Убийство Акчурина, "дело мясников", "дело Капульника" Часть 3. СМИ: статьи А. Круглова и С. Михайлова, 1990, 1997 гг.

Специфики нашей тематики такова, что порой приходится обращаться к событиям, как говорил классик, "второй свежести", то есть старым, вроде бы всем известным. Впрочем, так ли уж известным? Ведь до сих пор местная пресса не балует читателей подробностями тех или иных "громких" дел.

К таким, безусловно, относилось в свое время нашумевшее в Саратове "дело мясников". Стоит ли вспоминать о его перипетиях 6 лет спустя, когда одни участники того шумного процесса уже отбыли срок наказания, а другие, как говорится, ушли в мир иной? Мы уверены: стоит. Во-первых, как нам кажется, это интересно читателям. Во-вторых, - и это, пожалуй, главное, - речь-то ведь идет о торговле, а в ней и сегодня картина неприглядная.

...Когда Анисимов прибыл после отпуска из Ялты – отдыхать он умел и любил, - то сразу, конечно, узнал, что ребята за это время провернули удачную операцию с "бизоном". На их языке это означало: купили государственное мясо, разумеется, по госцене (с небольшим довеском за услугу), а продали по стоимости кооперативного или частного. На этот раз что-то около 40 тонн.

В холодильной камере бригадир Анисимов встретил своего заместителя Акчурина. Больше никого не было.

- Пропустили много "бизона", - сказал он, - подкинете?

- Ты в это время пузо грел, - зло отозвался помощник, - можешь быть свободным!

- Это как-то неприлично, Вадим, - Анисимов, всегда спокойный и уравновешенный, будто бы не заметил резкого выпада Акчурина.

- Иди ты...

Открылась дверь, на пороге появился Словеснов, завсегдатай рыночного подвала, механик холодильных установок, друг Анисимова. С Акчуриным у него тоже какой-то "пик", то ли по картам, то ли по другим делам.

- Пошел отсюда! – Акчурин совсем терял самообладание. В руке у него появился пистолет, замелькал под носом Анисимова. – Прикончу, понял?

Дуло повернулось к пеньку – в холодной тишине прозвучало два выстрела. И те двое, кому они могли предназначаться, мгновенно поняли: с Акчуриным шутки плохи...

С некоторых пор в хорошо спевшуюся компанию работников весов и топора Центрального колхозного рынка, именуемого по-простому Сенным, пришел разлад. Большие нечестные деньги вообще не способны надолго соединять людей, а тут еще нашла коса на камень. Акчурин – скрытный, грубый, жестокий – хоть и был заместителем бригадира, а все больше наглел, пытался подмять Анисимова под себя, держать верх. И это у него получалось. Кто предложил, когда туша солидная и подлог будет не так бросаться в глаза, ставить на весы не обычные гири, а свои - утяжеленные самоделки, "звезды"? Колхозник или другой сдатчик мяса и глазом не моргнет, как килограмм 10-20 переплывет из его кармана в их, общий. Он, Акчурин. Кто проработал технологию реализации того же "бизона"? Вадим. Кто, в конце концов, стал одним из вдохновителей превращения Бюро торговых услуг в свою "лавочку", которую, по сути, лучше было бы назвать "бюро воровских услуг"? Опять же он.

Конечно, и другие щи лаптем не хлебали, но Акчурин – битый, трижды судимый, цепкий – вполне имел право претендовать на роль первой скрипки в этом "бизоньем" оркестре. Плюс связи! Хотя и Анисимов не лыком шит – дружит с большим человеком из "серого" дома. Говорят, зять очень большого...

Короче, стали они "злейшие враги", как говорил потом на следствии один рядовой рубщик. Рядовые, кстати, тоже не бедствовали: за все проделки вкупе где-то 300-400 в неделю набегало. Выдавали в конверте, как за границей. Кто сколько получал, не интересовались – не принято было. Шеф знает, кто чего стоит. Так вот, используя свою "руку", Анисимов все же добился "нейтрализации" Акчурина – перевели того товароведом. "И тут уж наступил у них, - поведал тот же рубщик, - целый апогей. Сильно хотели друг от друга избавиться, пути-то у Вадима к мясу были отрезаны".

А "путь к мясу" – это к деньгам, к шампанскому, к сладкой жизни. Акчурину с Анисимовым, да еще кое-кому, Чеброву, например, впору было подводить итоги соцсоревнования по части добычи движимого и недвижимого имущества на ниве обмана государства и нас, советских граждан, желающих иногда этого мясца попробовать. А так как государство – это мы, то грабили они не различая, оптом и в розницу, лишь бы хапнуть побольше. Получалось неплохо. По 3-4 автомобиля, дома, дачи, катера, радиоаппаратура, а потом и золотишко, чеки "Внешторга"... Жены в основном не работали, детей воспитывали. В общем, все "как у людей". Деньги же не пахнут.

И если б не "апогей"... Может, это был чистый случай, но Анисимов принял его за сигнал к бою. Однажды, когда подходил к рынку, откуда-то сверху рядом с ним упал кирпич. Не перешел ли супостат к активным действиям? А каков хитрец! Как ни в чем не бывало, по-дружески так начал, упорно приглашать на природу: посидим, мол, потолкуем... короче, как прежде.

Нет, пора, пора, иначе будет поздно. Альтернативы нет, двум зверям в одной берлоге не ужиться. Словеснов согласен, сидел, законы этого мира знает. Просит за "услугу" 10 тысяч, подходяще. Они же не где-нибудь – в бюро услуг служат, торговых, правда, но если на то пошло... По рукам, одним словом!

А как? Иван предлагал применить винтовку, газ "Черемуха" и какую-то трубу под занавес. Анисимов отверг: Акчурин здоров, как бык, к тому же вооружен. Опять стали кумекать.

- Ну ладно, - подытожил Словеснов, сваты у меня имеются. Приедут, дело сделают – и шито-крыто.

- Сколько?

- Я же говорил: десять.

А тут как раз тот кирпич... Анисимов заторопился. Словеснов за оперативность запросил еще две. Провели рекогносцировку: съездили к дому Акчурина, на дачу, осмотрели двор, где живет любовница. Кстати, рядом с домом Словеснова. Удобно...

Потом Анисимов скажет, что никаких "сватов", похоже, и в помине не было. Словеснов и есть главный "сват". Соорудил "бомбочку" (не зря характеризовался по службе первоклассным специалистом), и ночью, когда Акчурин, вероятно, спал сном праведника, установил ее в его "Волге", поджидавшей хозяина. Утром тот вышел, подошел к машине, открыл дверцу, сел – раздался взрыв. (Для точности: потом Словеснов попросил еще 175 рублей – видимо за порох. Рассчитался Анисимов сполна).

Нелли Ч. выбежала на звук взрыва – вид Вадима был ужасен...

Весь город знал: рано утром где-то в центре в своей машине взорвался на подложенной кем-то "бяке" очень известный в своих кругах, нужный человек – мясник. Когда-то так трепетно произносились имена светил медицины. Или сцены... Но это было давно. Теперь говорили со значением: "Ак-чу-рин! Неужели не знаешь?".

Однако было бы в высшей степени несправедливо не сказать, что видимых и еще больше невидимых героев этой истории было, конечно, не два-три, а гораздо больше. Кто вполне сознательно, кто по "дурочке" прилип к грязному рублю. О них говорить не будем – все ясно. Другая категория причастных интереснее. Это те, кто по службе и... хотел написать – по совести – обязаны были не допустить многолетнего беззастенчивого грабежа. Но была ли она у них и есть ли – совесть? Наивный вопрос! Начальство рынка, директора магазинов, руководители торгов, сотрудники ОБХСС – кто закрывал глаза, а кто – вовсе не исключено – открывал карман. Не зря же шефы мясного бизнеса кичились: кругом все схвачено, кругом прихвачено! Кушать, дескать, всем хочется, желательно повкуснее, а за кусок мяса...

Банально, конечно, но будь у наших боссов в белых халатах и при топорах куры – клевать деньги не стали бы. Но ведь они имели дело, так сказать, с мертвой живностью. Зато с живыми людьми, которые создали им все условия для успешного воровства. Администрация рынка, скажем, заключила с бригадирами договор о "полной материальной ответственности". Нечто вроде бригадного подряда карманников... Администрация знала, кому доверять "ответственность": Акчурин (помните?) трижды судим, Чебров – дважды, зато разбогател, что при оружии начал ходить... Ну как таким не доверить?

Грустным был итог: мясо, предназначенное, если уж не для открытой продажи, член партии Анисимов так (где это у нас видано?), то для инвалидских пайков, превращалось в золотые слитки, порнофильмы, взрывпакеты – да-да, и это в том числе. И никто не знал, не ведал? Бог с вами, да быть такого не может! И ниточка было потянулась – в отдельное производство выделялось несколько дел, да как-то затормозились, застряли.

Они, разумеется, пытались выкарабкаться. Это я опять о главных "героях". Словеснов, будучи арестованным, писал Анисимову: "Так запомни, я в долгу перед тобой не останусь. Ради этого выживу, чтобы с тобой встретиться и рассчитаться. Так вот, Юра, пока не поздно, взвесь все и сделай по-хорошему. Ты идиот, неужели тебе хочется себе и мне одеть петлю на шею?".

Он имел в виду – "запереться", от всего отказываться, не получилось. Остался в долгу. Не выжил – расстреляли. Брат давал показания: "Иван жаден к деньгам. Он никогда нас не приглашал в гости, чтобы не было расходов, хотя жил отлично. Дружил только с теми, от кого можно было иметь копейку. С учетом жадности мог согласиться и на убийство".

С учетом жадности... Это точно. Но они были еще и бережливыми. Один из рубщиков, заподозрив воровство куска мяса с прилавка, догнал подозреваемого, ударил, тот упал на каменный пол и через несколько дней умер. Непреднамеренное убийство... С учетом жадности.

Кто-то из них сказал: на рынке есть волки и есть овцы. Тоже правильно. Только вот как бы сделать, чтобы и волки были сыты – не ворованным, а заработанным, и овцы целы – не унижены, не оскорблены, не обмануты?

(Круглов А. Неправда, пахнут деньги...

**

2. Сергей Михайлов

13 лет назад в Саратове было совершено первое заказное убийство. Удалось найти и исполнителя, и заказчика…

*

Тринадцать лет назад в Саратове было совершено пер­вое заказное убийство. Уголовное дело не легло в сейф рядом с нераскрытыми, "темными" делами - оно было раскрыто, и причем в короткие сроки. Следственно-опе­ративной группе прокуратуры области, возглавлял ко­торую теперь уже покойный следователь по особо важ­ным делам Николай Бавыкин, удалось найти не только исполнителя убийства, но и, что очень редко в перечне заказных убийств 90-х годов, его заказчика.

Это убийство было совершено в восьмом часу утра 26 мая в 1984 году. Жильцов дома № 68а/145 по ул. Коммунарной - тех, кто еще не проснулся, разбудил сильнейший взрыв, раздавшийся во дворе, око­ло трансформаторной будки. Взрыв произошел внутри автомобиля "Волга" "ГАЗ-24" N Е 18-78 МЖ. После взрыва салон начал гореть. К горевшей машине подоспело не­сколько жителей дома, и они, сумев немного загасить пламя, вытащили водителя. Он был без сознания, весь в крови. Вызвали "скорую". Но в больнице, куда его доставили, этот человек скончался, не приходя в со­знание - ранения были слишком тяжелые. Осколочные раны головы, туловища, обширные ожоги.

При осмотре места убийства в ра­диусе примерно десяти метров от автомобиля криминалисты обнару­жили металлические осколки, шари­коподшипники. Еще болт с гайкой, тумблер, микровыключатель, две батарейки и цоколь от лампочки. Позже, после проведенной экспер­тизы, криминалисты сделают вывод, что это все было частями самодель­ного взрывного устройства.

По документам, которые нашли в кармане одежды убитого, установи­ли личность владельца взорванной "Волги". Это был Акчурин Вадим Аминович, 1941 года рождения, житель Энгельса, работавший товаро­ведом в Центральном колхозном рынке Саратова.

Сначала Акчурин работал в Цен­тральном колхозном рынке (ЦКР) рубщиком мяса. Устроился он туда в 1974 году. То обстоятельство, что Акчурин был судим, в том числе и за хищение государственного иму­щества, руководство рынка не сму­тило. В бригаде рубщиков мяса Акчурин быстро стал самым авто­ритетным человеком, который взял на себя решение многих вопросов: по характеру он был волевым, ре­шительным. Физически очень силь­ным. А начиная с 1980 года, он при­ходил на работу лишь на время: не переодеваясь в белый халат, спус­кался вниз, к холодильным камерам, закупал определенное количество мяса и около     11-12 дня уезжал.

В августе 1978 года в ЦКР было создано бюро торговых услуг (БТУ). Цель создания этой струк­туры внешне была благородной: оказание помощи частникам в реа­лизации излишков мяса. БТУ заку­пало баранину, говядину, свинину. И это мясо продавалось продавца­ми-рубщиками по рыночной цене.

В БТУ работали две бригады мяс­ников. Одной из них руководил Ю. Анисимов, второй - Н. Чебров. Именно в бригаде Анисимова и стал работать в 1978 году продавцом-рубщиком Акчурин.

О нем через несколько лет узна­ют во всей Саратовской области. В газете "Коммунист" (8 января и 3 сентября 1983 года) были напечата­ны две заметки. В них рассказыва­лось о строительстве двухэтажной дачи для Акчурина. Она была пост­роена в Энгельсском районе, в са­доводческом товариществе "Сосно­вый бор". В то время иметь такую дачу общей площадью 120 квадрат­ных метров запрещал закон. А газе­та спрашивала, на какие средства мясник из рынка мог построить такой дом, и почему это не интересует компетентные органы. Всего за не­сколько лет работы рубщиком мяса Акчурин нажил огромный капитал.

После убийства Акчурина след­ственная группа, изучив подробно его личность, отработав все его свя­зи, в том числе и по месту работы, придет к выводу, что то, чем занимались рубщики мяса, работой, в ее подлинном понимании, никак не назовешь, и в обвинительном заключении по уголовному делу бу­дет зафиксировано:

"Вследствие бесконтрольности, нарушения бухгалтерского учета и отчетно­сти работники бюро торговых ус­луг постоянно занимались хище­нием государственного имущества, спекуляцией в особо круп­ных размерах, обманом сдатчи­ков мяса и другими корыстными махинациями".

После тех нашумевших публика­ций о строительстве дачи Акчури­на органы милиции могли вплотную заняться и проверкой работы всего бюро торговых услуг в ЦКР. Бри­гадир Анисимов, у которого рабо­тал Акчурин, стал всерьез опасать­ся, что могут добраться и до него, до всей системы приема и сбыта мяса, существовавшей тогда в ЦКР, которая позволяла легко и быстро набивать карманы. Анисимов обра­тился за помощью к своему знако­мому из УВД области, работавше­му в то время заместителем началь­ника паспортного отдела УВД области. По просьбе Анисимова зна­комый из УВД в декабре 1983 года отправил на имя директора Сара­товского Центрального колхозного рынка письменное представление с предложением освободить Акчури­на от материально-ответственной должности в связи с судимостью за кражи государственного имуще­ства и "незаконной постройкой дачи". К письму чина из УВД при­слушались. Но, правда, не сразу. Примерно через месяц он направил еще такое же письмо, где повторял свою просьбу. На основании этого письменного представления приказом N 163 от 28 декабря 1983 года Акчурин был выведен из состава бригады Анисимова и назначен то­вароведом. Это было только на бу­маге. Акчурин, не желая терять доходного места, продолжал рабо­тать в бригаде Анисимова и факти­чески своим авторитетом оттеснял его на второй план.

И Анисимов стал уже серьезно задумываться о том, что лучшее ре­шение проблемы для него - это убийство Акчурина.

В декабре 1983 года Анисимов уехал в Ялту. Отдохнуть. Пока бри­гадир был в отпуске, Акчурин с членами бригады провернул очень выгодное дело: по рыночной цене было реализовано около 40 тонн го­сударственного мяса. Между собой в бригаде, во время работы, для конспирации это мясо все условно называли "бизоном". Анисимов вернулся в Саратов из Ялты в ян­варе. Конечно, до него быстро дош­ли сведения об успешной махина­ции с "бизоном", и что мясники не­дурно заработали. Где-то в конце января в холодильной камере N 1 между Анисимовым и Акчуриным произошел очень бурный разго­вор, чуть было не перешедший в драку. Анисимов потребовал свою долю из тех денег, что мясники из бригады заработали на "бизоне". Он сказал: "Все время мы делились, мо­жет быть, и мне подкинете, или я стал не нужен?" Как потом расска­зывал следователю Н. Бавыкину Анисимов на допросе, Акчурин ответил на это примерно так: "Ты в этих делах не участвовал, грел пузо на юге и можешь быть свободен".

Случайно в холодильную каме­ру зашел П. Словеснов и, став сви­детелем ссоры, попытался вмешать­ся и встал на сторону Анисимова, так как был с ним знаком. Словеснов часто приходил в рынок - об­служивал и ремонтировал холо­дильные камеры. Акчурин бросился на Словеснова, накричал на него и велел выйти вон. Тут же, выхва­тив из куртки пистолет (а он почти всегда носил его с собой), Акчурин выстрелил дважды в большой пе­нек для рубки мяса и сказал Анисимову, что если тот будет продол­жать лезть в его дела, то он прикон­чит его.

В феврале 1984 года Анисимов впервые откровенно поговорил со Словесновым по поводу его про­блем с Акчуриным и сказал, что от­ношения между ними становятся все напряженнее. Словеснов намек­нул тогда, что эти трудности можно разрешить раз и навсегда, и что, мол, у него есть знакомые "сваты", так он выразился, которые смогут "убрать" Акчурина. И сказал, что это будет стоить 10 тысяч рублей.

Недели через две после этого разговора Анисимов дал Словеснову 500 рублей в счет обещанных 10 тысяч за убийство.

Происходят некоторые события, которые настораживают и пугают Анисимова. В начале мая, лишь только он вышел из здания рынка, сверху упал кирпич и чуть было не попал в него. Анисимов думает, что это подстроил Акчурин. Потом несколько раз Акчурин очень настой­чиво приглашал Анисимова поехать с ним за город, на природу - отдохнуть. Раньше Акчурин таких пред­ложений никогда не делал. И Анисимов стал серьезно опасаться за свою жизнь. Он просит Словеснова ускорить убийство Акчурина и за дополнительные "хлопоты" обе­щает добавить еще 2 тысячи руб­лей.

После ареста Словеснов даст по­казания, что они с Анисимовым вместе обсуждали способ убийства. Анисимов предложил убить Акчу­рина из мелкокалиберной винтов­ки или, применив спецсредство "Черемуха", парализовать Акчури­на газами, а потом, когда он потеряет сознание, добить трубой. Но эти два способа, учитывая, что Акчу­рин был физически очень сильным, Словеснов отверг как рискованные и предложил устроить взрыв в автомобиле Акчурина.

По просьбе Словеснова Аниси­мов показал сначала дачу Акчури­на, а потом дом N 68а/145 на ул. Коммунарной, где практически ежедневно Акчурин ночевал у сво­ей подруги. Решили, что самым удобным местом для убийства бу­дет двор этого дома.

На территории "Вторчермета" Словеснов подобрал необходимые детали для изготовления самодель­ного взрывного устройства: ци­линдр, гайки, шарики от подшип­ников. Взрывное устройство он сделал в своей домашней мастерс­кой. Все было готово к убийству.

25 мая в 12 ночи Акчурин при­ехал к своей подруге. "Волгу" ос­тавил, как и обычно, во дворе, воз­ле трансформаторной будки. Ут­ром Акчурин собирался поехать в Энгельс. В ночь с 25 на 26 мая к дому, где стояла "Волга", пришел Словеснов. Во дворе было тихо, вокруг - никого. Открыв дверь, он установил взрывное устройство, спрятав его под передним сиденьем. Приготовил к взрыву, закрыл дверь и ушёл.

В восьмом часу утра подруга проводила Анисимова из кварти­ры, а через минуту услышала взрыв. Выбежала она, выскочили другие жители дома. Салон маши­ны пылал...

А через несколько дней, уже пос­ле похорон Акчурина, рано утром к Анисимову домой приехал Сло­веснов. И получил пакет с деньга­ми. Пересчитал - там было 11 ты­сяч 500 рублей. Словеснов сказал, что не хватает еще 175 рублей. Ани­симов спорить не стал - дал еще 175 рублей. И они расстались. Сло­веснов обещал Анисимову, что все будет "шито-крыто", мол, после взрыва не останется никаких сле­дов.

Но следственно-оперативная группа прокуратуры области эти следы найти сумела.

Анисимов и Словеснов были осужде­ны Саратовс­ким областным судом. Суд сохранил им жизнь, и каж­дый из них был осужден к максимальному сроку наказа­ния.

(Михайлов С. Первое заказное убийство в Саратове: взрыв на Коммунарной

*

***