предъявлено обвинение в мошенничестве, первоначально состоящее из трех эпизодов.

Состоявшийся арест оказался для Курапова и Трофимова настолько неожиданным, что они не восприняли его всерьез. В первые три месяца пребывания под стражей бывшие руководители "Облкоммунэнерго" даже не предпринимали особых усилий, чтобы обзавестись опытными адвокатами. По-видимому, они рассчитывали на иные методы воздействия на следствие. Однако когда к декабрю их надежды не оправдались, пришло время подумать об адвокатской защите. При этом, как утверждают наши источники, переговорами с ведущими адвокатскими фирмами занимались близкие к Дмитрию Аяцкову люди. В этой ситуации логично было бы ожидать, что за дело возьмется фирма Ильи Шишикадзе "ИЛКОМ", чьи адвокаты не раз выручали из трудных ситуаций родственников Аяцкова и его приближенных. Вспомнить хотя бы уголовное дело бывшего вице-губернатора и племянника Аяцкова Юрия Моисеева, его второй супруги Ольги Сергеевой и бывшего управделами областного правительства Станислава Бойко. Во всех этих уголовных делах участвовали адвокаты "ИЛКОМ"а. Но не стоит забывать, что в то время Дмитрий Аяцков был у власти, а сам Шишикадзе был дружен с близким к бывшему губернатору бизнесменом Романом Пипия. В нашем же случае принять на себя функции по защите Курапова и Трофимова означало пойти против воли нового главы области. На это летом 2005 года не решились ни Илья Шишикадзе, ни главы некоторых других престижных адвокатских фирм, куда обращались в поисках защитников близкие к Аяцкову люди. Они по разным причинам отказывались от работы по этому делу, несмотря на то, что клиенты были готовы щедро оплачивать адвокатские услуги. Взять на себя защиту подозреваемых Курапова и Трофимова в итоге согласилась адвокатская фирма "Гарант", возглавляемая бывшим сотрудником УКГБ по Саратовской области Павлом Кренцовым. Следует отметить, что глава фирмы господин Кренцов - единственный среди саратовских адвокатов имеет генеральское звание. Но тем не менее даже он лично не взялся осуществлять защиту Курапова, поручив это своей супруге. Что же касается защиты Трофимова, то она досталась адвокату этой же фирмы Вячеславу Борисову. Об этом человеке и его роли в данном уголовном деле следует поговорить отдельно.

Адвокат Борисов не очень любит распространяться о своем прошлом. Однако известно, что он более 20 лет отработал в органах милиции и имеет звание подполковника юстиции. При этом последние 10 лет был следователем-"важняком" по организованной преступности в Приволжском РУБОПе. Уже в то время он пользовался среди коллег по РУБОПу репутацией "отморозка", который склонен принимать решения, невзирая на чины и политическую конъюнктуру. В 1994 году следователь Борисов арестовал и два месяца продержал под стражей легендарного Игоря Чикунова. В те годы подобный поступок воспринимался как акт на грани самоубийства. По городу поползли слухи, что за арест Чикуна Борисова "приговорили", и кое-кто из оперативников стал даже опасаться ездить с ним в одном автомобиле. Лишь после того, как расследуемое Борисовым уголовное дело принял к своему производству сотрудник прокуратуры, Чикун благополучно вышел на свободу.

Но не следует думать, что Борисов не церемонился только с бандитами. В 1996 году он арестовал и десять дней продержал в РУБОПовской кутузке нынешнего депутата областной думы Василия Поимцева. Причиной ареста стало обнаружение в одной из отселенных "Саратовстроем" квартир целого арсенала, принадлежащего одной из "парковских" бригад. Правда, не без помощи Дмитрия Аяцкова, который в ту пору готовился к своим первым губернаторским выборам и желал преподнести электорату новый роддом в качестве предвыборного подарка, Поимцев вскоре вышел на свободу. А следователю Борисову пришлось завершать начатое уголовное дело № 32064 в отношении другого фигуранта – заместителя директора ТОО "Саратовстрой" Геннадия Рубцова. Рубцов также оказался любителем огнестрельного оружия – при обыске в его квартире был изъят нарезной охотничий карабин "Сайга", подаренный губернатором Кировской области Василием Десятниковым. Однако завершенное и направленное Борисовым в прокуратуру уголовное дело № 32064 неожиданно было прекращено. Решение об этом было принято ныне покойным заместителем прокурора области Анатолием Горшковым в связи с большой общественной работой Рубцова.

Справедливости ради следует отметить, что отнюдь не все уголовные дела, расследуемые подполковником Борисовым, разваливались на уровне прокуратуры. Кое-что все-таки доходило и до суда. Так, Борисову удалось посадить бывшего директора "Ликсара" Кирьянова, который умудрился скооперироваться с одной из чикуновских бригад и умыкнуть с родного предприятия 3000 ящиков водки. Но особо сложным оказалось дело ОПГ "Палыча", лидером которой являлся Виктор Павлович Кулешов (Палыч). Виктор Кулешов знаменит прежде всего тем, что (по оперативным данным) в 1990 году через его руки проходил пистолет "ТТ", из которого 27 сентября 1990 года был застрелен Владимир Хапалин. Кроме этого, Палыча также можно считать одним из первых саратовских авторитетов, который реально начал осуществлять проникновение в легальную политику и использовать политиков в своих целях. Как было установлено в ходе следствия, на стрелки Кулешов нередко приезжал на джипе, принадлежащем депутату городской думы Виктору Кофтину. А в телефонных разговорах (это выявила прослушка) хвастался тем, что уже провел в городскую думу двух депутатов и не намерен этим ограничиться. В самом разгаре расследования уголовного дела Палыча прокуратура забрала его у следователя Борисова, разделила дело по эпизодам и разбросала эти "куски" между своими сотрудниками. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы в результате всей этой деятельности "дело Палыча" не оказалось в производстве у следователя прокуратуры г. Саратова Андрея Морозова. Андрей Алексеевич собрал у своих коллег, насколько это было возможно, "куски" уголовного дела Палыча, соединил их в единое целое и направил для рассмотрения в Заводской районный суд. Вскоре после этого ночью в здании Заводского суда случился пожар, причем поджог был устроен именно в том кабинете, где хранилось "дело Палыча". От огня материалы дела серьезно пострадали, но благодаря настойчивости прокуратуры все же были восстановлены. В результате Виктор Кулешов и его подельники были осуждены на длительные сроки лишения свободы.

За год до расформирования РУБОПов подполковник Борисов уволился из органов милиции и стал адвокатом. Но и на новом поприще продолжал доставлять прокурорским работникам массу хлопот и осложнений по службе. Например, в 2004-2005 годах, будучи одним из адвокатов на суде над похитителями Аллы Гейфман, Вячеслав Борисов добился признания недопустимыми доказательствами и исключения из дела материалов, собранных в период, когда следствие по данному делу возглавлял бывший заместитель прокурора Саратова Михаил Зелепукин – ныне прокурор Ярославской области. В ходе процесса, длившегося несколько месяцев во Фрунзенском районном суде Саратова, суду по ходатайству защиты пришлось несколько раз вызывать в качестве свидетеля следователя по особо важным делам прокуратуры области Александра Ковалева, расследовавшего дело о похищении Аллы Гейфман на завершающем этапе. Задаваемые Ковалеву  вопросы касались качества осуществленных им следственных действий и несли в себе угрозы исключения из дела новых материалов как недопустимых. Чтобы как-то сгладить эту непростую ситуацию, тогдашнему заместителю прокурора области Евгению Григорьеву пришлось неоднократно наведываться во Фрунзенский суд.

Да ладно, если бы адвокат Борисов в ходе процесса доставлял неприятности одним только прокурорским работникам. Это еще можно было понять, поскольку они являются процессуальными оппонентами адвоката. Но на процессе по делу о похищении Аллы Гейфман Борисов замахнулся на святое – он поставил под сомнение законность постановления об аресте своего подзащитного Владимира Кузнецова, которое было вынесено председателем Фрунзенского районного суда Ниной Литвишко, но не было ею подписано. После того, как Вячеслав Борисов огласил соответствующее ходатайство, на тройку профессиональных судей напал неожиданный приступ глухонемоты. В результате подсудимые по делу о похищении Аллы Гейфман получили по восемь лет лишения свободы, что можно считать довольно мягким наказанием для такого серьезного преступления. Не исключено, что приговор вообще мог быть оправдательным, если ли бы не упорные признания подсудимого Кузнецова. Как на предварительном следствии, так и в суде Кузнецов признавал в своих показаниях, что принимал участие в похищении Аллы Гейфман. Но при этом он так же упорно утверждал, что это было не преступление, а оперативная комбинация УФСБ по Саратовской области. Согласно этим показаниям Кузнецов якобы находился на связи у подполковника УФСБ Александра Задумина, являющегося к тому же его дальним родственником. Ко времени, когда начался процесс над двумя последними похитителями Аллы Гейфман, Задумин уже уволился из органов и работал заместителем генерального директора Саратовского подшипникового завода. В итоге, как уже было сказано выше, Кузнецов получил восемь лет лишения свободы, но вместо лагеря, как утверждает молва, оказался в психиатрической лечебнице. Оно и понятно – разве может быть адекватным человек, который в ходе следствия и суда упорно пытался очернить наше родное УФСБ и нынешнего главу Фрунзенского района.

А теперь, имея такую информацию о Вячеславе Борисове, попытайтесь представить себе реакцию следователя Морозова в тот момент, когда Борисов в качестве адвоката Трофимова появился в его кабинете…

В перерыве судебного заседания, объявленном между оглашением приговора, государственный обвинитель Антон Сотников согласился рассказать об этом деле журналистам.

"То, что вы слышали сегодня в зале судебного заседания, - заявил Антон Андреевич, - есть лишь вершина айсберга, с которым столкнулось следствие". Из дальнейших рассуждений помощника городского прокурора можно было понять, что при определенных усилиях следствия круг обвиняемых и число потерпевших организаций мог быть значительно расширен. Однако расширение круга привлеченных к уголовной ответственности лиц неминуемо влекло за собой сужение доказательной базы. В результате потенциальные обвиняемые превратились в свидетелей и своими показаниями активно способствовали уличению двух основных фигурантов по данному делу.

Как ни странно, но в данном случае Вячеслав Борисов полностью солидарен с приведенным выше мнением прокурора Сотникова. В частности, еще в ходе предварительного следствия адвокат Борисов обращал внимание следователей областной прокуратуры на то, что трое из проходящих по эпизодам мошенничества лиц должны были бы сидеть на скамье подсудимых вместе с Трофимовым и Кураповым, но стали свидетелями. На роли одного из таких свидетелей стоит остановиться поподробнее.

До прихода в "Облкоммунэнерго" оба подсудимых трудились на руководящих должностях в ОАО "Саратовоблгаз". Николай Курапов являлся заместителем генерального директора "Саратовоблгаза", а Дмитрий Трофимов возглавлял в этом акционерном обществе отдел по работе с дебиторами. Иными словами, основной должностной обязанностью Дмитрия Трофимова на прежнем месте работы было взыскание задолженности за газ с сельских потребителей. В июне 2004 года Трофимов уволился из "Саратовоблгаза" и по приглашению генерального директора "Облкоммунэнерго" Николая Курапова стал его заместителем. Но при этом Трофимов продолжал поддерживать отношения и со своими бывшими коллегами из "Саратовоблгаза". Одним из таких коллег был некий Алексей Приходько, проходящий свидетелем по одному из эпизодов мошенничества.

По версии следствия, фабула этого эпизода выглядела следующим образом. По утраченному паспорту на имя некоего Редина была открыта фирма "Авангард-Саратов". Затем от имени этой липовой фирма был заключен договор с "Саратовоблгазом", согласно которому "Авангард-Саратову" делегировалось право собирать газовые долги с сельских потребителей. Подписи Редина на документах, как установило следствие, подделывал Алексей Приходько. Он же объезжал должников в районах области, собирал с них деньги и выдавал липовые квитанции. Однако следствие не установило в действиях Приходько никаких признаков мошенничества, поскольку действовал он практически бескорыстно. Все собранные подобным мошенническим образом деньги Приходько, по его словам, отвозил в Саратов и передавал Трофимову (который в то время уже работал в "Облкоммунэнерго") в его рабочем кабинете. При этом сам Приходько за свои не вполне праведные труды якобы получил от Трофимова всего 40 тысяч рублей в качестве компенсации за бензин и амортизацию автомобиля. Согласитесь, что с точки зрения здравого смысла данная фабула выглядит не вполне убедительно.

Наверное, понимал это и сам Приходько, поскольку даже, будучи свидетелем, нанял себе сильного адвоката. Таковым стал Теймураз Тотиков, известный своей близостью к нынешнему руководству СГУ и участием в процессах против декана истфака Велихана Мирзеханова и газеты "Саратовский расклад". На начальном этапе следствия Приходько продолжал проявлять знаки дружеского участия к содержащемуся под стражей Трофимову – посещал того в СИЗО, приносил передачки и т.п. С учетом шаткости процессуального положения самого Приходько такие знаки дружеского внимания очень не понравились адвокату Борисову, который приступил к обязанностям защитника Трофимова в декабре 2005 года. Проработав всего неделю и внимательно изучив протоколы допросов, Борисов сразу же сообщил своему клиенту, что в конечном итоге ему и Курапову будет предъявлено 17 эпизодов обвинения. Подследственные поначалу не поверили в такой неутешительный прогноз и через своих авторитетных знакомых стали предпринимать попытки выяснить его серьезность. Естественно, эта информация очень быстро дошла до правоохранительных органов, которые попытались своими методами нейтрализовать активность Вячеслава Борисова.

Как сообщил конфиденциальный источник в областной прокуратуре, в январе 2006 г. близкие к Аяцкову люди попросили Борисова поучаствовать в разговоре с заинтересованными лицами о перспективах "дела "Облкоммунэнерго". При этом было сообщено, что во встрече будет участвовать и свидетель Приходько. Для Борисова такая просьба показалась странной, поскольку он знал, что свидетель Приходько уже нанял себе адвоката Тотикова и не нуждается в дополнительных юридических услугах. Однако Борисову дали понять, что Приходько является лучшим другом его клиента Трофимова и хочет поговорить о каких-то дополнительных мерах по его защите. Поэтому адвокату пришлось принять это предложение.

На этой встрече Приходько сообщил Борисову, что намерен обсудить с ним алгоритм передачи следователю Морозову взятки, на что уже якобы выделил деньги находящийся под стражей Курапов. При этом терминология, которой оперировал в беседе юридически безграмотный Приходько, вызвала у адвоката подозрение, что свидетель пришел на встречу, "заряженный" звукозаписывающей аппаратурой. Борисов на эти сентенции Приходько отреагировал мгновенно. Приходько он заявил, что очень давно знает следователя Морозова как честного работника прокуратуры, который никогда и ни при каких обстоятельствах не возьмет взятки. Одновременно адвокат разъяснил свидетелю, что само предложение о взятке может быть расценено как приготовление к уголовному преступлению. А в довершение беседы Вячеслав Борисов припомнил, что последний раз аналогичное предложение получал от агента спецслужб, когда работал по делу о похищении Аллы Гейфман. После подобных разъяснений, происходивших в присутствии свидетеля, Приходько неожиданно прервал разговор под предлогом необходимости срочного посещения туалета. Однако после возвращения он вообще покинул встречу без какого-либо внятного объяснения причин. По-видимому, во время отправления естественных потребностей он сообщил кому следует о создавшейся нештатной ситуации и получил соответствующее указание. После этого странного финала встречи Вячеслав Борисов заявил ее организаторам, что Приходько работает на прокуратуру и будет давать показания, изобличающие Трофимова.

Я связался с адвокатом Борисовым и попросил его прокомментировать этот случай. В ответ Вячеслав Александрович подтвердил только сам факт встречи с Приходько и общую канву разговора. Больше никакой информации от Борисова мне получить не удалось, поскольку он считал, что для этого нужно получить согласие его бывшего подзащитного. При этом тот же конфиденциальный источник из прокуратуры поведал нам и о трагикомическом финале этой истории. По его информации, выходило, что когда сделанная Приходько запись была прослушана юридически компетентными людьми, то сразу же было принято решение спрятать пленку подальше, а все случившееся считать недоразумением. В противном случае сторона обвинения еще до суда могла бы потерять важного свидетеля, против которого, не ровен час, пришлось бы возбуждать уголовное дело за провокацию ко взятке.

А прогноз адвоката Борисова вскоре полностью подтвердился. На состоявшейся 1 февраля 2006 г. очной ставке Приходько дал показания против своего "друга" Трофимова. В свою очередь подследственный Трофимов этих показаний не подтвердил и опроверг версию о том, что он давал Приходько указания собирать газовые долги с сельских потребителей, принимал собранные деньги в своем кабинете в "Облкоммунэнерго" и выплачивал Приходько "за бензин" 40 тысяч рублей. Когда речь зашла о получении Приходько некой суммы за его "услуги", адвокат Тотиков забеспокоился, и очную ставку пришлось завершить.

На следующий день состоялась очная ставка Трофимова со свидетелем Вадимом Михолапом, который, по версии следствия, участвовал в обналичивании крупных денежных сумм по заданию Трофимова. Естественно, сразу же возник вопрос о том, каким образом Михолап втерся в доверие к Трофимову, что тот не боится доверять ему сотни тысяч и даже миллионы рублей наличными. По версии Михолапа, выходило, что с Трофимовым он познакомился еще в то время, когда тот работал в "Саратовоблгазе". За определенный процент (откат) Михолап предлагал посодействовать ускорению взыскания газовых долгов с потребителей Министерства обороны, ссылаясь на связи своего отца, который якобы служил в Генеральном штабе на высокой должности. Фактически свидетель признал, что свое знакомство с Трофимовым он начал с просьбы о взятке. В результате следствие должно было отрабатывать и эту версию и в итоге установило, что отец Михолапа действительно был генералом, но служил он не в Генеральном штабе, а в военной академии в Твери. И, что самое главное, скончался в 1997 году, поэтому никак не мог, даже если бы очень и хотел, оказать содействие по взысканию газовых долгов с потребителей Минобороны в Саратовской области. Да и срок задолженности воинских частей по газу в 2003-2004 годах не превышал двух-трех месяцев. Поэтому необходимости в содействии каких-либо посредников с данной категорией потребителей "Саратовоблгаз" не испытывал. Так было установлено, что другой свидетель обвинения начал свое знакомство с Трофимовым с предложения, носящего явные признаки мошенничества.

Видя, что вытворяет Борисов с его свидетелями на двух первых очных ставках, следователь Морозов третью очную ставку решил проводить лично. На ней Трофимову предстояло встретиться со свидетелем Черножицем, участвовавшим в десятке эпизодов с обналичиванием денежных средств. Андрей Морозов провел это следственное мероприятие очень грамотно, не дав адвокату Борисову никакой почвы для дальнейшего анализа. В ходе очной ставки, состоявшейся 10 февраля, не назывались ни фирмы, ни даты, ни количество денег, которые Черножиц оставлял в кабинете Трофимова. А в дальнейшем в рамках предварительного следствия очные ставки вообще больше не проводились.

13 марта 2006 года следователь Морозов предъявил Дмитрию Трофимову окончательное обвинение, состоящее из 14 эпизодов. Само же уголовное дело, как позднее было объявлено в суде, состояло из 26 томов, с которыми подсудимые и их адвокаты должны были внимательно познакомиться. Уже была достигнута договоренность о том, чтобы адвокатам позволили скопировать материалы уголовного дела. По мнению Вячеслава Борисова, для нормальной подготовки к процессу нужно было не менее трех месяцев. Однако приступить к копированию материалов дела адвокат не успел, поскольку обвиняемый Трофимов отказался от его услуг.

В адвокатской практике не так уж редки случаи, когда всю черновую работу на предварительном следствии делают одно адвокаты, а выступать в суде приглашают их коллег со связями в суде и прокуратуре. Нечто подобное произошло с адвокатами фирмы "Гарант" Борисовым и Кренцовой. Но есть и небольшой нюанс, связанный с мотивацией данного решения в нашем конкретном случае. Фактически выход "на подписку" Николая Курапова был поставлен в зависимость от отказа обвиняемых от услуг адвокатов из фирмы "Гарант". В результате мера пресечения Курапову была изменена - он вышел из СИЗО на свободу под залог в миллион рублей. Вскоре у обвиняемых появилась новая пара адвокатов. С учетом того, что уже в мае в Волжском суде начались слушания по уголовному делу руководителей ОАО "Облкоммунэнерго", на работу с материалами дела у новой адвокатской пары было всего около месяца, т.е. примерно по одному рабочему дню на том уголовного дела. К чему в итоге привела подобная тактика – известно из прозвучавшего приговора.

Самым серьезным экономическим преступлением, в котором суд признал виновным Николая Курапова, является присвоение и растрата 4,5 миллиона рублей с помощью так называемой вексельной схемы. Суть этой схемы проста донельзя. Как уже было сказано выше, одной из основных функций ОАО "Облкоммунэнерго" был сбор платы за электроэнергию с сельских потребителей и расчет этими деньгами с "Саратовэнерго", позднее превратившимся в местный филиал СМУЭК. Однако экономическое положение "Облкоммунэнерго" было таково, что у него не всегда находились "живые" деньги для расчёта с поставщиками электроэнергии. Для выхода из подобного положения и была внедрена упомянутая "вексельная схема", авторство которой следствие и суд приписывают Николаю Курапову. Суть этой операции – взаимозачеты между основными поставщиками энергоносителей Саратовской области.

Как установило следствие, ОАО "Облкоммунэнерго" в бытность директорства Курапова выпустило три векселя номинальной стоимостью по 10 миллионов рублей. Вскоре эти векселя по номинальной стоимости были переданы в "Саратовэнерго" в уплату за поставки электроэнергии. Напомним, что руководителем "Саратовэнерго" на момент совершения этих сделок был зять бывшего губернатора Аяцкова Станислав Невейницын. Получив векселя "Облкоммунэнерго", энергетики "Саратовэнерго" в свою очередь расплачиваются этими ценными бумагами с "Саратовгазом", опять же по номиналу.

Здесь требуется небольшое пояснение. С 1998 года "Саратовгазом" фактически руководит Вячеслав Сомов – верный соратник Вячеслава Володина, депутат двух созывов городской думы и кавалер почетного знака "За заслуги перед Саратовом". Но вернемся к нашим векселям, с которыми в "Саратовгазе" начинают происходить странные вещи. Через непродолжительное время руководство "Саратовгаза" возвращает эти векселя в уплату по каким-то своим обязательствам их эмитенту – "Облкоммунэнерго". Причем уступает "Саратовгаз" эти векселя с дисконтом (скидкой), а именно за 25,5 миллиона рублей, фактически совершая сделку себе в убыток. А разница в 4,5 миллиона достается некоему гражданину Кадомцеву якобы в уплату за организацию всей этой "вексельной схемы" (по версии обвиняемых). Кстати, этот гражданин Кадомцев проходит и по другим эпизодам уголовного дела руководителей "Облкоммунэнерго" в качестве одной из центральных фигур целой группы, специализирующейся на обналичивании денег через различные банки Саратова. На момент возбуждения уголовного дела он благополучно скончался, так что следствие не смогло ни задать ему вопросов, ни предъявить претензий. Все претензии правосудия за художества с "вексельной схемой" достались Николаю Курапову, получившему в итоге шесть лишения свободы.

Но справедливо ли это? Ведь завершающий этап вексельной цепочки происходил по обоюдному согласию двух руководителей – Николая Курапова и Вячеслава Сомова. Обращает на себя удивительная схожесть биографий этих двух людей, пересекающихся на определенных этапах с Вячеславом Володиным. И Курапов, и Сомов родились в 1961 году в сельской глубинке. Оба после школы поступили в Саратовский авиационный техникум, и оба окончили его с красными дипломами. Затем судьба на несколько лет разводит наших героев. Курапов, как "краснодипломник", без экзаменов поступает в Саратовский институт механизации сельского хозяйства, где вскоре начнёт получать высшее образование и будущий генсек "Единой России" Вячеслав Володин. Студенческие годы для Николая Курапова складывались благополучно. Он стал Ленинским стипендиатом и на четвертом курсе был избран на освобожденную комсомольскую работу заместителя секретаря комитета комсомола института. А Вячеслав Володин параллельно с учебой также трудился на должности секретаря студенческой профсоюзной организации СИМСХа. По окончании института Курапов остается на комсомольской работе. С 1986 по 1992 год он работал сначала инструктором, а затем и заместителем командира в областном штабе студотрядов, что по статусу соответствовало рангу заместителя заведующего отделом обкома ВЛКСМ. В отличие от Курапова, Вячеслав Сомов окончил не СИМСХ, а Саратовский политехнический институт. После окончания института некоторое время работал на Саратовском станкостроительном заводе. Однако перспективы карьеры молодежного функционера пересилили в нем интерес к передовым станкам с числовым программным управлением. В конце 80-х годов Вячеслав Сомов становится руководителем молодежных жилых комплексов при обкоме ВЛКСМ. В коридорах обкома комсомола опять пересеклись жизненные пути-дороги Николая Курапова и Вячеслава Сомова. Вот ведь какая ирония судьбы: вместе они оканчивали с красными дипломами авиационный техникум, бок о бок занимались в обкоме комсомола вовлечением молодых в различные строительные проекты, оба "отметились" в сомнительной вексельной схеме. Но на финальном этапе их судьбы кардинально разошлись. Сомов будет заседать в городской думе Саратова, а Курапов будет (по крайней мере, в ближайшее время) сидеть в тюрьме.

Однако не только это вызывает определенную неудовлетворенность после оглашения приговора. Судом первой инстанции Курапов был признан виновным по пяти из восьми предъявленных ему прокуратурой эпизодов обвинения, Трофимов – по 13 из 14. Суд счёл правомерным получение подсудимыми беспроцентных кредитов из средств возглавляемой ими организации в размере трех (Курапов) и двух (Трофимов) миллионов рублей. Обращает на себя внимание сумма кредита, которая на порядок превышает суммы кредитов, которые получали чиновники областного правительства категории "А" в бытность губернаторства Дмитрия Аяцкова. К полученным трем миллионам Курапов добавил еще два с лишним миллиона и в результате приобрел в Москве шикарный автомобиль представительского класса марки "Бентли". Следствие сочло данный эпизод как легализацию средств, нажитых преступным путем. Но поскольку получение миллионных кредитов не было расценено как преступление, то и по эпизоду с приобретением "Бентли" Николай Курапов был оправдан. И, наконец, третий эпизод, по которому суд счел Курапова невиновным, касался участия бывшего и.о. вице-премьера областного правительства в церемонии получения почетного звания "Лидер российской экономики 2004 года" и награждения дорогостоящим знаком с бриллиантами и тунисскими рубинами. Как выяснило следствие, договор на оказание подобной услуги стоимостью 320 тысяч рублей "Облкоммунэнерго" заключило  8 декабря 2004 года с одной столичной фирмой. Предполагалось, что в церемонии награждения и получения регалий должен принять участие Курапов. Но он к тому времени перешел на работу в областное правительство и в Москву поехать не сумел. Тем не менее в конце декабря драгоценный знак "лидера экономики" был привезен в Саратов и вручен Курапову, а Дмитрий Трофимов при этом подписал москвичам соответствующий акт выполненных работ. Следствие посчитало произошедшее актом присвоения и растраты подсудимым денег вверенного предприятия. Однако суд не согласился с таким мнением и посчитал факт оплаты награждения Курапова действительно полезной для ОАО "Облкоммунэнерго" услугой. В результате суд постановил вернуть Курапову драгоценный знак стоимостью около 70 тысяч рублей, который, надо думать, скрасит "лидеру российской экономики" пребывание в местах не столь отдаленных.

Завершение уголовного процесса высветило и еще одну любопытную деталь. В ходе следствия поименно была установлена группа лиц, регулярно занимавшаяся обналичиванием денежных средств в банковских учреждениях Саратова. При оглашении текста приговора я насчитал около десятка различных саратовских банков. Но никаких видимых мер ни со стороны прокуратуры по предотвращению участия банков в подобных сомнительных операциях, ни санкций со стороны ГУ Центробанка по Саратовской области в отношении замешанных в скандале с "обналичкой" банковских учреждений я что-то не заметил. А может, главная причина подобной терпимости кроется в том, что ГУ Центробанка также возглавляет верный соратник Вячеслава Володина Юрий Зеленский? Или, может быть, потому, что в ходе следствия выявилось, что те же самые лица, позже ставшие свидетелями обвинения, обналичивали деньги не только "Облкоммунэнерго", но также и "Саратовэнерго", "Саратовоблгаза" и МУПП "Саратовводоканал"? Если бы следствие копнуло эти организации, то, возможно, это и стало бы той вершиной "айсберга", про которую упомянул в своей беседе с журналистами государственный обвинитель Сотников. Но тогда ход следствия неминуемо бы привел прокуратуру в противоречие с интересами ведущих политических элит региона. И не факт, что после обращения взоров в такую "глубину" Андрей Морозов сумел бы возглавить прокуратуру Энгельса.

(Крутов А. Айсберг "Облкоммунэнерго"

**

***