Эпизод № 3. "Последнее слово девятого калибра"

<...> Струге вспомнил один из своих первых допросов.

Ему, молодому следователю, пришлось допрашивать насквозь "прожжённого" рецидивиста с весьма сомнительными интеллектуальными способностями. Зато с очевидно весомым зоновским авторитетом. Каково молодому парню, едва вошедшему в мир борьбы с криминалом, впервые в жизни, лицом к лицу, столкнуться с уголовником, "откинувшимся" с лагерного "строгача"? Не успел сердешный доехать в плацкартном вагоне от мордовского лагеря до родных краев, как с ним опять приключилось несчастье. Точнее, несчастье приключилось не с ним, а с одним командированным, которому освободившийся неделю назад каторжанин всадил в живот его же нож. И восходящая к свободе кривая жизни опять превратилась в коромысло.

Так случилась встреча Струге с Мандрашьянцем. Зэк стал грубить. Как отвечать на неприкрытое хамство, в юридических вузах, конечно, не учат. Струге знал – бить допрашиваемого нельзя. Более того, он сам никогда не испытывал такого желания. Однако остаться в кабинете оплеванным он не мог. Карьера следователя для него начиналась на этом стуле и именно в тот момент…

- Ты твердишь, что на зоне в авторитетах ходил? – Струге прищурился и выпустил сигаретный дым. – А люди другое говорят.

- Кому – люди, а мне – хер на блюде.

- Как сказать. Это те самые люди, которые тебе в Мордовии под хвост "зашпиливали".

- Чччё?!! Ты чё базаришь, щенок?! За гнилой базар никогда не попадал?! – Мандрашьянц взвился так, что Струге показалось – по кабинету полетели пух и перья…

- Я тебе базарю, что люди говорят, - резонно заметил Антон. – За что купил, за то продал. В качестве доказательства утверждают, что на твоей заднице выколот чёрт, который в интересное место бросает уголь лопатой.

- А ты ответишь за слова?! Ответишь, если у меня её нет?! – Уголовник подскочил на привинченном к полу стуле. – Если её нет, я по всем хатам разнесу весть, что ты фуфлыжник, который собирает шнягу! Потом ни один деловой тебе на слово не поверит! Понял?

- Что толку говорить об этом? – спокойно заметил Струге, вдавливая окурок в жестяную пепельницу. – Я не могу доказать, а ты опровергнуть.

Пронзая следователя победным и уничтожающим взглядом, Мандрашьянц одним рывком снял с себя штаны и развернулся к нему задом. Струге незаметно нажал под столом кнопку вызова конвоя и уселся на край стола…

Вошедший в кабинет надзиратель СИЗО, увидев известного зоновского авторитета со спущенными штанами и упершимся в стену головой, побледнел.

А до Мандрашьянца смысл его положения стал доходить чуть позже…

Понятно, что объяснить каторжанскому миру такую стойку в кабинете следователя отмазкой демонстрации того, что ты – не "петух", невозможно. Зэк пообещал убить Струге, даже если ему придётся потратить на это всю жизнь. Уже после того, как молва обнесла зоны известием о попытке Мандрашьянца купить свободу путем отдачи себя следователю, его придавило кедром под Красноярском. <...> (с. 157-158).

(Денисов В.Ю. Последнее слово девятого калибра. М., Эксмо, 2008)
Ранее этот роман выходил под названием "Палач для судьи"