1. Кое-что
из следственной и адвокатской практики – размышления автора
Покушение на
убийство 30.11.1990 г. Булгакова В.А. по милицейской отчетности провели как
преступление, предусмотренное ст. 206 ч. 3 УК РСФСР – злостное хулиганство с
применением оружия.
Неоднократно говорят,
что в жизни есть действительное положение вещей, а есть государственная статистика.
Криминальная обстановка в регионе может быть хуже некуда, но согласно хитроумно
составленной статистической отчетности направляемой в Москву, полицейские
начальники числятся в передовиках и вполне "законно" получают
повышения по службе, награды, премии и очередные звания. В сокрытии
действительности заинтересованы не только менты, но и руководители прокуратур
регионов, а также губернаторы, т.к. бороться с преступностью тяжело и нудно, а
лакированная действительность, изготовленная ментами – которые если что и пойдут
под суд, приносит неплохие дивиденды. Ведь всякие там "Кущевки" и
сведение счетов между криминальными бизнесменами и вороватыми чиновниками, как
в Красногорском районе Московской области, вылезают наружу с последующим
возмущением общества – не так уж и часто.
Сокрытие в
1990 г. криминальной действительности в Саратове, в предпоследний год
существования советской власти, привело к тому, что местные СМИ убедили
общественность, да и сами уверовали в то, что после убийства 28.09.1990 г.
Владимира Хапалина, лидера группировки "Хапалинские" - до убийства
30.11.1991 г. Александра Наволокина, по-братски, тесно "работавшего" с
"Чикуном", ничего заметного в криминальном мире Саратова не
происходило.
У Козьмы
Пруткова есть высказывание: "Хочешь познать действительность, зри в
корень!", т.е. если не знаешь прошлого, то не познаешь настоящего - и нет
никакой вероятности, что у тебя будет будущее.
Вовремя
поданные и правильно оформленные статистические формы отчетности, в сочетании с
грамотно составленными аналитическими справками-меморандумами-отчетами, а также
хорошо подвешенный язык – необходимый для убалтывания начальства, помогают
толковому пройдохе-оперативнику делать успешную карьеру по службе. А если к
тому же, у опера хорошие отношения со следователем/следователями, который
помогает ему оформить различные бумажки, то успех ему обеспечен.
17 лет
непрерывной следственной практики автора этих строк, происходили в постоянном
плотном контакте с оперативниками уголовного розыска и ОБХСС – ОБЭП.
Операм были
нужны показатели с раскрытием преступлений, вовремя составленные различные
бумажки, как в оперативные дела, так и непосредственно на подпись начальнику
органа внутренних дел, а мне как следователю нужны были:
- для допросов
различные прохиндеи, которые по повесткам не спешили посещать следователя, где
их не ожидало ничего хорошего;
- проведение
ОРМ, обысков и др., своевременное предоставление оперативной информации из
различных баз данных, транспорт, доставка арестованных и прочее.
Взаимовыгодное
сотрудничество следователя и опера заключалось в следующем.
Следователь
изготовляет от имени опера различную бумажную продукцию – то, что
ненавидят практически все оперативники:
- постановление
об отказе в возбуждении уголовного дела;
- агентурные
сообщения о выявлении преступления: первичное, расширенное и т.д., т.е.
чистейшая показуха для начальства, которое читая оперативное дело, убеждается в
постоянном контакте опера с агентами, с получением от агентуры весомой опер.
информации – с последующей реализацией в виде возбуждения уголовного дела;
-
аналитические справки, как по отдельно разрабатываемым фигурантам, т.к. и по
группе – группировке в целом.
Следователь в конце квартала,
полугодия, года предоставляет оперативнику статистические карточки для
направления в ИЦ ГУВД о раскрытии, ранее выставленных в ИЦ преступлений - с
предъявлением обвинения конкретным лицам; о выявленных и раскрытых
дополнительных преступлениях, что идет в зачет успешной работы опера и
непосредственно отражается на его карьере.
Оперативник:
- обеспечивает
прибытие на допрос к следователю самых различных лиц, в том числе и
принудительно, и не только по уголовному делу, за которым опер официально
закреплен, но и по другим делам, к которым официально не имеет никакого отношения;
- доставка, сопровождение,
охрана задержанных, подозреваемых и следственно-арестованных;
- проведение
обысков и других следственных действий, в порядке отдельного поручения
следователя, в т.ч. и по "чужим для
опера" уголовным делам;
- транспорт,
обеспечение качественными (не "липовыми")
понятыми при проведении различных следственных действий, в т.ч. с выездами:
"на показ", повторные
осмотры и пр.
-
своевременное предоставление как оперативной, так и другой информации из самых
различных служб: ГАИ-ГИБДД, адресно-справочная, налоговые инспекции,
оперативные службы других органов и пр.
Если
следователь и опер хорошо понимают и прикрывают друг друга перед начальством;
если их
действия направлены на раскрытие преступлений – с целью направления дела в суд,
а не на "разводку лохов" с выбиванием денег из
подозреваемых-обвиняемых и их родственников;
и если при
этом в группе командует следователь, то такая "сладкая
парочка" может добиться многого.
В РУОПе
Поволжского экономического региона (Приволжский РУБОП) мне пришлось тесно сотрудничать
с различными операми, а ведь у каждого свой непростой характер, взгляды на
жизнь, склонности – и не только к спиртному. Оперативники всех мастей открыто,
и не безосновательно, называют следователей бумажными оформителями
преступлений, раскрытых операми – нередко принудивших различными методами дать
признательные показания как виновных, а бывает не виновных лиц.
Одним из таких
оперов был Виктор N, не
жаждущий особо трудиться, ведь человек ленивая скотина (это по себе знаю!) -
пока его не пнёт начальство или обстоятельства не прижмут, он и не почешется.
Как обычно бывает, вначале мы несколько раз полаялись – последний раз у
начальника РУОПа, но все-таки нашли общий язык и притерлись друг к другу.
Каждый делал свое дело, помогая товарищу качественно исполнять служебные
обязанности.
Как-то опер N в
мой кабинет на 2-м этаже РУОПа, не казал нос почти месяц, а у меня был завал
работы выше крыши. И вот в цокольном этаже РУОПа, на крохотном пятачке
"предбанника" перед дежурной частью, в присутствии родственников
каких-то задержанных, я нос к носу сталкиваюсь с выходящим из здания
начальником РУОПа Прошиным Валерием Павловичем, 29.09.1949 – 22.02.2001 гг. Как
выяснилось, Прошина только что посетил прокурор одного из районов г. Саратова
(позже уехавший "в командировку" на зону за взятки), который, как
видно, решая свои шкурные вопросы, попутно "настучал", что по моему
уголовному делу – при оперативном сопровождении опера N, РУОП никакой работы не проводит, дело
заброшено и т.д. и т.п. Прошин В.П., в свойственной ему манере
"урядника", не стесняясь посторонних лиц, начал орать на меня, что
х*ли я не докладываю, что опер N
бездельничает, гнать его надо со службы, мать-перемать и пр.
Опер N действительно
почти месяц ни хрена по моему делу ничего не делал, но к нему и срочных
поручений не было. Да и вообще, это был мой
опер и это были наши отношения, которые мы бы решили между
собой, и районному прокурору не хрена было
гнобить опера - из моей команды.
Мой ответ полковнику
милиции Прошину В.П. – начальнику РУОПа, должен был быть адекватным, так как по-другому
он не понимал. Поэтому, в свою очередь, я начал орать на Прошина, что опер N вкалывает изо всех сил, а
районный прокурор вредит следствию и чтобы отмазать некоторых
высокопоставленных лиц – освобождает из-под стражи ранее им же арестованных
обвиняемых, что частично соответствовало действительности.
Слова
следователя, который хвалит оперативников РУОПа, были для Прошина как сто грамм
утренней опохмелки после вчерашнего застолья, как бальзам на душу. От Прошина
последовало:
- Ну, так бы и сказал, хрен ли молчал, как
дело идёт!
И ушёл, даже
внешне довольный.
Как-то опер N приходит ко мне и плаксиво
говорит: "А почему я не первый по
показателям в РУОПе?". От такой наглости, я просто выпал в осадок и
говорю: "На первом месте ребята, которые работали в Рязани по банде
"Слонов", по найму убивавших по всей России. Преступления по нашим
делам тараканья мелкота - по сравнению со "Слонами", а ты просто
оборзел на халявных карточках!". Но
убедить его так и не смог.
Меня, как следователя
постоянно пинали - как только могли по уголовным делам, находящимся в моем
производстве, а тут опер N
фактически по тем же делам получил очередную звезду на погоны и стал
подполковникам. В присутствии оперативников – коллег N по отделу, я сказал ему: "Витя, наверное,
скоро у меня сковырнут майорскую звезду, отдадут тебе и станешь ты полковником,
а мне придется ходить капитаном". В ответ был дикий хохот, так опера были
в курсе "показателей" товарища N.
Когда в РУОПе
узнали о присвоении мне звания "подполковник юстиции", я был вроде в
отпуске и ничего не знал, и вот поздно вечером ко мне домой приехал опер N с моим коллегой по кабинету
- следователь Локк Рольф Гарри-Викторович, и порадовали меня приятной
новостью, за что я им был искренне благодарен.
Оперативник Виктор
N долго работал в
Приволжском РУБОПе, в т.ч. по оперативным делам в отношении группировки
"Парковские". После ухода на пенсию, Витя возглавлял службу
безопасности в крупной фирме. Я бы назвал его фамилию, но не знаю, как его
руководство отнесется к этому материалу, т.ч. пусть он останется опером N. Желаю ему всех благ, а
главное во всех ситуациях оставаться человеком и не отрекаться, как некоторые его коллеги по РУБОПу, от своего
трудного и тяжелого прошлого.
После ухода на
пенсию, с марта 1999 г. я стал работать адвокатом по уголовным делам и, к
сожалению, вынужден констатировать, что в нашем капиталистическом настоящем
следователь из процессуально самостоятельной фигуры всё более превращается в
чиновника – бумажного оформителя уголовного дела, действующего "от сих -
до сих" по велению начальства. Наиболее наглядно это происходит в
Следственном комитете. Начальство об следователя буквально "вытирает
ноги", а он в свою очередь, как человек из касты "белая кость",
публично демонстрирует презрение не только к подследственным, но и к их
родственникам и свидетелям, т.е. считает их "черной костью". Такие
"великие" следователи не учитывают старую житейскую истину: "От
тюрьмы и от сумы не зарекайся!".
Если
следователь подчеркивает свое превосходство, принадлежность к чиновничьей элите
– перед посетителями его служебного кабинета, то кто же с ним даже наедине
будет откровенничать?
Общаясь
наедине с уголовниками советских времен, а позже с представителями братвы 90-х
годов, будучи следователем слышал: "Бог
не фраер, он всё видит!", а некоторые не смущаясь к этому добавляли: "А то, что он не увидит, я ему
подскажу!". И действительно рассказывали очень многое, по самым разным
причинам: кто для сведения счетов – из чувства мести, из зависти и прочего. Когда
человек попадает на тюремные нары, а все его родственники, знакомые, подельники
относятся к нему, как к покойнику и передачку с куском хлеба в СИЗО не
передадут, не говоря о чём-то большем, то от всеми забытого арестанта можно
получить "сюрприз" и не один.
Наглядный
пример - пожизненно заключенные: вы их похоронили, а им терять больше нечего и
они делятся с операми зоны своими "мемуарами" - о никому неизвестных
криминальных "подвигах", совершенных в группе с процветающими сегодня
бизнесменами и чиновниками всех мастей. Как говорится: "Покойник хватает
живого", и вот на тюремные нары "заезжают" лощёные господа,
забывшие чувство долга перед сидельцами.
В отношениях
следователя и подследственного арестанта есть особенный нюанс – человеческие
отношения. С сокамерниками в СИЗО не поговоришь: чуть-что и запишут в
стукачи-"наседки", или о твоих подвигах донесут в оперчасть и получат
послабления в режиме. Если следователь не трепло, то с кем ещё
"перетереть" о жизни арестанту, как не со своим главным врагом, который
уже хуже чем есть ничего не сделает.
Районный
прокурор, приходивший самолично к начальнику РУОПа Прошину В.П. и пожелавший
мимоходом уничтожить моего опера
Виктора, никогда святым не был. В советские времена по
оперативным сообщениям различной агентуры, он проходил как карточный игрок,
постоянный посетитель подпольных катранов, где целыми ночами резался в карты с
теневиками (расхитителями социалистической собственности), советскими торгашами
и явными представителями криминалитета. Карты - это наркотик и просто так с
ними не расстанешься. А чтобы постоянно играть в карты - нужны хорошие, большие
деньги, неизбежный вопрос - а какая зарплата у районного прокурора?
Нашего
районного прокурора переместили вначале по горизонтали, а затем и
"повысили" – лишив тем самым возможности конкретно воздействовать на
определенные дела и ситуации, т.е. иметь на службе постоянный "навар"
– источник дохода для безбедной жизни и для неизбежных трат с целью
удовлетворения своих слабостей. Нашему прокурору надо было давно покинуть
прокуратуру, но кто же добровольно отойдет от корыта с даровой халявой?
Звоночки были, и даже не один раз в саратовских СМИ, где обсуждались ситуации с
подношениями для прокурора. Взяткодатели обращались в УФСБ, но из-за утечки
информации тёртого прокурора с поличным взять не могли.
Для разумных
людей в жизни есть приоритеты: "Не все деньги нужно брать",
"Надо вовремя уйти живым и свободным" и "Лучше питаться на
последние деньги хлебной корочкой на свободе, чем получать бесплатный тюремный
паек". Прокурора сгубила жадность: он брал деньги даже тогда, когда не
имел никакой возможности помочь взяткодателям и этот постоянный обман ему не
простили. Сотрудники УФСБ по Саратовской области взяли прокурора с поличным, и
он надолго, в свои-то преклонные годы – по приговору суда отъехал на казенные
харчи.
**