Поиск по сайту
Перейти к контенту

Главное меню:

Нераскрытое убийство (часть 3)

Авторы - статьи > Крутов Александр
Вячеслав Борисов, Александр Крутов
Нераскрытое убийство
// Богатей, 2002, 27 июня; № 23.
(Продолжение. Начало в №№ 21-22)


Главной версией мо­тивов убийства след­ствие стало считать месть Александру Наволокину за их "сов­местную работу" с Игорем Чикуновым со стороны противостоя­щих криминальных группировок и лиц, которые в этом проти­востоянии получили телесные поврежде­ния различной тяжес­ти, вплоть до инвалидности.

Из заключения судебно-медицинской экспертизы трупа Наволокина Алек­сандра Владимировича, 1967 г.р.

Смерть Наволокина А.В. наступила от множественных огнестрельных пуле­вых ранений головы, туловища и конечностей, о чём свидетельствует грубое разрушение костей черепа, головного мозга, печени, кишечника, мягких тканей нижних конечностей с признаками огнестрельной травмы. Можно предположить, что с момента смерти до начала осмотра трупа 30.11.1991 г. в 23 часа прошло около 1 часа. Обнаружено 8 огнестрельных ранений, из них: 3 слепых ранения го­ловы, живота и ягодиц; 5 сквозных ранений головы, живота, спины, обоих бедер, которые могли быть причинены 8-ю выстрелами. Все огнестрельные ранения произведены выстрелами из нарезного короткоствольного оружия, снаряжённо­го пулями 7,62 калибра.

Все повреждения, обнаруженные при исследовании трупа, прижизненны, что подтверждается наличием кровоизлияний по ходу огнестрельных каналов. Мас­сивность кровоизлияний по ходу раневых каналов в нижних конечностях, при от­сутствии повреждений крупных сосудов, нервов и костей скелета, свидетельст­вует о том, что потерпевший, вероятнее всего, после нанесения ранений в но­ги, передвигался на короткое расстояние (мог бежать несколько метров).

Предположительная последовательность нанесения огнестрельных ранений: первыми были причинены ранения в ноги, а затем в различные поверхности ту­ловища; последними, вероятнее всего, были причинены 2 ранения головы.

Незадолго до наступления смерти Наволокин А.В. спиртные напитки не упо­треблял, что подтверждается отрицательным результатом судебно-химического исследования крови и мочи трупа на алкоголь.


Об ожесточении со стороны противни­ков убитого Наволокина говорило событие, связанное с его могилой на кладбище у с. Березина Речка Саратовского района. Че­рез несколько дней после похорон кто-то специально сжёг все венки на могиле. На тот момент эта информация фактически не оглашалась, чтобы не травмировать близ­ких родственников убитого. Порядок на могиле навёл Владимир Барышников, кото­рый в связи со своей профессией органи­зовывал ранее сами похороны Наволокина.

В этом вандализме подозревались чле­ны группировки "Комсы" — из Комсомоль­ского посёлка Заводского района Сарато­ва. По оперативным данным, до убийства Наволокина у членов этой группировки бы­ла "разборка" с ним и его людьми из-за ав­токемпинга, расположенного на объездной дороге. На допросах члены группировки "Комсы" почему-то в своём большинстве были со следами побоев на лицах, кото­рые они объясняли различными бытовыми причинами. Все они пытались выглядеть невинными "херувимчиками", которые слы­хом не слыхали о Наволокине и других из­вестных личностях, пусть даже и из Завод­ского района.

Стоит сказать несколько слов о кадро­вом составе следственной группы по рас­крытию убийства Наволокина.

Для следственной практики 1991 года такие виды убийств, как убийство А. Наволокина, были редкостью. Поэтому совмест­ным приказом прокуратуры, УВД области, управления КГБ по Саратовской области была создана следственно-оперативная группа, куда официально вошли люди с большими погонами и высокими должнос­тями, но всё это было для официальной отчётности о реагировании на громкое убийство. Фактически расследованием занимались двое рядовых следователей ми­лиции, которые впервые в своей работе так плотно стали общаться с лидерами ор­ганизованной преступности области. Од­ним из этих следователей был Владимир Лужков. В настоящее время он работает следователем в областной прокуратуре, оставшись верным своей профессии. Ра­бота следователей была бы невозможной без активной помощи оперативников Опе­ративно-розыскного бюро, таких как Влади­мир Кочетков, Сергей Майер, Андрей Баруллин и других, которые оперативным пу­тём наработали массу информации о кри­минальных лидерах.

Формальным руководителем следствен­ной группы был назначен старший следо­ватель областной прокуратуры К. Следователь этот замеча­телен тем, что удостоил­ся упоминания в выпущенной в 2000 году в Са­ратове книге "За­писки провинци­ального адвоката". Вот что пишет автор этих воспоминаний, старый саратовский адвокат, выступивший под псевдонимом Владимир Лейм: "Я подружился со стар­шим следователем прокуратуры и в тече­ние почти двух лет принимал даже своих клиентов в его кабинете (раньше такое бы­ло невозможно). Помимо основной работы он активно занимался коммерцией. Его те­лефон не умолкал. Мясо, молоко, подшип­ники, сигареты, водка и прочее, прочее". Владимир Лейм даже упоминает о двух сделках, проведённых этим следователем прокуратуры. Об этих и других фактах бы­ло хорошо известно в прокуратуре и за её пределами. Но здесь мы немного приот­кроем завесу и расскажем то, что не захо­тел сказать автор "Записок провинциаль­ного адвоката". Так называемый "старший следователь прокуратуры" К. работал не в районной прокуратуре, а был старшим следователем прокуратуры Саратовской области и занимал служебный кабинет в здании областной прокуратуры на ул. Ре­волюционной, на 2-м этаже, а все события происходили в 1991—1992 гг. Кабинет это­го следователя являлся не только бизнес-­центром, но был также штаб-квартирой выходцев из Азербайджана, усердно "трудив­шихся" в Крытом рынке и в других местах Саратовской области по сбыту фальсифи­цированной водки и коньяка, произведён­ных на их славной родине. Главной забо­той К. была коммерция и подыскание "хлебного" места на случай ухода из про­куратуры. В конце концов следователь К. зарвался и ему пришлось уволиться, но он и напоследок "удружил" своим коллегам. Он пригласил их, а также руководителей областной прокуратуры на прощальный ужин в один ресторан Заводского района г. Саратова. Руководство прокуратуры, зная, что из себя представляет К., на этот ужин, естественно, не пожаловало и тем самым благополучно избежало дальнейших пере­судов. Когда торжество было в разгаре, неожиданно для работников областной про­куратуры в ресторан громко заявились ак­тивные члены группировки братьев П., ко­торым и принадлежал данный ресторан. Прибывшие сердечно приветствовали сво­его давнего знакомого К., после чего рас­положились рядышком, по соседству со следователями областной прокуратуры, которые их хорошо знали и были в шоко­вом состоянии из-за такого сомнительного соседства.

Как уже было сказано в предыдущем но­мере, реальный центр расследования размещался в здании Заводского РОВД. Од­нако дважды в месяц в областной прокура­туре проводились совещания, посвящен­ные расследованию уголовного дела, на которых присутствовали: прокурор облас­ти, начальники УВД области, начальник КГБ, начальник ОРБ В. Стуров и их замес­тители, следователь обл. прокуратуры, два следователя МВД, оперработники ОРБ, милиции, КГБ. На одном из таких со­вещаний старший следователь К. не сумел внятно доложить, что же реально сделано следственной группой. Да это и неудивительно — с учётом специфики его "профес­сиональных" интересов. В итоге вся следственная группа была обвинена начальст­вом в бездеятельности. Подобная оценка буквально "взорвала" рядовых следовате­лей и оперативников. Ведь это именно они, фактически впервые в нашей области, в рамках одного-единственного уголовного дела реально "отработали" значительное количество "авторитетов". И эта работа имела колоссальное значение для выясне­ния истинного положения в криминальном мире Саратова. Реально было выяснено, "кто есть кто", чем занимается, с кем обща­ется и как — дружит или враждует, что у этих людей в прошлом. И вот тогда, когда были допрошены десятки людей со слож­ной биографией, которые вообще-то не же­лали общаться со следователями, стали выясняться любопытные факты, собы­тия, которые сами по себе вроде бы были незначительны. Но, сложенные вместе как мозаика, частич­но осветили тёмные углы организованной преступности. Именно тогда следователи стали поднимать все уголовные дела, от­казные материалы и иные документы, где в каком-либо качестве — свидетелей, подозреваемых, обвиняемых — фигурирова­ли бы криминальные лидеры, некоторые из которых и доселе не имеют за спиной ни одной судимости. Шок вызвали факты о том, что нерядовые сотрудники правоо­хранительных органов систематически от­дыхают в южных республиках в одной компании с известными "лидерами", даже совместно ночуют у их родителей и родст­венников.

Не меньшее удивление у руководителей правоохранительных органов вызвал тот факт, что рядовые следователи милиции при работе с криминальными лидерами добыли информацию, недоступную даже аппарату Управления КГБ. Да и что гово­рить о руководителях правоохранительных органов в генеральских чинах, если однажды даже начальник ОРБ (бывшего 6-го от­дела УВД) Валерий Стуров с соблюдени­ем мер суперсекретности показал своему подчинённому следователю меморандум из Управления КГБ, составленный по де­сяткам агентурных сообщений, имеющих отношение к убийству А. Наволокина. При этом Стуров восхищался работой Управле­ния КГБ и говорил, что такую информацию Оперативно-розыскное бюро вряд ли ког­да-либо в таком объёме могло получить от всех своих агентов. Следователь, внима­тельно прочитав меморандум, переспросил своего начальника: "Откуда эта инфор­мация?" Повторно услышав, что это сверх­секретная информация агентуры КГБ, сле­дователь оскорбился и заявил Стурову, что вся эта информация буквально выпи­сана без какого-либо изменения из прото­кола допросов по убийству А. Наволокина, и он готов подтвердить это с предъявлени­ем материалов дела. Валерий Стуров, явно не ожидавший такого "резюме" от своего подчинённого, несколько стуше­вался, но тут же категорически потребо­вал, чтобы об этом никому больше не было известно. Следователь же, заинте­ресовавшись источником утечки, провел собственное расследование по этому "меморандуму КГБ" и выяснил, что как-то руководитель следственной группы затре­бовал в областную прокуратуру все нара­ботанные тома уголовного дела, которые у него находились в течение нескольких дней. Узнав это, следователь милиции фактически взял "за глотку" следователя прокуратуры и потребовал от того объяс­нений, кто имел доступ к уголовному делу. Выяснилось, что в областную прокуратуру "случайно" зашел работник КГБ Владимир Петриченко, ранее присутствовавший на указанных выше совещаниях в прокурату­ре. В. Петриченко скромненько так попро­сил следователя прокуратуры на 15 минут посмотреть материалы уголовного дела, к которому он формально не имел никакого доступа. После чего просидел над томами более 3-х часов, делая при этом многочис­ленные выписки. Вот так и "родился" су­персекретный меморандум КГБ, а В. Пет­риченко за "активную" работу с агентурой, как видно, был поощрён. Честно говоря, действиями Петриченко можно восхищать­ся в прямом смысле этого слова. На наш взгляд, с помощью подобных методов "агентурной работы" чекист Петриченко смог обеспечить себе не один месяц спо­койного существования.

Применительно к расследованию по де­лу об убийстве Александра Наволокина уместно вспомнить ещё об одном эпизоде с участием Валерия Стурова.

Однажды тот же самый следователь милиции доложил начальнику ОРБ о полу­ченной информации, представляющей оперативный интерес. Информация была действительно интересная, но не более того. Однако реакция В. Стурова была со­вершенно неожиданная. Он категорически потребовал, чтобы следователь назвал источник — человека, от которого получе­на эта информация. Среди оперативных работников существует неписаное прави­ло — не задавать вопросов относительно источника информации. Ведь при "расши­фровке" источника довольно часто гибнут люди. Но начальник ОРБ пошел вразрез с этим правилом, и, как ни странно, в этом его активно поддержал его заместитель. Однако следователь оказался "твёрдым орешком" — своим начальникам он сооб­щил лишь, что взволновавшую их инфор­мацию получил по телефону от неизвест­ного, позвонившего в Заводской РОВД. На самом деле информация пришла от одно­го криминального лидера, который сооб­щил её на условиях конфиденциальности, но всё же, в крайнем случае, разрешал на­звать своё имя. Возможно, при ином под­ходе следователь и назвал бы Стурову свой источник. Однако его явно насторо­жил тон, в котором милицейские началь­ники добивались от него имени сообщив­шего. В результате произошла словесная перепалка, а за своё упрямство следова­тель временно был выключен из работы. В то время, как основные следственные действия проводились в Заводском РОВД, нашего следователя продержали в тече­ние целой рабочей недели в здании ОРБ, находившемся в то время на пр. Кирова, напротив "Дома книги".

(Продолжение следует)




Комментариев нет
 
Copyright 2016. All rights reserved.
Назад к содержимому | Назад к главному меню