Главное меню:
Главной версией мотивов убийства следствие стало считать месть Александру Наволокину за их "совместную работу" с Игорем Чикуновым со стороны противостоящих криминальных группировок и лиц, которые в этом противостоянии получили телесные повреждения различной тяжести, вплоть до инвалидности.
Из заключения судебно-медицинской экспертизы трупа Наволокина Александра Владимировича, 1967 г.р.
Смерть Наволокина А.В. наступила от множественных огнестрельных пулевых ранений головы, туловища и конечностей, о чём свидетельствует грубое разрушение костей черепа, головного мозга, печени, кишечника, мягких тканей нижних конечностей с признаками огнестрельной травмы. Можно предположить, что с момента смерти до начала осмотра трупа 30.11.1991 г. в 23 часа прошло около 1 часа. Обнаружено 8 огнестрельных ранений, из них: 3 слепых ранения головы, живота и ягодиц; 5 сквозных ранений головы, живота, спины, обоих бедер, которые могли быть причинены 8-ю выстрелами. Все огнестрельные ранения произведены выстрелами из нарезного короткоствольного оружия, снаряжённого пулями 7,62 калибра.
Все повреждения, обнаруженные при исследовании трупа, прижизненны, что подтверждается наличием кровоизлияний по ходу огнестрельных каналов. Массивность кровоизлияний по ходу раневых каналов в нижних конечностях, при отсутствии повреждений крупных сосудов, нервов и костей скелета, свидетельствует о том, что потерпевший, вероятнее всего, после нанесения ранений в ноги, передвигался на короткое расстояние (мог бежать несколько метров).
Предположительная последовательность нанесения огнестрельных ранений: первыми были причинены ранения в ноги, а затем в различные поверхности туловища; последними, вероятнее всего, были причинены 2 ранения головы.
Незадолго до наступления смерти Наволокин А.В. спиртные напитки не употреблял, что подтверждается отрицательным результатом судебно-химического исследования крови и мочи трупа на алкоголь.
Об ожесточении со стороны противников убитого Наволокина говорило событие, связанное с его могилой на кладбище у с. Березина Речка Саратовского района. Через несколько дней после похорон кто-то специально сжёг все венки на могиле. На тот момент эта информация фактически не оглашалась, чтобы не травмировать близких родственников убитого. Порядок на могиле навёл Владимир Барышников, который в связи со своей профессией организовывал ранее сами похороны Наволокина.
В этом вандализме подозревались члены группировки "Комсы" — из Комсомольского посёлка Заводского района Саратова. По оперативным данным, до убийства Наволокина у членов этой группировки была "разборка" с ним и его людьми из-за автокемпинга, расположенного на объездной дороге. На допросах члены группировки "Комсы" почему-то в своём большинстве были со следами побоев на лицах, которые они объясняли различными бытовыми причинами. Все они пытались выглядеть невинными "херувимчиками", которые слыхом не слыхали о Наволокине и других известных личностях, пусть даже и из Заводского района.
Стоит сказать несколько слов о кадровом составе следственной группы по раскрытию убийства Наволокина.
Для следственной практики 1991 года такие виды убийств, как убийство А. Наволокина, были редкостью. Поэтому совместным приказом прокуратуры, УВД области, управления КГБ по Саратовской области была создана следственно-оперативная группа, куда официально вошли люди с большими погонами и высокими должностями, но всё это было для официальной отчётности о реагировании на громкое убийство. Фактически расследованием занимались двое рядовых следователей милиции, которые впервые в своей работе так плотно стали общаться с лидерами организованной преступности области. Одним из этих следователей был Владимир Лужков. В настоящее время он работает следователем в областной прокуратуре, оставшись верным своей профессии. Работа следователей была бы невозможной без активной помощи оперативников Оперативно-розыскного бюро, таких как Владимир Кочетков, Сергей Майер, Андрей Баруллин и других, которые оперативным путём наработали массу информации о криминальных лидерах.
Формальным руководителем следственной группы был назначен старший следователь областной прокуратуры К. Следователь этот замечателен тем, что удостоился упоминания в выпущенной в 2000 году в Саратове книге "Записки провинциального адвоката". Вот что пишет автор этих воспоминаний, старый саратовский адвокат, выступивший под псевдонимом Владимир Лейм: "Я подружился со старшим следователем прокуратуры и в течение почти двух лет принимал даже своих клиентов в его кабинете (раньше такое было невозможно). Помимо основной работы он активно занимался коммерцией. Его телефон не умолкал. Мясо, молоко, подшипники, сигареты, водка и прочее, прочее". Владимир Лейм даже упоминает о двух сделках, проведённых этим следователем прокуратуры. Об этих и других фактах было хорошо известно в прокуратуре и за её пределами. Но здесь мы немного приоткроем завесу и расскажем то, что не захотел сказать автор "Записок провинциального адвоката". Так называемый "старший следователь прокуратуры" К. работал не в районной прокуратуре, а был старшим следователем прокуратуры Саратовской области и занимал служебный кабинет в здании областной прокуратуры на ул. Революционной, на 2-м этаже, а все события происходили в 1991—1992 гг. Кабинет этого следователя являлся не только бизнес-центром, но был также штаб-квартирой выходцев из Азербайджана, усердно "трудившихся" в Крытом рынке и в других местах Саратовской области по сбыту фальсифицированной водки и коньяка, произведённых на их славной родине. Главной заботой К. была коммерция и подыскание "хлебного" места на случай ухода из прокуратуры. В конце концов следователь К. зарвался и ему пришлось уволиться, но он и напоследок "удружил" своим коллегам. Он пригласил их, а также руководителей областной прокуратуры на прощальный ужин в один ресторан Заводского района г. Саратова. Руководство прокуратуры, зная, что из себя представляет К., на этот ужин, естественно, не пожаловало и тем самым благополучно избежало дальнейших пересудов. Когда торжество было в разгаре, неожиданно для работников областной прокуратуры в ресторан громко заявились активные члены группировки братьев П., которым и принадлежал данный ресторан. Прибывшие сердечно приветствовали своего давнего знакомого К., после чего расположились рядышком, по соседству со следователями областной прокуратуры, которые их хорошо знали и были в шоковом состоянии из-за такого сомнительного соседства.
Как уже было сказано в предыдущем номере, реальный центр расследования размещался в здании Заводского РОВД. Однако дважды в месяц в областной прокуратуре проводились совещания, посвященные расследованию уголовного дела, на которых присутствовали: прокурор области, начальники УВД области, начальник КГБ, начальник ОРБ В. Стуров и их заместители, следователь обл. прокуратуры, два следователя МВД, оперработники ОРБ, милиции, КГБ. На одном из таких совещаний старший следователь К. не сумел внятно доложить, что же реально сделано следственной группой. Да это и неудивительно — с учётом специфики его "профессиональных" интересов. В итоге вся следственная группа была обвинена начальством в бездеятельности. Подобная оценка буквально "взорвала" рядовых следователей и оперативников. Ведь это именно они, фактически впервые в нашей области, в рамках одного-единственного уголовного дела реально "отработали" значительное количество "авторитетов". И эта работа имела колоссальное значение для выяснения истинного положения в криминальном мире Саратова. Реально было выяснено, "кто есть кто", чем занимается, с кем общается и как — дружит или враждует, что у этих людей в прошлом. И вот тогда, когда были допрошены десятки людей со сложной биографией, которые вообще-то не желали общаться со следователями, стали выясняться любопытные факты, события, которые сами по себе вроде бы были незначительны. Но, сложенные вместе как мозаика, частично осветили тёмные углы организованной преступности. Именно тогда следователи стали поднимать все уголовные дела, отказные материалы и иные документы, где в каком-либо качестве — свидетелей, подозреваемых, обвиняемых — фигурировали бы криминальные лидеры, некоторые из которых и доселе не имеют за спиной ни одной судимости. Шок вызвали факты о том, что нерядовые сотрудники правоохранительных органов систематически отдыхают в южных республиках в одной компании с известными "лидерами", даже совместно ночуют у их родителей и родственников.
Не меньшее удивление у руководителей правоохранительных органов вызвал тот факт, что рядовые следователи милиции при работе с криминальными лидерами добыли информацию, недоступную даже аппарату Управления КГБ. Да и что говорить о руководителях правоохранительных органов в генеральских чинах, если однажды даже начальник ОРБ (бывшего 6-го отдела УВД) Валерий Стуров с соблюдением мер суперсекретности показал своему подчинённому следователю меморандум из Управления КГБ, составленный по десяткам агентурных сообщений, имеющих отношение к убийству А. Наволокина. При этом Стуров восхищался работой Управления КГБ и говорил, что такую информацию Оперативно-розыскное бюро вряд ли когда-либо в таком объёме могло получить от всех своих агентов. Следователь, внимательно прочитав меморандум, переспросил своего начальника: "Откуда эта информация?" Повторно услышав, что это сверхсекретная информация агентуры КГБ, следователь оскорбился и заявил Стурову, что вся эта информация буквально выписана без какого-либо изменения из протокола допросов по убийству А. Наволокина, и он готов подтвердить это с предъявлением материалов дела. Валерий Стуров, явно не ожидавший такого "резюме" от своего подчинённого, несколько стушевался, но тут же категорически потребовал, чтобы об этом никому больше не было известно. Следователь же, заинтересовавшись источником утечки, провел собственное расследование по этому "меморандуму КГБ" и выяснил, что как-то руководитель следственной группы затребовал в областную прокуратуру все наработанные тома уголовного дела, которые у него находились в течение нескольких дней. Узнав это, следователь милиции фактически взял "за глотку" следователя прокуратуры и потребовал от того объяснений, кто имел доступ к уголовному делу. Выяснилось, что в областную прокуратуру "случайно" зашел работник КГБ Владимир Петриченко, ранее присутствовавший на указанных выше совещаниях в прокуратуре. В. Петриченко скромненько так попросил следователя прокуратуры на 15 минут посмотреть материалы уголовного дела, к которому он формально не имел никакого доступа. После чего просидел над томами более 3-х часов, делая при этом многочисленные выписки. Вот так и "родился" суперсекретный меморандум КГБ, а В. Петриченко за "активную" работу с агентурой, как видно, был поощрён. Честно говоря, действиями Петриченко можно восхищаться в прямом смысле этого слова. На наш взгляд, с помощью подобных методов "агентурной работы" чекист Петриченко смог обеспечить себе не один месяц спокойного существования.
Применительно к расследованию по делу об убийстве Александра Наволокина уместно вспомнить ещё об одном эпизоде с участием Валерия Стурова.
Однажды тот же самый следователь милиции доложил начальнику ОРБ о полученной информации, представляющей оперативный интерес. Информация была действительно интересная, но не более того. Однако реакция В. Стурова была совершенно неожиданная. Он категорически потребовал, чтобы следователь назвал источник — человека, от которого получена эта информация. Среди оперативных работников существует неписаное правило — не задавать вопросов относительно источника информации. Ведь при "расшифровке" источника довольно часто гибнут люди. Но начальник ОРБ пошел вразрез с этим правилом, и, как ни странно, в этом его активно поддержал его заместитель. Однако следователь оказался "твёрдым орешком" — своим начальникам он сообщил лишь, что взволновавшую их информацию получил по телефону от неизвестного, позвонившего в Заводской РОВД. На самом деле информация пришла от одного криминального лидера, который сообщил её на условиях конфиденциальности, но всё же, в крайнем случае, разрешал назвать своё имя. Возможно, при ином подходе следователь и назвал бы Стурову свой источник. Однако его явно насторожил тон, в котором милицейские начальники добивались от него имени сообщившего. В результате произошла словесная перепалка, а за своё упрямство следователь временно был выключен из работы. В то время, как основные следственные действия проводились в Заводском РОВД, нашего следователя продержали в течение целой рабочей недели в здании ОРБ, находившемся в то время на пр. Кирова, напротив "Дома книги".
(Продолжение следует)